Разлом

Роланд с трудом выдавил улыбку и спрятал укушенную руку за спину.

– Меня прислал мэр, – сказал паренек. – Он хочет предложить вам работу.

– Работу?

Роланд и Тирри переглянулись.

– Да-да, работу, – закивал паренек. – Его дом возле церкви, найдете?

Не дожидаясь ответа, мальчишка бросил быстрый взгляд на Тирри и поспешно ретировался.

– Думаешь, что-нибудь стоящее? – спросил Роланд у Тирри.

Тот лишь сердито заверещал в ответ.

Найти дом мэра, конечно же, не составило никаких трудов. За последнее годы власть Святой Церкви в Армании настолько усилилась, что во многих провинциальных городках на должность мэра избирали священников. Не раздумывая, Роланд направился на церковный двор.

Обогнув церквушку, карнелиец свернул на присыпанную гравием дорожку и двинулся к дому священника. Рядом с домом зеленел ухоженный огород, чуть дальше виднелся фруктовый садик, возле крыльца благоухали цветы.

Роланд шагнул было на ступени крыльца и вдруг застыл. Что-то было не так в хозяйстве мэра-священника. Карнелиец отступил на несколько шагов и более внимательно посмотрел на двор. Обычный огород, садик...

Вот оно! Роланд усмехнулся. Среди фруктовых деревьев стояло то, что он поначалу принял за чучело. Впрочем, это и было чучелом, вот только использовалось не для отпугивания птиц, а для тренировок с оружием. И земля вокруг чучела была основательно вытоптана.

Карнелиец озадаченно поскреб затылок и зашел в дом. После увиденного во дворе мэр и священник Лангбурга по имени Хальгар уже не удивил Роланда. Это был высокий и крепкий мужчина сорока пяти лет, с мозолистыми лапищами, куда более привычными к мечу нежели кресту. Да и взгляд его, жесткий и пронзительный, куда больше подходил воину, нежели священнику.

В общем-то, в этом не было ничего удивительного. Роланд знал, что крестоносцы с возрастом нередко становились священниками, продолжая борьбу, как говорили церковники, с происками Дьявола на всех фронтах.

И все же здесь, в тихом, мирном городке, весьма удаленном от мест ожесточенных схваток, такой человек выглядел несколько непривычно.

Хальгар пригласил Роланда к столу, тот не стал отказываться. Недавний трактирный обед основательно умялся и карнелиец отчетливо чуял, что скоро он снова захочет есть.

Некоторое время мужчины молча разглядывали друг друга.

– Мне приходилось видеть карнелийцев в бою, – медленно сказал Хальгар. – Но куда больше о вас ходит всяких слухов.

Роланд улыбнулся и потянулся за кувшином с вином. Он знал о чем пойдет речь. Не первый и, скорее всего, не последний раз наниматель хотел развеять множество слухов и небылиц, ходивших о карнелийцах. Он давно уже привык к этому и, чтобы побыстрее покончить с формальностями, предложил:

– Святой отец, с вашей стороны очень разумно будет узнать обо мне и моей родине непосредственно от меня. Поэтому прошу вас, спрашивайте прямо, я отвечу на все ваши вопросы. Ну, почти на все, хотя должен сказать, у нас на самом деле нет особых тайн.

Хальгар оживился.

– Вот как? Но у нас принято думать, что Карнелия очень закрытая страна. Разве это не так?

– Что значит закрытая? – Роланд пожал плечами. – Вы можете совершенно спокойно приехать к нам, я уверен, что вас примут очень тепло и наверняка удовлетворят ваше любопытство. Да так многие и поступают. Конечно, далеко не каждому под силу пересечь Сумеречный Лес, но между нами и Арманией всего пару дней хода.

– Но тогда откуда столько противоречивых слухов?

– Да от вас же. Очень уж вы тут, в «цивилизованном мире», любите досужие сплетни.

Роланд улыбнулся. Ему вспомнился забавный случай. Лет эдак пять назад, будучи навеселе, сболтнул он в трактире о том, что каждый подросток в Карнелии, желающий стать воином, должен три дня провести в Черных Землях. Один, без оружия и без еды. Только имеющие весьма смутное представление о Черных Землях могли поверить в такую побасенку. Но ему поверили. Спустя год о суровых и могучих карнелийских воинах, голыми руками сражающихся с тварями Черных Земель рассказывали на каждом углу.

– Святой отец, мы долгие годы живем в окружении Сумеречного леса, можно сказать, бок о бок с Измененными. Сами понимаете, с кем поведешься...

Он покосился на звереныша. Свернувшись калачиком, тот расположился на столе, рядом с тарелкой Роланда, и старательно изображал, что спит. Роланд улыбнулся краем губ. Пожалуй, на ходу выдумывать побасенки он выучился именно у Тирри. До встречи с ним, Роланд, как истинный сын Карнелии, умел говорить только правду, причем даже в изрядном подпитии.

– Так что хоть мы и говорим с вами, арманийцами, лютенами, далийцами на одном языке, но понимаем порой друг друга с трудом.

– Хочешь сказать, что наши люди, посещая Карнелию, понимают только то, что могут понять?

– Все мы, святой отец, понимаем только то, что можем или желаем понять. Взять к примеру запрет на луки и арбалеты. Признаться, за время, что я путешествую здесь, у вас, я уже забыл как они выглядят. Вернись я в Карнелию, и мне придется заново учиться. Но это полбеды, а вот как можно было запретить использовать лошадей по их прямому назначению...

Хальгар перекрестился.

– Не нужно так говорить, сын мой. Лошади – священные животные! Спаситель завещал нам лелеять в них всходы разума, как взлелеял Отец наш небесный разум в уманах. Ибо сказано, возлюбите братьев ваших изменившихся как самих себя.

– Да-да, я слышал. Только Господь «взлелеял разум» у многих, но почему-то ваша Церковь призывает возлюбить только уманов, а как же инуры, неко?

– Но ведь сказано в Писании, никто не помог Сыну божьему, ни кошка, ни пес, но только лошадь подошла к нему и...

– Я слышал эту историю, – перебил его Роланд, – А вы никогда не задумывались, святой отец, как кошка или пес могли помочь ему? Ведь он, кажется, лежал в тот момент у дороги после тяжелого боя с Дьяволом, обессилев от ран, так ответьте, как, каким образом ему могли помочь звери?

Хальгар в некотором смущении пожал плечами.

– Да, я соглашусь с тобой – нам и впрямь нелегко понять друг друга.

– О том и речь.

Роланд отхлебнул вина, пряча усмешку. Ему нравилось ставить священников в тупик своим вопросом. К тому же о нем начинали думать как о тонком знатоке Священного Писания. Хотя вопрос этот в свое время придумал Тирри. Звереныш, впрочем, относительно авторства, никогда не возражал.

– Как я понимаю, хотя вы и ведете войну с неко, инурами и другими Измененными, это не мешает вам считать их разумными? – спросил Хальгар.

– Если бы мы считали их животными, вставшими на задние лапы, нас давно бы уже поглотило Сумеречье. Вы же, кажется, воин в прошлом, святой отец, и должны понимать, как опасно недооценивать врага.

– Но я слышал, что некоторые карнелийцы, из тех, что бродят по миру, отказывались убивать Измененных. Если они ваши враги, как это можно объяснить?

– Наверное, у них были на то причины. Поймите, святой отец, они враги не потому, что мы ненавидим Измененных, а потому что они не хотят жить с нами в мире. Хотя есть и среди них отдельные племена, с которыми нам удалось найти общий язык.

– Вот как? Я этого не знал.

– Раз уж зашла об этом речь, предупрежу. Я тоже не убиваю Измененных без веских на то причин. Как, впрочем, и людей.

– Сын мой, ты говоришь о рыцаре Иннаре?

Роланд спокойно встретил прищуренный взгляд Хальгара.

– Да. Хотя он был таким же рыцарем как и я. К тому же грубым и заносчивым типом.

– Но на наших людей он произвел иное впечатление.

– А зачем ему ссориться с вами? А я всего лишь бродяга.

– Ты хочешь сказать, Роланд, что он не распознал в тебе карнелийца?

– Понятия не имею! Он напал на меня, едва мы встретились, а я обычно не склонен затягивать поединки.

– Я тебе верю, Роланд, – взгляд Хальгара смягчился. – Но у меня еще пара вопросов, если позволишь...