За стеной

Дарованная мне передышка оказалась непродолжительной.

Когда стало ясно, что уснуть я не в отстоянии даже под страхом смерти, мои стремления к бодрствованию были поддержаны заунывным воем. Выли за окном справа от меня. Выли сначала в одиночестве, потом дуэтом, квартетом и, наконец, — чудесным нестройным хором. Сквозь завывания прорывался скрежет когтей о деревянную стену. Любопытное сочетание.

Я лежала на соломе, вслушиваясь в неровное дыхание Сержика. Окружающая меня абсолютная темнота вой за стеной и мысли о возможном подкопе никакие способствовали сохранению душевного равновесия. Я мечтала только об одном — дожить до утра

И утро наступило.

— Пить…

Хриплый голос Серого вывел меня из оцепенения. Сквозь щели в ставнях пробивались робкие солнечные лучики.

— ПИТЬ…

Я нашла в себе силы подняться. Спина затекла голова гудела от бессонной ночи. Утешала только тишина за стеной. Кажется, наши незваные гости отправились восвояси. Или нет?

Я приоткрыла ставень на окне, осторожно выглянула на улицу и тут же захлопнула. Нас караулила стая волков. Худые, грязные и, судя но блеску в глазах, еще не завтракавшие, они очень мило смотрелись на фоне леса. Чудесно.

Переварив эту новость, я прошлась по комнате, пытаясь определить, чем мы располагаем. Черствый хлеб, недоеденный помидор, остатки зажаренного зайца — то, что осталось от недавних гостей. Не густо. Впрочем, если вдуматься, могло быть и хуже. Гораздо хуже. Например, если бы я послушалась Сержика и осталась дома дожидаться его возвращения.

Эта неприятная мысль навела меня на другую. Не менее неприятную. Сколько, интересно, должно пройти времени, прежде чем наше отсутствие в деревне будет замечено и кому-нибудь придет в голову нас поискать? Два дня? Три? Десять?

— Пить…

— Ты был таким милым, пока спал, Сержик, — заметила я, смачивая ему губы водой из фляжки. Воды почти не осталось. Одному, может, и хватило бы на день, а нас двое. Да еще эта проклятая жара… — Как только волки отсюда уберутся, я пойду в деревню за помощью. Потерпи немного, ты же сильный!

Он не ответил. Вряд ли он вообще меня слышал. А если бы и услышал, то, скорее всего, рассмеялся бы в ответ. Какой дурак поверит, что волки добровольно откажутся от своей добычи? Я, например, не верила

Время словно остановилось. Серый спал. Во сне что-то кричал, неразборчиво и зло. И просил пить. Я смачивала ему губы водой и обдумывала тридцать три способа выбраться отсюда Водки сидели двумя рядочками, сторожа окно и дверь, и каждый раз, когда я выглядывала наружу, начинали выразительно скалить зубы. Понятно, что от их внимания у меня на душе легче не становилось.

К полудню жара стала невыносимой. Мы называем это мертвым сезоном — временем, когда солнце сходит с ума В ближайшие пять-шесть дней под открытым небом можно запросто получить болезненный ожог. Община в такие дни залегает в спячку по погребам.

Из всего этого следовал неутешительный вывод: если в деревне нас еще не хватились, то раньше, чем закончится мертвый сезон, искать и не начнут. Пока все проснутся, пока сообразят, что к чему… Теперь я страстно желала, чтобы кто-нибудь заметил, как я огородами выбиралась вчера из деревни. Марик, например. Словно наяву, я видела его однорукую фигуру, тайком следующую за мной по лесной тропке… Вот он выглядывает из кустов… появляется в окне избушки… Нет, в окне ему никак нельзя — там же волки! Пуф-ф. Чудесная картинка нашего спасения рассыпалась в прах. Я вернулась с небес на землю, вернее, на холодный глиняный пол избушки с неприятным осознанием того факта, что чуда не будет.

Да, не будет, это ясно как дважды два. Оставалось только вслушиваться в тишину за стеной и мечтать о спасении. Очень хотелось пить, но кипяток, в который превратилась вода во фляжке, не утолял жажду. Серый во сне постоянно сдирал с себя повязки, и мне Приходилось следить за тем, чтобы он себе не навредил. Задача не из легких, особенно если учесть, что Сержик, даже в таком состоянии, был раз в десять сильнее меня.

— Бац! Бум! Бум! Бац!

Вот и ночь наступила.

— У-а-уу-у!

А это волки. Решили, видимо, разнообразить свою скучную работу радостной.

Волки очень терпеливы и достаточно трусливы. Они никогда не нападают первыми, предпочитая открытому бою долгую изнурительную осаду. И они умеют предугадывать приближающуюся смерть. Если воют — значит, к покойнику. В данном конкретном случае — это про нас. Ясное дело, умирать мне хотелось меньше всего.

Исходя из соображения, что продукты на такой жаре все равно испортятся, я съела все, что у нас было. Ну, почти все. Остались только комары. Я развесила их по комнате, они высохли и запеклись, превратившись в то самое лакомство, ради которого я и затеяла свою прогулку. Их я берегла для Серого. Жару него спал, дыхание выровнялось, а раны выглядели не так страшно, как в первый день. Сон-бред благополучно перешел в спячку. Хорошо. Во сне жажда не чувствуется так остро. К сожалению, лично я сейчас уснуть не могла.

Ночь прошла. А за ней — еще один, такой же невыносимо жаркий день, и третья ночь. Кончилась вода Похоже, скоро придется всплывать брюшком кверху…

11

Красота, сила и ум — вещи приходящие.

— Хорошо выглядишь…

Было раннее утро четвертого дня нашего заточения. Я сидела в углу комнаты и мечтала о стакане холодной воды, когда голос Серого вывел меня из оцепенения.

— Ты проснулся!

— Дай воды…

Воды… Он издевается? Я грезила водой, но воды не было. Потом вспомнила, что Сержик об этом еще не знает.

— Воды нет.

— Почему нет? У тебя же была полная фляжка!

— Не ори, я не глухая! Была. Да вся вышла. Серый задумался всего на мгновение.

— Тогда принеси… Там, во дворе, должна стоять бочка…

— Должна. Да она, наверное, и стоит. Только, во-первых, дождевую воду пить нельзя, и ты это знаешь. Во-вторых, воды в бочке, наверняка, уже нет. Испарилась. Мертвый сезон, как-никак. А в-третьих, я бы выпила сейчас хоть болотной жижи, да наши приятели волки сегодня еще не завтракали, не обедали и не ужинали.

— Волки?

В кои-то веки мне удалось его удивить.

— Они здесь уже четвертый день. Нас караулят.

— Весело.

— Очень, — согласилась я. Немного подумала и предложила: — Может, ты все-таки позовешь кого-нибудь на помощь? Ты же телепат! Или мы застряли здесь до второго Взрыва?

— Я позвал… Еле-еле докричался до Леры — крепко спит. Только они не скоро будут. Мертвый сезон, ты же знаешь.

Я-то знала…

— А ты сказал ей про волков?

К моему ужасу Серж отрицательно покачал головой.

— Нет.

— Почему?!

— Я о них не знал.

— Тогда скажи сейчас.

— Я сейчас и про воду знаю… Я поперхнулась.

— Ты что, не сказал об этом Лерке?

— Угу… — зевнул Серый. Великолепно.

— А если она решит, что можно не торопиться…

Но он уже снова спал. Я с трудом подавила в себе желание придушить его во сне.

Мама говорила как-то, что человек без пищи может прожить месяц, а без воды, даже при благоприятных условиях, — лишь две недели. Я как раз размышляла о том, стоит ли считать условия нашего заточения благоприятными, когда Серый открыл глаза в третий раз.

— Кого хоронят?

— М-м-м? О, — я настолько уже привыкла к звуковому сопровождению за окном, что не сразу поняла, о чем он спрашивает, — судя по всему, нас.

— Хм…

Он медленно сел, опираясь одной рукой на подстилку, а другой — держась за груда. Я хотела помочь, но он посмотрел на меня так, словно я хотела его прирезать. Выглядел Серж значительно лучше, чем в прошлый раз. Отоспался, наверное.

— Кажется, мне полегчало…

— Я рада.

— Только вот ноги что-то не слушаются… Будет ли невежливым спросить, что у нас на завтрак?

— Не будет.

Я встала, потянулась, сдернула с веревки пару засушенных комаров.