Неотразимый

К тому времени, когда она вернулась с тяжелым, полным всякой всячины подносом, доктор успел сменить повязку, и Куин взялся за еду. Оказалось, что он переоценил свои силы и к тому же ужасно голоден. Пришлось то и дело откидываться на подушку и отдыхать. И доктор, и Дженифер вышли из комнаты. Он не осуждал их. Вечно он срывает на других свое дурное настроение.

Он тряхнул головой. Черт! Он здорово устал.

Однако ноющая боль в руке и плече поутихла. Должно быть, лекарство подействовало. Ему стало легче. Если бы только не хотелось так ужасно спать.

Куин зевнул и посмотрел на поднос. Он умял все, что принесла Дженифер.

Он вновь откинулся на подушку и вздохнул, вытянув ноги на кровати. Нужно бы одеться и отправляться в дорогу. Но глаза слипались. Он полежит минуту-другую после сытного завтрака. Необходимо дать отдых глазам. Всего на несколько минут.

Когда Дженифер вошла в комнату за подносом, он спал. Она улыбнулась. Поправила на нем простыню и удалилась.

Врач сказал, что через день-другой дело пойдет на поправку. Она сделала для него здесь все, что смогла. А теперь он сам себе хозяин.

Она тоже.

Когда Куин наконец открыл глаза, то не мог сообразить, сколько времени проспал. Он намеревался отдохнуть лишь несколько минут, а затем ехать. Однако по солнцу догадался, что прошло гораздо больше чем несколько минут.

Который же час? Куин поднял руку и заметил, что она дрожит. Было почти три. Макнамара вновь выглянул в окно.

Дверь тихонько отворилась. Бесшумно появилась Дженифер.

— Хорошо, что вы проснулись. Не желаете ли чего-нибудь выпить или поесть? — осведомилась она, входя в комнату.

Она выглядела свеженькой и очень хорошенькой в цветном свободном халате. Волосы у нее были заплетены в тугую косу, перекинутую через плечо.

Он еще раньше заметил, что синяк на щеке у нее почти прошел, не оставив и следа на нежной шелковистой коже.

— Извините, — сказал он тихо. Дженифер удивилась.

— За что?

— За мое поведение. Я был груб и несдержан.

Она кивнула.

— Что правда, то правда. Однако я достаточно насмотрелась на отца и двух братьев во время их болезней или легких недомоганий и пришла к выводу, что большинство мужчин очень несдержанны в таком состоянии.

— Это не оправдывает мое поведение.

— Согласна, — ответила она с проказливой улыбкой, — но понять это можно.

Она села на кровать и словно машинально погладила его по щеке. Куин чувствовал ее всю — цветочный запах, исходивший от нее, дурманил его, прикосновение нежной руки обжигало.

— Чего бы сейчас вы хотели? — спросила она.

Ее слова доносились словно издалека.

Куин чувствовал, что во рту у него пересохло.

— Хорошо бы водички. Чего-нибудь жидкого.

— Вам необходимо принять еще лекарство.

Он покачал головой.

— Мне нужно ехать, Дженифер. Я действительно ценю все, что вы и ваши друзья для меня сделали, но я должен возвращаться.

— Знаю. Но еще одна ночь здесь придала бы вам больше сил, а силы вам очень нужны. Мы оба знаем, что работа у вас не из легких. Вам надо окрепнуть.

Он не ответил. Дженифер встала.

— Я скоро вернусь.

Пока ее не было, он лежал и смотрел в окно, пытаясь разобраться, что же произошло с ним за эту неделю. Каким-то образом, Куин не знал как, ей удалось преодолеть защитный барьер, созданный им, и запасть ему в душу. Он не понимал, как она этого добилась. И не представлял, как ему теперь быть.

Они такие разные, словно из разных миров. Социальный статус, мировоззрение у каждого свое. У них нет ничего общего.

И все же было что-то между ними. Что-то такое, чего он не мог выразить словами. Его восхищала ее смелость и умение владеть собой в непредвиденных ситуациях. Восхищался Куин и ее силой духа. Она никогда не подводила его, делала все, что могла. Она не проронила ни слезинки, когда ее взяли в плен, и даже тогда, когда у нее на глазах стреляли в ее друзей, она тоже не плакала. Не плакала она и тогда, когда им грозила смертельная опасность во время смерча в пустыне. Расплакалась лишь из-за того, что у нее не оказалось гребня.

Женщина-загадка — мисс Дженифер Шеридан.

Он видел ее и в радости, и в горе. Видел нежной и неистовой. Смущение на ее лице тоже видел не раз. Дженифер не стыдилась перед ним быть самой собой. Может быть, потому, что была в мире с самой собой.

Несмотря на практичность, Дженифер был присущ идеализм. Она мечтала о новом совершенном мире, в котором никому бы не причиняли боль, никого бы не убивали. Ей хотелось, чтобы все были сыты, чтобы в светлом будущем не было места злости и жадности, только мир и гармония.

Как бы Куину хотелось поверить в такое светлое будущее. Вот где было бы здорово жить… и любить… растить счастливых здоровых детей… похожих на нее.

Куин тяжело вздохнул. Затем прикрыл глаза здоровой рукой. Должно быть, это действие лекарства. Он увлекся фантазиями, что редко с ним случалось, а уж о живой, реальной женщине он вообще грезил впервые.

— Пожалуйста, — сказала она с порога, открывая дверь шире, чтобы было можно пройти с подносом. — Обшарила всю кухню. Не знала, чем вам угодить.

Он сел, морщась от боли. Руке определенно стало лучше, она беспокоила его лишь тогда, когда он двигался. Дженифер поставила поднос и собралась было уйти.

— Куда вы идете?

Дженифер посмотрела на него с удивлением.

— Не хотела вам мешать.

— Лучше останьтесь и поговорите со мной, — попросил он.

Довольно робко она кивнула и присела на край кровати, поправляя подол халата.

— Что вы собираетесь делать после моего отъезда? — спросил Куин, сделав большой глоток свежего фруктового сока.

— Буду ждать случая, чтобы вернуться в Сирокко. Через несколько дней кто-нибудь из наших будет здесь с гуманитарной помощью.

— А что потом?

Она посмотрела с удивлением.

— Потом, конечно, продолжу заниматься тем же.

— Конечно, — пробормотал он себе под нос. — Когда вы намерены возвратиться в Штаты?

— Я согласилась остаться здесь до конца года. Затем поеду домой и займусь работой там. Буду посещать университеты, колледжи, выступать, вдохновляя желающих помочь нам в нашей работе.

— А как насчет личной жизни? — спросил он, негодуя на себя за неуместное любопытство.

— Какая тут личная жизнь, — засмеялась Дженифер.

— О чем я и говорю. Есть у вас планы на будущее? Вы так решительно настроены накормить чужих детей, что напрочь забыли о возможности иметь своих собственных?

Больше она не улыбалась.

— Дело не в том, что я не хочу иметь ребенка. Просто сейчас многие работают не покладая рук в погоне за успехом и не придают особого значения созданию здорового климата в семье. Я не хочу иметь ребенка, которого бросают на весь день, а вечером у родителей уже нет сил для того, чтобы уделить ему или ей должное внимание.

— Боитесь, что то же самое будет с вашим ребенком?

— Надеюсь, нет. Я имею в виду мужчин, отдающих все время работе. Большинство из тех, кого я знаю, например мои братья, работают, пытаясь достичь успеха любой ценой.

— Ваши братья женаты?

— Энди, мой старший брат, да. Его жена, как и он, — юрист. В их семье и речи нет о том, чтобы завести детей.

Она подошла к столику и налила лекарство для Куина, который смотрел на нее не отрывая глаз. Покорно открыв рот, он проглотил лекарство.

— А вы?

— Что я?

— Разве вы не хотите иметь семью?

Как-то не задумывался до недавнего времени, подумал Куин.

— У меня немного другое положение.

— Какое именно?

— Вы же видите мой образ жизни. Вряд ли он приведет к семейной гармонии.

— Вы счастливы?

Он вновь откинулся на подушки и посмотрел на нее.

— Раньше думал, что да.

Куин взял ее руку, поднес к губам и стал целовать каждый пальчик. Он чувствовал, как участился пульс на ее запястье. Приятно сознавать, что она так реагирует… Ведь его реакцию на нее трудно даже описать.