Страница 50 из 66
— Ладно, бывай, подпольщик, — похлопал его по плечу Кондрахин, — и не забывай, о чем я тебя предупредил.
Скорым, упругим шагом Юрий пересек лужайку перед домом и, не задерживаясь, углубился в чащу, легко обходя чародейские ловушки. Мимоходом он подумал, что напоминают они ему детские игрушки: похоже, а не то. Сам он не смог бы соорудить даже такое, но это не сказывалось на критическом отношении к безвестному покойному чародею. В конце концов, можно писать плохую музыку, но быть при этом прекрасным музыкантом. Сия мысль немало способствовала самоуважению.
Обратно к своему отряду Юрий возвращался кружным путем. Ни к чему было, чтобы кто-то уверился или хотя бы предположил, что одиночный поход его в лес был целенаправленным.
Он быстро шел прямо на запад, оставив за спиной защищенный нежитью от вторжения домик чародея. Внезапно шестое чувство заставило его замедлить шаг и насторожиться. Что-то было не так. Юрий медленно оглядел пространство вокруг себя астральным зрением, но ничего подозрительного не обнаружил. Тем не менее, чувство опасности не исчезало. Рука невольно потянулась к рукояти короткого меча.
— Что ты ищешь здесь, колдун? — отчетливый голос раздался так неожиданно, что Кондрахин мгновенно обнажил оружие, приняв защитную стойку.
Никого. Лишь смолистые сосны вокруг, да чахлый кустарник, пробивающийся тут и там сквозь плотный ковер опавшей хвои. И астральное зрение ничего не показывало. Но ведь был же голос — обычный голос, акустические колебания воздуха.
— Ты бы представился сначала, как у людей положено, да показался, а потом вопросы задавал, — громко сказал Кондрахин в пустоту.
— У людей, может, и положено, — хмыкнул голос, — только я не человек.
— И кто же ты?
— Можешь звать меня Шишкопузом.
— Ну и имечко ты себе выбрал! — немного напряженно рассмеялся Юрий, стараясь поточнее определить направление, откуда раздавалась человеческая речь. Только не было там никого: деревья, кусты, да черви, лениво копошащиеся в земле.
— Не я выбрал, а создатель меня так назвал. Уж давно косточки его истлели. Поначалу его ученики порой ко мне приходили. Теперь вот ты заявился. Зачем?
— Может быть, для того, чтобы ты больше не охотился на людей? — в форме язвительного предположения осведомился Юрий, по-прежнему не понимая, откуда идет голос.
— Нечего людям здесь делать! — отрезал Шишкопуз. — Мало, что ли, других мест в лесу? Там тебе и дрова, и грибы, и ягоды, и дичь всякая. И река под боком. Да и не ходят они сюда, в глухомань. Разве что колдунишки слабые, да еще безумцы, что через здешние места дорогу к Великим Светлым ищут.
— Неужто именно отсюда дорога к Великим Светлым начинается?
— Путь к вершине начинается в твоем сердце, колдун, если ты понимаешь, о чем я говорю, — не уловив иронии в вопросе Кондрахина, ответил Шишкопуз. — Только нечего там людям делать.
Диалог явно приобретал отвлеченно-абстрактный характер, что позволяло Юрию выиграть время.
— Так кого и от чего ты здесь охраняешь? — спросил он.
— Деток своих охраняю, — признался Шишкопуз. — У тебя-то, как вижу, деток никогда не было?
Вопрос, да еще высказанный в утвердительной форме, поставил Юрия в тупик. Если в 1938 году на Земле и появился на свет его наследник, то сколько шансов, что он выжил? Страшные времена уже наступили, вовсю распоясался Предначертанный Враг, как всегда, загребая жар чужими руками. Марину, несостоявшуюся жену, могли посадить. Ребенку угрожал голод, а потом оккупация. А сколько лютых болезней могли свести его в крохотную могилу… Если он выжил, то чем сейчас занимается? Скитается, как и отец между мирами, сея доброе и вечное? Или горбатит спину на колхозных полях и молится на очередного вождя? Но, как бы ни сложилась его судьба, это судьба человеческая. Совсем не та, что предстояла безмозглым порождением черной нежити.
— От кого же ты защищаешь своих… кровожадных деток? — спросил Юрий.
Прямые выпады, в отличие от издевок и подначек, Шишкопуз воспринимал правильно, и потому в голосе его прозвучали нотки обиды. Или так показалось Кондрахину?
— Почему ты называешь их кровожадными? Потому, что они чужды тебе? Каждый год их пытаются похитить такие, как ты. Нет, конечно, не такие, не такие сильные. Тебе, пожалуй, мои детки не нужны. Ты сражаешься с подобными мне. Зачем ты убил Саймума? — неожиданно спросил он.
— Ты и об этом знаешь?
— Знаю. Мы изредка общаемся друг с другом. Да, редко. Всё реже и реже.
— Да, я его убил, — признался Кондрахин. — Он преграждал мне дорогу, — не покривив душой, добавил он.
— Дорогу к Великим Светлым?
— Да отстань ты с этими Светлыми! Есть дела и поважнее.
— Власть? Ведь вы, люди, всегда гоняетесь за призраком могущества.
Голос Шишкопуза звучал то слева, то справа, то вообще из-за спины, нервируя Юрия неопределенностью своего происхождения. Тем не менее, кое-что он заприметил. Например, сосну, росшую метрах в двадцати от него. Ствол ее был короток, но непомерно толст, и, если прищуриться, казалось, что контур дерева нечеток. Другие — чёткие, а этот — нет. Изредка вспыхивающие и тут же погасающие астральные линии, словно радиопомехи, слагались, впрочем, не там, а шагах в десяти в сторону. И этот фокус непрерывно смещался.
— Шишкопуз, — спросил Кондрахин, — а как ты поступаешь с теми, кто покушается на тебя или на твоих "деток"?
— Я их запутываю, — ответствовала нежить, — а сам спасаюсь. Прячусь. Я умею прятаться лучше всех. Ты, колдун, тоже умеешь, но я лучше.
В принципе, Юрий не только вычислил к этому моменту своего визави, но и мог его уничтожить. Нежить была немного необычная, но не настолько, чтобы нельзя было с ней справиться. Но что-то удерживало Кондрахина. Нет, не разумность Шишкопуза — о подобии разума у черной нежити он слышал и раньше — а какая-то человечность искусственного создания. Его забота о "детках" была, по большому счету, более искренней, чем воспоминания Юрий о собственном ребенке. Может быть, Шишкопуз всё наврал — от начала и до конца. Но зачем ему это потребовалось? Завлечь в ловушку? Куда проще внезапно ударить из-за угла, в смысле, из-за любого дерева этого леса.
Шишкопуз чрезвычайно много знал о Кондратине. Это было правдой. Откуда? Считывал непосредственно из мозга? Признать это — согласиться на равенство между собой, избранником Демиургов, и кем-то содеянным астрально-энергетическим механизмом (слово "робот" в лексиконе Кондрахина еще не появилось). Абсурд. Не может быть агрегат, созданный человеком, выше, совершеннее своего создателя! Даже равным ему! А ведь творцом Шишкопуза был обычный человек, хоть и наделенный недюжинными, как оказалось, чародейскими способностями.
Нет, подумал Юрий, рано он посчитал себя знатоком этого мира. Чего-то чрезвычайно важного он не понимал, и не у кого было спросить.
— Прощай, Шишкопуз, — сказал он. — Пожалуйста, предупреди своих деток, чтобы не трогали гостей, поселившихся в избушке твоего создателя. Они ненадолго.
Я никогда не стремился к лидерству, и в своей земной жизни лидером не был. Моё высшее "карьерное достижение" тех времен — пост старосты студенческого научного кружка, должность, на которую я был не избран, а назначен. Не был я заводилой, и всё тут. И, наверное, остаюсь самим собою по сию пору, как бы события не свидетельствовали о противоположном. Будь у меня личный биограф, он, несомненно, описал бы мой жизненный путь как не только личностный, но и должностной рост. Начиная с этапа ученичества в школе магии младшей ступени, где я был, конечно, лучшим (это я себе льщу), а затем отметив явное проявление моего организаторского таланта на Иоракау, где мне удалось создать всепланетный совет из самых несхожих участников. На Тегле, не приминул бы заметить мой предполагаемый биограф, мне удалось провернуть изящную комбинацию с участием банкиров, контрразведки и нескольких магов. Итогом стала предотвращённая мировая война, что не мало по любым меркам. На Амату…