Зверь над державой

— Исходя из вашего диалога следует, — ответил на незаданный вопрос Викентьев, — что оставить нас без, так сказать, пригляда, не должны.

— Что значит, пригляда? — не понял Николай.

— В нашем случае — слежки за нашими действиями и прослушки, — пояснил Дима.

— Правильно, — с уважением посмотрел на Дмитрия подполковник, — именно поэтому мы и прогуливаемся сейчас под пасмурным небом. Хотя, — он задумался, — один, максимум два агента. Уж больно велик риск выхода информации на сторону.

— И ваши выводы, — спросил Горин.

— Хмм, ну, вполне заслуженной Нобелевской премии вам не светит. Как сами понимаете, рассекретить открытие никто не даст. А вот государственную получите наверняка, если проект будет работать. В этом, и только в этом случае, — уточнил Викентьев.

Трое постояли, обдумывая сказанное.

— Более того, — продолжил директор проекта, — мы с вами, ребята, являемся секретоносителями черт знает какого уровня. Мало того, что только мы обладаем всей полнотой информации о вашем открытии, так еще и числовые коэффициенты пробоя знаем только мы.

Наступило непродолжительное молчание.

— Ладно, — Юрий Александрович затоптал докуренную сигарету, — значит, думайте, думайте и еще раз думайте где, когда и что можно говорить, а сейчас возвращаемся и продолжаем мозговой штурм.

В своем номере Викентьев первым делом убрал водку обратно в холодильник, включил кофеварку и, молча отказавшись от помощи ребят, навел на столе относительный порядок.

— Итак, — подполковник аккуратно разлил кофе по чашкам, — вернемся к нашим баранам, — он демонстративно подвинул лист с пунктами в центр стола.

— Чтобы «Шмель» заработал, надо или нам переместиться в будущее, лет этак на двадцать, или их вселенную переместить в будущее на три четверти века, — высказал свои мысли вслух Николай.

— Нда, перестаньте мне сказать, как говорила моя бабушка, — усмехнулся Дима, — тоже мне, повелитель вселенных! Да и зачем нам перемещать их во времени? Нам надо переместить, нет, не переместить, а продвинуть их цивилизацию до нашего уровня!

— Прогрессорство по-Стругацки? — понял его идею Викентьев.

— Именно! Вот только как? Переместить туда мы своих прогрессоров не можем. Интернетом там еще не пахнет. По «вай-фаю» информацию не передашь, — начал мыслить вслух Дмитрий.

— Стоп, стоп, стоп, — перебил его подполковник, а почему это не можем? Какой там коэффициент, — и Юрий Александрович назвал явно немецкую, судя по звучанию, фамилию.

— А что это? — удивились ребята.

Викентьев объяснил. Николай раскрыл ноутбук и, опираясь на полученные в последнем эксперименте данные, быстро посчитал.

— Хмм, коэффициент практически нулевой, — подполковник радостно посмотрел на ребят, — есть один очень, очень и очень интересный вариант, — он, похоже, рассуждая, любил повторять одно слово несколько раз, — значит так, сейчас отдыхать. Завтра занимаетесь установкой. А я немедленно вылетаю в Москву. Ну, — Викентьев улыбнулся, глядя на вопрошающие лица ребят, — потерпите немного. Ну не могу я разглашать вам информацию, к которой у вас пока нет допуска, — слово «пока» он выделил голосом.

Из Москвы Юрий Александрович возвращался с новыми сотрудниками и парой тонн оборудования из закрытого когда-то секретного проекта «Зомби». Викентьев тогда, сразу после института, еще в советские времена, дав согласие работать на КГБ, два года помотался по учебным лагерям, проходя курс спецподготовки. И первое его задание после этого как раз и заключалось в курировании проекта «Зомби». Конечно, он был одним из младших специалистов, но в составлении отчета участвовал. А суть проекта была в следующем. Засылать интеллект, душу или информационную составляющую мозга (называть можно было как угодно, суть от этого не менялась) нашего разведчика в голову одного из «вероятных» противников. Причем, засылать можно было довольно избирательно, с очень высокой точностью. При этом дальность «заброса» теоретически была не ограниченна. Первые эксперименты на простых белых мышках были относительно неудачными. Мыши просто напросто дохли. Правда, дохли не сразу, а через некоторое, впрочем, очень малое, время. Потом, совершенно случайно, обнаружилась определенная закономерность в длительности жизни подопытных от расстояния между донором и реципиентом. То есть, при увеличении дальности время жизни незначительно, но росло. Но только у реципиентов, доноры дохли также быстро. Когда одну из мышек отвезли на пару тысяч километров, то, хотя она после эксперимента все равно сдохла, удалось доказать, что «душа» мыши-донора действительно «перенеслась». Во всяком случае, у реципиента появились условные рефлексы, которые до того были у донора. Затем научный руководитель проекта, профессор Шлоссер, сумел вывести формулу «выживаемости» реципиентов в зависимости от различных физических параметров. Выяснилось, в частности, что в условиях Земли получить сколько-нибудь приемлемые результаты не представляется возможным, так как выживаемость не превышала тысячных долей процента. Вот тогда-то одна из констант нашей вселенной, высчитанная профессором и получила название коэффициент Шлоссера. Потом уже, после официального закрытия проекта «Зомби» был произведен еще один эксперимент, уже на людях. Использовали двух уголовников, приговоренных к высшей мере. Результаты, если не считать мизерную длительность жизни подопытных, можно было считать удовлетворительными. «Душа» донора полностью вытеснила оную из реципиента, получив "в наследство" только память и, притом, не потеряв свою.

Прилетев в Москву, Викентьев первым делом подставил в формулы из проекта «Зомби» коэффициент Шлоссера, высчитанный Николаем в последнем эксперименте. Результат его несколько ошеломил: выживаемость превышала сто процентов. И не просто превышала, а была выше почти в два раза. Что это значит, Юрий Александрович не понял. Но главным выводом из расчетов было то, что успешный заброс по методике «Зомби» в проекте «Шмель», однозначно возможен. Да, но где взять донора? Кто решится, бросив здесь все и вся, отправиться навсегда в другой мир? Без всякой возможности возврата. Викентьев долго думал над этой проблемой. И тут подполковник вспомнил своего бывшего напарника по учебному лагерю, задушевного парня Женьку Воропаева. Детдомовец, на несколько лет старше Викентьева, Воропаев после армии закончил вечерний факультет юридического института, но карьере адвоката предпочел принять предложение аналогичное тому, что получил тогда и Викентьев. Год назад, во время операции по обезвреживанию "незаконного вооруженного формирования", а попросту банды чеченских боевиков, Женька подорвался на мине и потерял обе ноги и левую руку. Семьи у него не было. Жена ушла еще за два года, до того. Зная Воропаева, Викентьев понимал, что тот в фантастический шанс вцепится единственной рукой и зубами. Еще раз все обдумав, подполковник сел писать докладную начальству.

Начальство телилось аж трое суток, но, в конце концов, дало добро. Но вот, к бочке меда добавили, как сначала показалось Викентьеву, ложку дегтя — зама по оргработе. Молодой, двадцатисемилетний, капитан ФСБ Логинов Александр Александрович был, судя по всему, чьим-то родственником из самых верхов. Он тут же развил бурную деятельность по розыску специалистов из «Зомби». А вот с этим оказались проблемы. Профессор Шлоссер умер, его заместитель по проекту давно ушел из НИИ и занялся бизнесом. Однако Логинов все-таки нашел необходимые концы. Оказывается, у бывшего научного руководителя проекта «Зомби» была дочь, на данный момент кандидат наук, которой профессор успел передать большую часть своих знаний по проблеме. Ольга Викторовна Шлоссер сопротивлялась недолго. Узнав о возможности продолжить работы отца, она согласилась с предложением Викентьева, поставив только одно условие: привлечь к работе ее старшую подругу Екатерину Зосницкую, математика и очень, по уверению Ольги, хорошего аналитика. Викентьев не возражал. Все равно штат проекта придется увеличивать.