Зеркало Триглавы

Стишка как раз хватило, чтобы дойти до ближайшей сосны. Антон прислонился спиной к шершавому стволу. Измученные мышцы требовали отдыха, но когда он ещё будет, тот отдых?

Дух захватило от краткого мгновения парения в невесомости. Неужели все-таки заснул? Стоя? Похоже… Причем на самом солнцепёке… От сочных горячих лучей, бьющих в лицо, заслезились глаза, за долгое время отвыкшие от солнечного света.

Земля под ногами опять содрогнулась и заходила, словно палуба корабля в бурю. Людмила приподнялась, непонимающе осматриваясь. На поляну выскочил запыхавшийся Тимофей, за ним чрезвычайно довольный кот, несмотря ни на что, не выпустивший из пасти пойманную им птаху. Времени есть не было, а отпускать глупо. Так и тащил Баюн её за одно крыло, едва не наступая на другое, волочащееся по земле.

Над лесом, в той стороне, где остался Птах, громадной черной воронкой крутился устрашающей величины смерч. Задрав головы, все ошеломленно смотрели, как на него опускается сверху кольцо радужного сияния, охватывая и прижимая непроницаемую черноту к земле. В круговерти противостояния первооснов проскальзывали редкие проблески ярких вспышек, заметных даже отсюда. Они разрывали темноту на части, мутными кляксами разбрасывали по небосводу, где на них налетал безудержный рой золотистых искр, уничтожавший остатки мрака.

Самое странное, что вокруг стояла неимоверная тишина — ни гула подземных толчков, ни небесного грома. Антон не слышал даже дыхания стоящего вплотную к нему Тимофея, словно во всем мире внезапно выключился звук.

От очередного сильнейшего сотрясения земли парень не удержался на ногах, упал на неловко подвернутую руку. Скрипнул зубами от боли, вставая, и тут же оказался сметен налетевшим ураганом, смешавшим всех в одну кучу.

— Хвост пустите!

— Ни фига себе! Что это было?

— Птах!

— Е-мое, оглох!

Все реплики прозвучали практически одновременно. Примечательно, что никто не ждал ответа, здесь главное было высказаться самому, сбросить накопившееся за все время напряжение.

Первой из кучи-малы выбралась Людмила.

— За мной, — не дожидаясь остальных, она кинулась туда, где над лесом разливалось безмятежное сияние.

Ведьма скользила между деревьями так легко, что никто, даже кот, не смог её догнать. Вылетев взмыленной ватагой на поляну, друзья едва не споткнулись о чародейку. Она сидела над Птахом, опустив голову. Когда она подняла взгляд, в её глазах блеснули слезы:

— Вишь, как оно получилось… Сам едва не погиб, спасая нас…

— Нас? — непритворно удивился Антон, — да он же меня с Тимкой едва на тот свет не отправил! Нашла, кого жалеть!

— Мы что? Он всю Явь сохранял… Дыру-то закрыл…

Тимофей осторожно отошел к невысокому холмику, всего-то ему по колено, возникшему на месте ямы. Оплавленные камни в центре круга взрыхленной земли покрывала жирная густая копоть.

— А что это? — он коснулся налета на сколах камнях.

— Трава горелая, шурушица… Вот уж кому никакие катаклизмы не страшны. — Прибредший следом за ним кот мельком глянул на новорожденную выпуклость на теле земли и, не торопясь, пошел прочь, оставив Тимофея недоуменно глядеть ему вдогонку. Неужели котофею и, правда, не интересно то, что здесь произошло?

— Так он что? И впрямь помер? — Баюн наклонился над бесенком, — да ведь дышит же вроде…

— Дышать-то дышит, а без оживляющей воды вряд ли выживет.

— Да, раны врачевать я умею, — кот задумался, подбирая слова, — а ни живых, ни мертвых я поднимать не возьмусь.

— Вот и я тоже, — уныло кивнула чародейка, согласная с котофеем. — Зацепила его Навь… Дома-то вода есть, да скоро ли туда доберемся?

Антон критически оглядел своих спутников — Баюн размером не вышел, Тимофей ещё совсем пацан, Людмила женщина — поднял на руки тело Птаха, в глубине души удивился тому, какой он легкий, и решительно развернулся к лесу:

— Далеко до дома?

— А кто его знает? — чародейка глянула по сторонам, словно искала ответ, — этот лаз куда угодно мог вывести. Мы внизу сколько плутали? На закат пойдем, не ошибемся.

— Пару дней он протянет, не больше… — с видом знатока вынес вердикт Баюн.

— Тогда поторопимся…

— Тош, — окликнула парня сестра, — нам в другую сторону.

Если бы ещё несколько часов назад кто-то сказал Антону, что он будет тащить почти мертвое тело едва не убившего его бесенка, плюнул бы ему в морду, а сейчас несет и не жалуется. Тимофей, глядя на испарину, мелкими капельками выступившую на лбу парня, предложил сделать носилки, но разве с ними пролезешь через эти дебри и буераки? Кот добровольно взял на себя роль проводника и вел друзей, пути особо не выбирая, торопился до захода солнца пройти, как можно больше. За весь день и остановились всего-то один раз — в густых зарослях лещины набрали ещё незрелых орехов, стараясь немного забить голод. Мелкие молочной спелости плоды с вяжущим вкусом не надолго, но всё же приглушили бурчание изголодавшихся желудков. Баюн охотиться не захотел, тоже погрыз немного орехов вместе со всеми, кривясь и забавно морща усатый нос. Зато, когда набрели на родничок, бьющий из-под корней расщепленного молнией старого дуба, первый припал к воде и не отходил, пока его живот не раздулся, как барабан. Жаль, что некуда было набрать воды про запас. День выдался душный, и даже тень от деревьев мало помогала по такой жаре.

Антон немного отстал, поэтому для него большой неожиданностью стали оживленные голоса впереди. Прибавив шагу, он вывалился на просеку. Широкая полоса примятых невысоких кустов и поломанной древесной молоди петляла среди старых, в два обхвата, сосен.

— Какая разница, кто её проложил, — горячился кот, — если она ведет в нужном нам направлении? Все одно легче идти будет, а свернет, опять уйдем в лес.

— Неизвестно, откуда она взялась, — рассудительно возражал ему Тимофей, — какое здесь чудище прошло совсем недавно. Смотри, надломленные ветки едва привяли… И ширина просеки сама за себя говорит, словно грейдер прошел. Да нам просто повезло, что никакой зверь на наш след не встал.

— Мы тоже не лыком шиты, — приосанился кот, не желающий уступать мальчишке, — и ведьма…

— Что ведьма?

— Подсобит, если что…

— Баюн, окстись, какая я помощница? — устало сказала Людмила, которая высматривала отставшего брата, и корила себя за то, что ушла вперед. — У меня сил не осталось никаких… — Увидев Антона, промахнувшегося на несколько метров, она поспешила к нему.

Кот победно глянул на строптивого мальчишку, посмевшего оспорить авторитет проводника, и, задрав хвост, отправился за ней. Тимке ничего не оставалось, как догонять котофея.

Идти по просеке было не в пример проще. Густые заросли оставались сбоку, гибкие ветки не хлестали ежесекундно по лицу, норовя оставить путников без глаз. И все равно Антон старался ступать аккуратно, чтобы не поскользнуться на валежнике и не уронить ношу. Сапоги, выданные сестрой перед походом на Кащея, давно уже просили каши, но это все же лучше, чем босые ноги сестры, изодранные в кровь. Парень так и не доверил нести бесенка никому. Ничего, думал он, ночь впереди, тогда и отдохнем…

Просека закончилась так же внезапно, как и началась. Она без затей уперлась в ствол громадного раскидистого дуба. Густая крона его раскинулась объемистым шатром, под сенью которого даже в летний полдень царил полумрак.

Первым к дереву выскочил Баюн. Ему что, он на четырех лапах… Потому и впереди несся, не оглядываясь на медлительных двуногих. За ним плелся Тимофей, опережая Антона на несколько шагов, а сзади, присматривая за братом, шла Людмила. Сказывалась усталость последних дней. Все тупо ковыляли, едва переставляя ноги, мало обращая внимания на окружающий лес, целиком доверяя кошачьему нюху. К тому же чародейка боялась — Антон ослабнет вконец и упадет, а они даже не заметят, что потеряли кого-то.

Увидев дуб, кот уселся под ним ждать, пока подтянутся остальные.

— Ну что, будем здесь ночевать? — лениво поинтересовался котофей, удобно устроившийся между вылезших узловатых корней дерева на мягкой подстилке из прошлогодних палых листьев.