Зеркало Триглавы

— Птах! — крикнула ведьма, несложным антизаговором останавливая неудержный рост ползучей травы, — скорей вниз, Антон там задохнется…

Бесенок спросонья кинулся в затухающий костер, опомнился только, когда припекло копытца, и, по пути наступив на котофея, подбежал к чародейке:

— Что? Куда?

— Поможешь Антону подняться, — приказала Людмила.

— Ага, ага, сейчас, — согласно кивал Птах, толкая ногой кота, оказавшегося рядом с претензиями, потом не выдержал и горячо зашептал тому на ухо, стараясь, чтобы ведьма не услышала. — Помоги мне, я не смогу его поднять, он почти мертвый.

— Как? Что ж ты молчал?

— Из-за неё, — бесенок покосился на Людмилу.

— А вдруг он уже умер? — едва слышно спросил Баюн.

— Тогда тем более… Не оставлять же его там, так мы отсюда никогда не уйдем…

— Полезли.

— А ты куда? — ведьма изумилась самопожертвованию котофея.

— Косточки размять, — дипломатично ушел от ответа Баюн.

— А в лес?

— Не тянет что-то… — кот нырнул вслед за Птахом в бурое месиво шурушницы, сомневаясь, выдержит ли она их троих.

Мясистые стебли, похожие на толстых извилистых червей, пружинили, но не рвались. Цепляясь всеми четырьмя лапами, котофей съехал вслед за бесенком в порядком изменившееся подземелье: повилика затянула камни сплошным шевелящимся покровом, на безлистных побегах распустились меленькие красноватые цветочки. Пригоже, но жутко неудобно — лапы вязли в этой красоте, замедляя движение. А Баюну хотелось отсюда убраться поскорее.

— И где его тут искать? — задумчиво огляделся Птах, раздвигая спутанные заросли, — все напрочь заплела, зараза.

Кот прислушался и понял, отчего шурушницу так прозвали — она весьма быстро росла, непрерывно разбрасывая во все стороны отростки. Те издавали едва слышный шорох, напоминающий шелест крыльев бабочки-махаона, бьющейся об оконное стекло. Баюн брезгливо отряхнулся от наиболее шустрых побегов, забравшихся ему на спину, и, прикрыв глаза, постарался настроиться на восприятие живого тепла.

— Есть… — через мгновение воскликнул он, — ещё живой…

— Понял уже, — бесенок по самые уши закопался в траву, освобождая Антона от цепких объятий шурушицы.

— Ага, ничего страшного, — успокоился котофей, глянув на парня ближе, — только в чувство приводить наверху будем. Не хочется здесь задерживаться ни на один миг… Давай…

Вдвоем они подхватили и волоком потащили ставшее неимоверно тяжелым тело к ближайшей стене.

Мясистые опарыши противно хрустели под ногами, лопались в конвульсивно сжимавшихся ладонях, но казалось, что их становится все больше и больше. Из каждого крошечного липкого кусочка рождался новый червяк и, юрко извиваясь белесым тельцем, норовил отщипнуть кусочек живой плоти. Антон уже устал бороться и, сдавшись на милость этим прожорливым тварям, безвольно опустил руки и…

…сильный рывок за шиворот удержал его от падения в пустоту, обнаружившуюся под ногами.

— Да, держись же ты, паразит… — раздалось под ногами возмущенное рявканье кота, остановившегося лишь на мгновение перевести дух.

Антон автоматически вцепился в шевелящуюся завесу и почувствовал толчок снизу. Сосредоточенный котофей башкой с плотно прижатыми ушами подпихивал его под ягодицы.

— Если это преисподняя, — попасть в рай парень и не надеялся, — то отчего мы лезем не вниз, — пронеслось в голове, — или из ада можно выбраться? — и он с удвоенной силой заработал руками, лихорадочно карабкаясь вверх. Вылезем, тогда и разберемся, где мы…

— Есть, добрался, — Тимофей подхватил Антона под руки и потянул, помогая тому выбраться по выскальзывающему влажному краю.

— Тимка, как же я тебе рад, — парень обнял мальчишку, легонько похлопывая его по спине. — Думал, что мы уже никогда не встретимся. У вас, наверное, и понятия такого нет — загробная жизнь, а она, видишь ты, существует…

Мальчишка смущенно хихикнул.

— Долго же вы копались, — ворчливо выговаривала Людмила кому-то невидимому, потому что и кот, и пацан стояли рядом с Антоном.

Недовольный голос сестры вызвал у парня недоумение.

— О, и ты с нами? Разве ты тоже умерла?

— Нет, и не собираюсь… Кончай дурака валять, ты пока ещё на земле.

— А почему так темно? — удивился парень.

— Ночь ещё потому что… Или у тебя шарики за ролики заехал? — встревожено ответила Людмила.

— Так это?.. — до Антона начал доходить комизм ситуации. Он вспомнил, как предательски хрустнул его затылок о камни в самый неподходящий момент. Потянулся и нащупал сзади громаднейшую шишку, отдающую болью при каждом повороте головы. — Так мы все живы и выбрались? Но как? Я же явственно видел, что Птах убил вас всех… — он обескуражено осмотрелся по сторонам. Луна мелькнула в прорехах облаков, высветив ухмыляющиеся физиономии друзей. Невредимых…

— Если на клетке со львом написано «мышь», не верь глазам своим, — философски заметил кот, а Тимофей ехидно добавил:

— Если в стенах видишь руки, не пугайся — это глюки.

— Остряки, — обиделся парень и замолчал, переваривая мысль о чудесном спасении. Не верить он не мог — вокруг шумел настоящий лес. Уж в чем, в чем, а в подлинности его Антон ни капельки не сомневался. Бодрящий воздух, напоенный ароматами хвои, травяной зелени, неповторимым грибным духом и легким запахом догоревшего костра, разительно отличался от потустороннего мира, каким тот виделся парню.

— Так… Тимофей отдохнул, а вы как? Идти сможете? — Людмила подошла к друзьям, критически оглядела их. — Вроде ничего… Тогда рассвета ждать не будем, ходу отсюда.

— А прибраться? — услышал Антон голос Птаха. Парня затрясло от ненависти, но он промолчал. Людмила спокойна, значит, и он пока присмотрится, что к чему. Пока не разберется, кто есть кто…

— Зачем? — чародейка развернулась к бесенку.

— Если шурушица выберется наружу, от этого леса мало что останется…

— Я остановила её рост…

— Ошибаешься, — оборвал ведьму Птах, — там внизу, у неё столько пищи, что тебе никакой силы не хватит даже на то, чтобы её просто задержать.

— Точно, — подтвердил Баюн, — она прет, как на дрожжах.

— Что же делать? — растерялась Людмила. Такого исхода она не ожидала — безобидная на вид трава оказалась коварной.

— Отходите подальше и ждите меня, — немного подумав, сказал Птах.

— Зачем?

— Закрывать буду дыру… — и предусмотрительно отмел вопрос чародейки. — Помощь мне не нужна, так же, как и свидетели.

Гуськом, то и дело запинаясь о корни деревьев, все отошли в лес, пока поляна не скрылась за деревьями. Людмила, сложив ладони рупором, крикнула — Птах не отозвался:

— Хватит… Привал… — ведьма опустилась на покрытую слоем опавшей хвои землю. — Здесь обождем… РазбУдите, если что… — она закрыла глаза, предоставив друзьям заниматься чем душа пожелает.

ГЛАВА 38

Птах проводил взглядом скрывшихся за стеной деревьев людей и кота. Знали бы они, как обстоят дела на самом деле, не брели бы так неторопливо, поминутно оглядываясь, а неслись отсюда со всех ног, спотыкаясь и падая. А им так хочется узнать, что он тут будет делать в одиночестве… Извечное неистребимое любопытство…

Шурушица, основательно облепившая край ямы, уже слегка пожухла, но из глубины доносился негромкий шорох. Растет, растет, родимая, и останавливаться не собирается. Бесенок застыл около красноватого травяного бордюра. Пожалуй, лучше дождаться восхода солнца, чтобы все наверняка получилось. Мысли сами собой перескочили на другое, волновавшее последнее время Птаха больше всего.

Появление Антона стало для бесенка лишней докукой. Изо всех сил он старался не выдать своего настороженного отношения к неприспособленному к жизни в этом мире парню. Придумка Людмилы отправить брата сразиться с Кащеем Птаху понравилась. Там он и сгинет, думалось ему тогда. За себя бесенок нисколько не беспокоился, был уверен в своей изворотливости. Тимофей — наивный восторженный мальчишка — опасения никакого не вызывал, а вот Антон оказался не так прост, как чудился. Кровь ведьмовская давала о себе знать, хоть и проявлялась не так явно, как в сестре. Взять хотя бы то, как легко он выбрался из ловушки, устроенной Птахом. Ведь помедли он ещё немного, каморка Сварога стала бы последним пристанищем и для него тоже. Не получилось, а жаль…