Страница 25 из 85
Ковалёв, ничего не ответив, повёл небольшой отряд в камуфляжных комбинезонах в сторону своей квартиры.
Оставив на квартире Ковалёва четверых мужиков и не дожидаясь девчат, Михаил, Ващенка и Иванов вернулись в госпиталь. Всю дорогу Михаил молчал. Эта идея с квартирой и подругами Иринки так и не пришлась ему по душе.
— Не унывай — жизнь прекрасна и удивительна! — входя в отделение, Иванов хлопнул Михаила по плечу.
— Командир, ты, как всегда, прав! — поддержал Ващенка.
— Романтики! — бросил Ковалёв беззлобно.
В коридоре, заполненном кроватями с ранеными, их встретила Наталья:
— Саша, вы с Андреем не поможете нам собрать несколько кроватей? Ждём поступление раненых, а коек свободных уже нет. Палатки на улице ставим.
Иванов посмотрел на Ващенку:
— Конечно, поможем.
Затем он обратился к Ковалёву:
— Миша, а вы с Ниной не могли бы пока сообразить из того пакета, что мы принесли, чего-нибудь на стол?
Ковалёв расплылся в улыбке и заверил:
— Всё будет на высшем уровне!
Вечерело. Во дворе госпиталя прямо на земле стояло несколько больших армейских палаток. Возле одной из них, сваленными прямо на землю, лежали разобранные старые солдатские кровати. Несколько здоровых солдат и легко раненые занимались их сборкой. Наташа подвела Иванова с Ващенкой к этой группе.
— Вот здесь, — она посмотрела на Иванова. — Помогите ребятам.
Иванов ответил коротко:
— Сделаем.
— Ну, тогда я пойду. — Когда закончите, куда идти, знаете. Мы вас ждём.
Она направилась к зданию госпиталя. А Иванов с Ващенкой стали осматриваться. Палатки пока пустовали в ожидании новой партии раненых.
Иванов взял в руки часть от кровати:
— Андрей, кончай глазеть. Работаем…
За сборкой Ващенка успел побеседовать с несколькими солдатами. Иванов работал молча.
Собрав последнюю из кроватей, лётчики вместе с легко ранеными пошли в отделение. Помыв в туалете руки, они собрались поужинать. В комнате отдыха их уже ждали: в середине стоял небольшой, но аппетитно накрытый стол с возвышающейся среди двух горок нарезанной колбасы и тарелки с овощами одинокой бутылкой водки. За столом рядом с Ковалёвым восседала толстая Нина. Увидев её через открытую дверь, Ващенка не стал сразу входить в комнату, а отозвал Иванова в сторонку и поинтересовался, пряча улыбку:
— Это и есть твоя «ведьма»? Я тебе сочувствую, командир. Как ты, вообще, под ней не умер?
Оценив по достоинству юмор «правака», Иванов ответил тем же:
— А это ты сегодня на себе узнаешь. Небольшая ошибочка: это — твоя «ведьма», Андрюша. Иди, познакомься с «приговором».
— Я её не буду! — испугавшись не на шутку, взмолился Ващенка.
— А кто обещал «в огонь и в воду»? — продолжал издеваться Иванов. — Выпьешь пару стаканов — понравится. Только представь, такая большая и вся будет твоя! А других в наличии нет.
— Нет и не надо! — заверил Ващенка. — Я всё равно никогда столько не выпью.
— А как же компания? — напомнил Иванов. — Что, Нина одна, что ли, будет сидеть весь вечер? Считай на сегодня это твоим боевым заданием.
— Конечно, если прикажешь, командир, лягу своей щуплой грудью на эту «амбразуру»! — обречённо вздохнул Ващенка. — И считайте меня кем хотите после этого…
Тут подошла Наташа, и Ващенка с восхищением уставился на неё.
— Что вы тут стоите, мальчики? Не стесняйтесь — проходите, садитесь за стол.
Иванову пришлось тащить Ващенку в комнату за руку.
— Знакомьтесь, девочки, это Андрей, — представил Иванов своего «правака» присутствующим.
— А это Нина. Наташу и Михаила ты уже знаешь, — представил он Ващенке всех находившихся в комнате.
Потом добавил на ухо:
— Нину прошу любить и жаловать.
— Грубый ты, — ответил Ващенка, посмотрев на Иванова, как врач на безнадёжного больного.
За столом ещё не сидели и часа, а Наташа раз десять бегала в палаты к раненым. Нина, в отличие от неё сидела спокойно, никуда не спешила. Пустая бутылка водки стояла под столом, бежать за второй желающих не нашлось.
— Если что, я буду у себя в кабинете, — Ковалёв тяжело поднялся из-за стола. — Спасибо за ужин. Не шумите тут сильно.
Он ушёл. Иванов видел, что Ващенка нравится Нине, но Андрей всегда привередничал при выборе женщин. Нина не казалась красавицей, хотя, если присмотреться, лицом была не дурна, а отсутствие талии компенсировала очень большая грудь. Видя равнодушие Ващенки к толстушке, Иванов тихо напомнил ему:
— Андрюха, не порть вечер.
Тот ответил взглядом приговорённого к казни, опрокинул в рот стакан водки и решительно выдохнул. Потом заставил себя поднять взгляд на соседку.
— Тебя не хватятся в отделении? — неожиданно поинтересовался он у Нины.
— У нас «тяжёлых» нет, поэтому я могу ещё посидеть, — ответила улыбающаяся толстушка. — И вообще, я сегодня поддежуриваю. Когда привезут раненых — начнётся моя работа.
Ващенка промолчал, отводя взгляд. Разговор явно не клеился. Ващенка тоже. Позвав Андрея в коридор, Иванов начал воспитательную беседу:
— Ну, что ты мучаешься? Нормальная баба.
— Да, Саня, у тебя во-он какая! — протянул Ващенка с завистью. — А мне что подсунул?
— Да за такую красотку любой кавказец тебе мешок урюка выложит! — попытался пошутить Иванов. Но Андрей даже не улыбнулся. Тогда Иванов сочувственно посоветовал:
— Выпей ещё. И компанию не порть.
— Ладно, командир, — согласился Ващенка, резко меняя тему, — вечер портить не буду. Ты видел, сколько тут раненых?
— Видел. Палаты переполнены, коридор забит. Ребят жалко. Вон ещё палатки ставят. Сколько русских парней положили! За что? А инвалидов сколько! Бедные девчата. Как только справляются?
— Да, достаётся им. Наташка и минуты не сидит на месте. По-моему, у вас с ней серьёзно. Видел, как она на тебя смотрит? Я не ошибся?
— Правильно, — Иванов обнял Андрея за плечи. — Ну, пошли — твоя девушка одна там скучает.
При напоминании о Нине, Ващенку перекосило. Но он взял себя в руки, и когда вернулась Наташа, Андрюха уже во всю заигрывал с толстушкой. Та цвела в улыбке.
— А что, кудрявая моя, не пора ли нам пойти подышать свежим воздухом? — наигранно пропел Андрей Нине. Та сразу засуетилась:
— Да, пора пойти проверить: как там мои?
— Вас проводить? — соблюдая этикет, поинтересовался Иванов с улыбкой.
— Нужен ты нам! — схамил Ващенка, состроив страдальческую гримасу за спиной толстухи.
Когда они ушли, Наташа прикрыла дверь, погасила свет и поставила будильник на два часа.
— Уколы надо делать, — пояснила она уставшим голосом.
— Намучилась ты, девочка, — Иванов участливо обнял её. Она прижалась, как котёнок — маленькая и беззащитная, и вместе с жалостью Иванов ощутил прилив огромного чувства нежности. Даже со своим «крутым» характером она оставалась просто слабой девчонкой, которая стала ему за эти дни самой близкой и дорогой.
— «Влетит» тебе завтра? — тихо спросила она.
— Переживём, — ответил он равнодушно.
— А зачем же ты шёл?
— Тебя хотел увидеть.
— Только, чтобы увидеть?
— Разве этого мало? И ещё я дал слово, что приду.
— Мне нравятся мужчины, умеющие держать слово. — Она поцеловала его в щёку. — Только ты упрямый и заставляешь других нарушать данное слово. Но мне с тобой хорошо. И я не хочу думать, что будет завтра.
— Это «завтра» зависит от нас, — ответил он, поцеловав Наташу.
— Саша, — прошептала она, ласково отстраняясь, — давай поговорим.
— Давай, — не стал настаивать Иванов. — Расскажи о себе.
— Да, рассказывать-то особо нечего. Я из провинции из небольшого городка. Там родилась, там окончила школу, потом техникум. Для поступления в институт денег не хватило. Я тогда решила, что обязательно заработаю много денег, чтобы мои дети ни в чём не нуждались. Постоянная нужда — это так унизительно. Поэтому я и в армию пошла. А у мамы, кроме меня, есть ещё старшая сестра и младший братишка. Сестра у меня — красавица!