Неотразимый

Она молча наблюдала за ним. Затем тихонько коснулась его волос свободной рукой.

— Мне нужно уйти, чтобы дать вам отдохнуть.

— Я только и делаю, что отдыхаю.

— Но если вы по-прежнему настаиваете на отъезде…

— У меня нет выбора.

— Почему бы вам не провести здесь еще одну ночь? Завтрашний день ведь не за горами, и вы вновь вернетесь в свой собственный мир, разве не так?

Куин вздохнул и закрыл глаза. Чертово лекарство сморило его. Он понимал, что Дженифер права. Во многом, во всяком случае с тем, что «завтрашний день не за горами», он согласен с ней. Он медленно открыл глаза, чтобы встретить ее взгляд. Потом повернул ее руку и поцеловал в ладонь.

— Спасибо.

— За что?

— За беседу со мной, за откровенность. Это много для меня значит, я все больше узнаю вас.

Когда она заговорила, ее голос прозвучал сдавленно.

— Для меня тоже это важно. — Она попыталась улыбнуться. — Может быть, когда-нибудь напишете мне, чтобы я хоть что-то о вас знала.

— На это не рассчитывайте, я не любитель писать.

Нехотя Дженифер убрала руку. Затем провела ею по щеке Куина и прошептала:

— Отдыхайте.

Куин глазами проводил ее до двери. Словно еще один нож вонзился в него, переворачивая все его внутренности. Ему хотелось завыть от боли.

Он решительно повернулся на бок и сомкнул глаза. Надо спать. А что, черт возьми, ему еще оставалось делать?

Чуть позже его разбудил легкий шорох. Куин, моргая, открыл глаза. Было темно, и по окружавшему его безмолвию он догадался, что довольно поздно. Огарок свечи догорал на столике у камина, огня в камине уже не было. Тень подсказала ему, что в комнате он не один. Он поднял голову.

Дженифер поправляла соломенный тюфяк — свое ложе. Вот она через голову сняла халат и аккуратно сложила его, прежде чем повесить на стоящий рядом стул. Она не заметила, что он проснулся. По ее спокойным грациозным движениям Куин это понял.

Вот она выпрямилась и расстегнула лифчик, обнажив грудь. О Боже! Как она прекрасна! Ее маленькие груди такие налитые и упругие, а стройная талия плавно переходит в округлые бедра…

Куин продолжал наблюдать за ней и тогда, когда она надевала ночную рубашку без рукавов, скользнувшую до пола. Непрозрачная ткань скрыла ее тело от глаз Куина, но не от его памяти. Он прикасался к этому телу не один раз, чтобы защитить от болезни, и изучил так, словно оно было его собственным.

Затем Дженифер присела на стул и стала расплетать косу. Он смотрел, как она расчесывает волосы, которые каскадом рассыпались по плечам и спине.

Он поднялся и сел на кровати. Дженифер устремила на него удивленный взгляд, затем улыбнулась. Сердце Куина затрепетало.

— Как вы себя чувствуете? — шепнула она.

— Лучше. Где здесь можно помыться?

Дженифер встала. Надев вновь халат, она бесшумно прошла мимо Куина, жестом приглашая следовать за ней. Он взглядом поискал одежду и обнаружил ее возле кровати. Но вместо того, чтобы взять ее, решил ограничиться простыней и быстро последовал за ней.

В коридоре было темно, девушка взяла его за руку, подвела к двери, открыла ее и включила свет.

Он поразился жалкому закутку, именуемому ванной комнатой. Дженифер улыбнулась и молча закрыла за собой дверь. Ванная представляла собой что-то типа душевой кабинки. Куин испытал блаженство, встав под струю воды и намыливаясь. Левую руку он старался не мочить, а мыться одной рукой было очень неудобно. Куин чувствовал, что еще намучается с ней. Однако она же отлично послужит ему для отговорки. Может быть, удастся убедить Омара, что на обратном пути на него напали. Надо бы поразмыслить об этом и сочинить историю поправдоподобнее.

Ополоснувшись, Куин почувствовал себя намного лучше и бодрее. Снова завернувшись в простыню, он вернулся в комнату, одну на двоих. Дженифер ждала его возле двери.

— Все нормально? — спросила она тихо.

— Все в порядке.

— Позвольте мне проверить вашу повязку.

Оба сели на кровать. Дженифер ловко сняла бинт и взглянула на руку.

— Похоже, рана заживает. Рада, что дело идет на поправку.

Она стала вновь накладывать повязку. Делала это весьма осторожно, боясь причинить боль. Свежая повязка была менее объемной, к большому облегчению Куина.

Дженифер встала и только было сделала шаг, как он взял ее за руку. Она вопросительно посмотрела на него, но он молча притянул ее и усадил к себе на колени.

Глаза Дженифер, казалось, стали еще больше и темнее в отблеске свечи. Царивший в комнате полумрак располагал к интимности. Очень осторожно Куин начал снимать с нее халат, пока наконец не стянул совсем. Затем бросил на пол.

— Дженифер!

— Да? — отозвалась она еле слышно.

— Между нами ничего не может быть, вы знаете об этом, не правда ли?

— Да.

— Но от этого мне не легче расстаться с вами.

На глазах Дженифер выступили слезы. Она моргнула, чтобы не пролить их. Улыбка ее была так печальна, что окончательно разбила сердце Куина.

— Спасибо за откровенность.

Не в состоянии уже больше сдерживать себя, она протянула руку и коснулась его щеки. У него комок встал в горле.

— Никогда не забуду эти несколько дней, проведенных вместе с вами, а также и вашу заботу обо мне.

— Вы тоже отнеслись ко мне с участием.

Он привлек девушку к себе, прижимая все крепче и крепче. Ее голова покоилась на его плече.

— Прежде мне никогда не приходилось проявлять заботу. Ни о ком. Я всегда был сам по себе и ни в ком не нуждался. И я никому не был нужен. И мне так странно было вначале заботиться о вас. Но ведь никого другого рядом не было. И я бы никому не позволил любоваться этим прекрасным телом, спрятанным под вашей одеждой.

Он нежно стал покачивать Дженифер на коленях, словно баюкая ребенка.

— Вы были так добры ко мне, так терпеливы. Право, я не заслужила этого, — ласково сказала девушка.

Он медленно провел рукой по ее затылку. Затем все ниже и ниже, до нежного изгиба бедер. Какое блаженство.

Он тряхнул головой.

— Терпение с вами как раз и не потребовалось. Я думал только об одном: чтобы вы выжили.

— Вам здорово досталось, — сказала она, поднимая голову. Губы ее коснулись его щеки.

Он сделал резкий вдох, затем повернул голову, и их губы сомкнулись.

Куин так и не понял, кто из них первым преодолел последний барьер, но, когда ощутил вкус ее губ, не устоял. Она с жаром ответила на его поцелуй. Ее язычок заигрывал с ним, дразнил его.

Он чувствовал, как она дрожит. А может, это дрожит он сам? Дыхание у обоих было коротким и неровным. Куин погрузил пальцы в пышные белокурые волосы. Потом стал покрывать лицо девушки поцелуями, каждый его кусочек: глаза, брови, нос, щеки и нежные ушки.

Куин знал — это безумие, он должен остановиться, но ничего не мог с собой поделать. Руки не слушались его, прижимая голову Дженифер крепче и крепче. Потом он вновь провел рукой по ее спине, по вырезу ночной рубашки, расстегнув при этом множество ненужных пуговиц. Он любил ее, нуждался в ней, чувствуя каждой клеткой своего тела, что и он нужен ей.

Ночная рубашка была спущена до самого пояса. Руки Куина могли беспрепятственно наслаждаться ее телом. Два нежных полушария уместились в его ладонях, такие маленькие, упругие, и крошечные розовые соски украшали их, словно бусинки.

Когда он наконец оторвался от ее губ и стал покрывать поцелуями шею, Дженифер откинула голову, безмолвно разрешая ему эти ласки, и прильнула к нему.

Куин склонился, прижавшись губами к нежному холмику. Дженифер трепетала, что лишь усиливало его страсть. Не выпуская из рук одну грудь, он ласкал и ласкал теперь другую. Еще чуть-чуть, и он, кажется, умрет от блаженства.

Остановившись, чтобы перевести дух, он услышал частое дыхание Дженифер. Что же они делают! Безумие, какое-то наваждение. Он пробудил в женщине чувственность. Она уже не может пассивно пребывать в его объятиях. Куин и сам был на пределе, ведь их разделяли лишь тонкая ткань ночной рубашки и простыня.