Неспособный к белизне

— Где ты сейчас скрываешься? — спросил Манаити.

Самое смешное, но Кондрахин не скрывался. Ежедневные поездки в Университет и по магазинам тому свидетельство. Другое дело Кэита Рут. Вот её-то приходилось скрывать тщательнее, чем драгоценность. Но докладывать об этом кому-либо Юрий не собирался.

— Знаешь, Манаити, я не спрашиваю, где ты отсиживаешься. Лучше об этом не знать. Спать спокойнее. Давай условимся о будущих встречах: здесь, действительно, неудачное место.

— Хорошо. Но прежде ответь на один мой вопрос.

Кондрахин изобразил вежливое внимание.

— А зачем нам вообще встречаться? Признаюсь: я рассчитывал на то, что женщина у тебя. Теперь же, когда утеряна для нас, не будет ли лучше навсегда расстаться? Ведь в обозримом будущем я не смогу устраивать тебе бои, хоть по правилам, хоть без правил. Тогда в чём твоя выгода?

"Интересный вопрос, — подумал Юрий. Жаль, что я не подумал о нем заранее". Кондрахин скромничал. Конечно, он спрашивал себя, нужен ли ему Манаити. Правда, ответ не был облечен в слова. Просто интуитивное знание. Конечно, Манаити разгромлен, но не раздавлен. Он потерял имущество, а главное — людей. Но, тем не менее, успешно скрывался от могущественных врагов. И не надо быть знатоком преступного мира, чтобы понять: на уровень, занимаемый Манаити, нельзя выскочить внезапно, из грязи в князи. Стало быть, бандит сохраняет множество связей. Пусть сейчас он лишен возможности незаметно ускользнуть с Занкара. Зато наверняка способен устроить такой побег Кондрахину, случись в том нужда. Юрия не ищут — по той простой причине, что его никто не знает. Да, сравнительно недавно он выступал в Занкаре на площадке погла, но вне всякой связи с Манаити. А тогдашний его контакт с бандитом могли засвидетельствовать несколько человек, большинство из которых скоропостижно ушли из жизни. Единственное его уязвимое место — Кэита Рут. И здесь тоже можно рассчитывать на помощь Манаити. Но стоит ли говорить об этом вслух?

— Я отвечу тебе, Манаити. Но позже. Когда мы победим. Пока же просто знай, что я вижу много дальше тебя.

Простившись с занкарцем, Юрий быстрым шагом вышел на центральную улицу, прыгнул в первый же подошедший транспорт. Направление его мало интересовало, ибо на следующей остановке он сошел и проверился: никаких следов слежки. Ведь следовало вернуться за своей машиной. Жаль, конечно, что в этом мире невозможно прочитать астральные следы…

Университетский город был действительно настоящим городом. Он занимал несколько кварталов на севере столицы, захватывая изрядный кусок берега. Озеро, на берегу которого возникла столица Занкара, носило название Хомле. Так же официально именовалась и столица, но ее жители ее старинное название практически не употребляли. Столица, город, Занкар в их восприятии слились воедино. Город давно разросся настолько, что жители большинства районов озера Хомле никогда собственными глазами не видели. А вот студентам столичного университета повезло больше.

Учебные корпуса, лаборатории, а также спортивные комплексы, собственный яхт-клуб и множество кафе и магазинчиков вдоль набережной сливались воедино, благодаря сети транспортных развязок, пронизывающих организм Университета, подобно кровеносным сосудам. Большинство преподавателей, а также довольно многие студенты приезжали на собственных автомобилях. Для них была предусмотрена многоуровневая парковка, которой преподаватели пользовались бесплатно, остальным же приходилось раскошеливаться.

Юрий въехал на территорию и поставил машину на заранее оплаченное место. Отсюда до лаборатории, в которой он работал, было минут десять ходьбы, но проезд был разрешен только для специальных автомобилей с официальной эмблемой Университета.

Он едва успел приступить к запланированной его научным руководителем серии скучных экспериментов, как раздался громкий писк голосовой связи.

— Юрен, ты сегодня опоздал. Зайди ко мне, — раздался голос Мун Кола.

Кабинет ученого располагался тут же, на втором этаже здания, больше напоминавшего ангар. Кондрахин бодро поднялся по лестнице, на ходу надевая маску завзятого оптимиста. Здесь не принято было выказывать уныние или разочарование. Гордись тем, что ты студент лучшего в мире Университета, и тебе зачтется.

Ученый был не один. Второй — высокий жилистый белвед — Кондрахину был не знаком. По крайней мере, ранее Юрий его никогда не встречал.

— Вот это и есть студент, о котором я говорил, — возвестил Мун Коол, словно демонстрировал чудную диковинку из своей коллекции.

Юрий коротко кивнул.

— Очень талантливый юноша, — продолжал рекламировать своего ученика Мун Коол. — Главное достоинство — это его умение нестандартно мыслить.

Знал бы занкарец, что "нестандартному мышлению" Юрий был обязан скудным знаниям, почерпнутым из другой, земной, физики.

Высокий незнакомец рассматривал Кондрахина совершенно бесстрастно.

— Юрен? Так тебя зовут? — голос его был сух и деловит, под стать фигуре. — Я намерен сделать тебе предложение. Речь идет об эксперименте или серии экспериментов, для участия в которых требуется молодой, здоровый и выносливый белвед. К тому же умеющий мыслить и быстро принимать решения. Ты ведь до недавнего времени был бойцом погла и, говорят, неплохим?

— Почему был? У меня и сейчас контракт.

— Тем более. Так вот, в случае хорошо проделанной работы, вне зависимости от полученных результатов, я гарантирую тебе занкарское гражданство и высокооплачиваемую работу. Причем, уже сейчас, а не после окончания Университета.

Судя по столь серьезным гарантиям, предлагаемая работа была либо грязной, либо опасной. Вскоре Юрий убедился в этом. Впрочем, он немного ошибся: дело, которым ему предложили заняться, было и грязным, и опасным одновременно. Да к тому же совершенно секретным.

Он вопросительно взглянул на Мун Коола, ища подсказки или поддержки.

Ученый занкарец опустил глаза. Холодок пробежал по спинному хребту Кондрахина. Неприятный холодок, но неразрывно связанный с азартом. Там, где опасность, там и приз — в этом Юрий убеждался не раз.

— Как это повлияет на образ моей жизни и на учебу? — спросил он, глядя в глаза работодателя.

— Повлияет. Но не сразу. Более того, в ближайшее время твой обычный уклад не должен меняться без согласования со мной. А дальше… Сколько времени дать тебе на раздумье?

— Спасибо. Кто-то здесь говорил, что я умею быстро принимать решения. Твоё предложение, ган, меня заинтересовало.

— Мое имя Кван Туум. Я вскоре тебя отыщу.

Сегодняшний учебный день Юрию пришлось честно отработать в лаборатории Мун Коола. Сам же ученый и его высокопоставленный гость надолго задержались в кабинете.

По некоторым, трудно описуемым словами, но вполне определенным признакам можно было понять, что эту пару связывают давние отношения, волею судьбы подвергшиеся значительным метаморфозам. И действительно, Кван Туум некогда был учеником Мун Коола, студентом, а потом аспирантом. Из Университета он быстро и неожиданно для учителя перешел в военное ведомство и, благодаря недюжинным личным качествам, быстро достиг высоких постов. К моменту встречи с Кондрахиным Кван Туум занимал должность, равноценную званию полного генерала, тем не менее оставаясь талантливым ученым. Не будь его деятельность засекреченной, Юрий наверняка встретил бы в журналах массу его интереснейших статей.

— Выпьешь что-нибудь? — спросил Мун Коол.

— Не откажусь. Только не крепкое.

На открытой книжной полке стоял керамический кувшин, из которого Мун Коол разлил по широким чашкам янтарного цвета напиток. Такого понятия, как алкоголизм, на Белведи не существовало, как и самого заболевания, поэтому выпивка на рабочем месте не считалась чем-то предосудительным.

— Да-а, — задумчиво протянул Мун Коол, отпивая из своей чашки, — никогда бы не подумал, что на старости лет стану заниматься тёмной физикой.

— Брось, Мун. Мы с тобой ученые, а не идеологи от науки. Есть факты, которые необходимо объяснить, есть теории, требующие подтверждения.