Василий Теркин

"Чудно!" — вымолвил он про себя, чувствуя, как что-то простое, мужицкое, только без мужицкого презрения к «бабе», заливает его душу. Что тут разбирать да анализировать? Надо семьей обзаводиться; сладко и лестно — отдать свою тихую, прочную любовь вот такому немудрому, беззащитному «суслику». Это слово, брошенное Серафимой в припадке женской ярости, полюбилось ему.

— Василий Иваныч! — окликнула его Саня. -

Посмотрите… там за селом вправо, за вашим лесом… дым какой… Что это? Неужели пожар? стр.476

Он встрепенулся, встал, отошел к самому обрыву, воззрился своими дальнозоркими большими глазами, и внутри его сейчас же екнуло.

Дым в надвигавшихся сумерках расстилался действительно правее от села, за сосновым заказником.

"Лесной пожар!" — выговорил он про себя, и ладони рук у него захолодели. Заказник шел по левому берегу Волги широкой полосой и сливался с другой лесной дачей.

— Ведь там предводительское имение? — спросил он быстро Саню.

— Кажется… Там он не живет… а завод у него…

— Завод?

Он начал ходить взад и вперед по площадке.

— Вы боитесь, Василий Иваныч, за ваш лес?..

— Только бы лес не горел! Выше этой беды нет!

Саня ничего не ответила и опустила голову.

В аллее показалась длинная фигура отца ее.

— Иван Захарыч! — громко окликнул Теркин. Пожалуйте сюда поскорее! Видите дым? Что это может быть?

Иван Захарыч двигался так же медленно. В домашней голубоватой тужурке, выбритый и с запахом одеколона, он курил сигару и шел, не сгибая колен. С самого дня продажи усадьбы он имел вид человека, чем-то обиженного и с достоинством носящего незаслуженный им крест.

— Что вы изволите? — спросил он чопорно.

— Да вот дым… Что это?

— Едва ли не леса горят, — процедил он.

— Едва ли!.. Ха-ха!..

Теркина взорвало. Он подошел к нему, взял его за пуговицу его сюртука и заговорил пылко и скоро:

— Ну, а если б вот на ваших глазах начало драть заказник — вы бы тоже ухом не повели, благо вы его продали?

— Не знаю-с…

— Вот так вотчинное чувство!.. Что не мое, то пропадай пропадом.

— Это еще далеко, — все так же чопорно и невозмутимо продолжал Иван Захарыч. — Там завод Петра Аполлосовича и еловый лесок… Где-нибудь там занялось; деревень в той местности нет; да и дым, надо полагать… стр.477

— Надо полагать! — чуть не передразнил его Теркин. — Да вы бы спосылали кого-нибудь.

Но он сдержал себя, приподнял шляпу и насмешливо выговорил:

— Извините… Потревожил ваше спокойствие.

До Сани долетел весь этот разговор.

На террасе показался в эту минуту Хрящев и добежал до них запыхавшись, бледный, но с решительным видом, какого у него еще никогда не подмечал Теркин.

— Что? — окликнул он его издали.

— Василий Иваныч! Пожар в имении господина Зверева. Завод загорелся и ельник. До заказника рукой подать. Надо действовать.

— Еще бы! Едем верхами! Коли нужно — сбить народ в Заводном. Иван Захарыч, вашими лошадьми я распоряжусь… А вас не приглашаю… Александра Ивановна, прощайте! — Он подбежал к ней и пожал ей только руку. — Не беспокойтесь! Может, там и ночевать придется.

Иван Захарыч пустил кольчики дыма вслед двух разночинцев, полетевших спасать заказник. Саня в сильном смущении опустилась на скамью.

XXXVI

Измученная, потная, непривычная ходить под верхом, лошадь спотыкалась о пни и кочки. Теркин нервно понукал ее, весь черный от дыма и сажи, без шапки, с разодранным рукавом визитки.

Весь вечер и всю ночь, не смыкая глаз до утра, распоряжался он на пожаре. Когда они с Хрящевым прискакали к дальнему краю соснового заказника, переехав Волгу на пароме, огонь был еще за добрых три версты, но шел в их сторону. Начался он на винокуренном заводе Зверева в послеобеденное время. Завод стоял без дела, и никто не мог сказать, где именно загорелось; но драть начало шибко в первые же минуты, и в два каких-нибудь часа остались одни головешки от обширного — правда, старого и деревянного — здания.

Перекинуло на еловый лес Зверева, шедший подковой в ста саженях от завода, в сторону заказника

Черносошных, стр.478 теперь уже компанейского. «Петьки» так он и не дождался.

Предводитель уехал в губернский город. На заводе оставался кое-кто, но тушить лесной пожар, копать канавы, отмахивать ветвями некому было.

Пришлось сбивать народ в деревушке верст за пять и посылать нарочных в Заводное, откуда, посуливши им по рублю на брата, удалось пригнать человек тридцать.

Что можно было сделать с такой командой?

Зверевский ельник отделяла от заказника порядочная полоса пашни, стоявшей в пару. Копать канаву не было надобности: пожар шел сначала только по верху, а не по земле. Перекинет — займется заказник, не перекинет

— пронесет беду.

Перекинуло к полуночи; ветер переменился, подуло с юго-запада прямо на опушку того места, где рос самый ядреный строевой лес.

Когда он увидал, как занялись первые деревья, он чуть не заплакал; потом стал метаться на лошади вдоль опушки, кричать на народ, схватил ветку березы и, сознавая, что это бесполезно, махал ею. Хрящев успокаивал его, распоряжался толково, без крика и брани, с ясным и более строгим лицом. Он был неузнаваем.

Уж отхватило с десятину и подошло к узкой просеке.

— Василий Иваныч! — предложил ему Хрящев, весь в копоти и дыме, под треском и гулом, — позвольте зажечь с этой стороны? Огонь огнем остановить — одно средство.

— Что вы, с ума сошли? — гневно крикнул он, поднимаясь в стременах.

Он и забыл, что к такому крайнему средству прибегают в лесных пожарах.

— Как угодно! Все равно займется!

И занялось. Он чуть не волосы на себе рвал, но потом вдруг успокоился и в подавленном настроении, близком к чувству потери близкого существа, ездил вдоль пожарища, сам не распоряжался, но и не сходил с седла ни на минуту.

Пожар то стихал, то опять занимался. Начала тлеть и земля. Пошел особый запах торфяной гари: огонь добрался до той части заказника, где наполовину рос черный лес и были низины.

Утром, в восьмом часу, продирался он сквозь стр.479 чащу, заскакивая, как в псовой охоте доезжачие, желая прервать путь огню. Тлела жирная земля и местами, где рос мелкий можжевельник и сухой вереск, занималась полосами пламени, чуть видного на дневном свете.

Теркин соскочил на лошади с полукруглого вала в плешку, покрытую мхом и хвоей. Густой дым скрывал змейки огня и тление низины. Он круто повернул лошадь — она фыркнула и не хотела идти дальше. Он ударил ее нагайкой и направил туда, где должны были рыть канаву под надзором Антона Пантелеича. И вдруг из-под копыт по сапогу его лизнул огненный язык — точно он выскочил из земли. Лошадь еще сильнее шарахнулась. Он повернул ее в другую сторону и только что доехал до дальнего края этой пространной колдобины, как там тоже занялось и под ногами лошади начало тлеть все сильнее и сильнее.

— Батюшка!.. Василий Иваныч.! Господь с вами! Сгорите! Сюда!

Кричал Хрящев, пеший, весь черный, в одной рубашке, с березовой обгорелой ветвью в руке. Он схватил лошадь под уздцы и сильно дернул ее. Не успела она перепрыгнуть через подъем почвы, как огненный круг замкнулся.

— Батюшка! Погибли бы! В мшару попали!

— Куда? — спросил Теркин растерянно и злобно.

— В мшару, Василий Иваныч! В такую низину… Торф тут под ногами. Сгорели бы дотла! Боже мой!

Хрящев почти плакал от радости.

— Спешьтесь вы! — упрашивал он. — Сейчас вот просека будет… А там успеют, Бог даст, окопать. Малый один толковый из Заводного. Я его в нарядчики произвел.

Теркин слез с лошади. Он очутился на полянке.

Саженях в ста видна была цепь мужиков, рывших канаву… Жар стоял сильный. Дым стлался по низу и сверху шел густым облаком, от той части заказника, где догорал сосновый лес. Но огонь заворачивал в сторону от них, дышать еще было не так тяжко.

— Ах, ручейка нет! — заговорил Хрящев, подсаживаясь на корточках к Теркину. — Умыться бы вам… родной! стр.480