Дни без князя

А может, как намекал нигилист Ведмедь, Просветленные и добивались такого результата. Боец должен знать не только победы…

Сейчас его попросили, мягко, ненастойчиво, разведать: что происходит на Амату. Его послали разобраться. Мир, в котором по признанию Просветленных — признанию многозначительному, но полному недомолвок — творилось странное. Странное настолько, что Просветленные закрыли этот мир, и попасть туда мог только тот, кто по астральным способностям мог потягаться с Просветленными. А таких, как полагал Кондрахин, и не существовало вовсе.

Кондрахин еще кипел негодованием после поражения на Тегле. Алишер — его Просветленный наставник — всячески уходил от серьезного разговора. Считал, что Юрий к нему не готов. Но согласился на участие Ведмедя в разведывательной экспедиции. Быть может, такой ценой он купил временное спокойствие и доверие Кондрахина.

— Магран, обувь Прежних тебе больше не попадалась?

Услышав отрицательный ответ, землянин несколько огорчился. Он мог ходить по лесу босиком, но как быть, если придется сражаться или спасаться бегством? Тогда лучше быть в сапогах. Ведмедь предложил сплести для всех лапти. Деревья с подходящей корой в лесу попадались, ножи у них имелись. Перед выходом Юрий повернулся к Бинду:

— Сними мыслезащиту и представь себе Корзинщика.

Бородач выполнил требуемое, не изменившись в лице. Мужик был не только тертый, то есть понимающий, что Юрий допускает возможность, что не все они вернутся живыми из этого похода. Он еще и выдержкой отличался. Впрочем, как иначе он смог бы уцелеть после пяти лет экспедиций в здешние негостеприимные леса? За эти годы бородач сменил трех напарников, причем все они погибали в ситуациях, когда мог бы пропасть и Бинду. Но он выжил.

Шли гуськом по старой железной дороге. Юрий, к которому вернулось горное зрение, различал под тонким слоем почвы железнодорожную колею. По дороге явно ходили и до них — след был свежий, двухдневный. Прошло здесь, как решил ведун, пятеро. Шли босиком. Магран предположил, что это были монахи.

— Такие, как мы, ходят парами, редко — тройками. Одному здесь нельзя, а найти четверых, которым ты доверишь свою жизнь…

Рыжий не закончил фразу. Было и так ясно, что в честность и верность людского рода он верит весьма слабо. Юрий возразил:

— А если они все — родичи?

Магран покачал головой:

— Тогда возможно. Но сюда ходят в основном те, кто остался без родни или поссорился с нею. От хорошей жизни никто сюда не пойдет.

Молчащий Бинду криво улыбнулся. Несомненно, такие мысли со стороны рыжего напарника его вполне устраивали. Впрочем, он-то Маграна не обманывал. Да и невозможно это, если твой постоянный спутник владеет княжьим даром, пусть и в зачаточном виде.

Беспрерывный поиск вокруг показывал, что людей поблизости нет. Восточнее бродил выжир, но не настолько голодный, чтобы ему нельзя было внушить ощущение исходящей от путников опасности. Старая дорога делала здесь петлю, прорезая узкой выемкой холм. Юрий предложил подняться на вершину.

Лезли, цепляясь руками за стволы деревьев и кустарников. Выбранное место оказалось достаточно удобным для наблюдения. Здесь произрастали только сосны, нижние ветки которых давно засохли и не мешали наслаждаться видом окружающей местности. Если слово "наслаждение" вообще было сейчас уместно. На севере ровной грядой тянулся хребет Водопадов. Сами горы отсюда казались невысокими, зато начинались они с длинного вертикального обрыва, находящегося от путешественников всего километрах в восьми. С обрыва в нескольких местах падали вниз казавшиеся белыми на таком расстоянии потоки воды. Это и были те водопады, что дали имя всему хребту.

— Высота обрыва какова? Он доступен для спуска? — задал Кондрахин вопросы в пространство.

— Две сотни конских голов, — ответил Бинду, — здесь подняться нельзя, только ближе к морю.

Здешняя мера длины — конская голова — соответствовала расстоянию от земли до ушей спокойно стоящего справного коня. По-земному — примерно метр восемьдесят пять. Юрий посмотрел налево, в сторону озерной долины. Далеко, видны только отблески солнца на водной глади. Действительно, посмотришь отсюда — сплошные озера. Никаких следов построек, дорог, других проявлений человеческой деятельности. Солнце светило сквозь сгущающуюся дымку, смазывая очертания далеких предметов. В том направлении, куда они шли, что-то белело. Какое-то круглое пятнышко. Не разберешь.

— Вед, может, ты разглядишь? — показал рукой направление Юрий. Ведун прищурился.

Определить, что они видели, не смог никто. Круглое, белое, слегка блестящее. Бородач встревоженно сказал:

— Поднимаясь, мы вспугнули птиц. Они и сейчас кружат над холмом. Любой лесовик сейчас нас обнаружит. И обезьяны тоже.

Спустились на дорогу и продолжили путь. Вокруг было тихо, лишь суетились мелкие живые существа. Не опасные. Деревья разбежались в стороны, открывая ровную площадку. Она была устлана телами, на которых учинили драку вороны. Идущий впереди ведун слегка приподнял руку, и падальщики нехотя отпрыгнули от своей добычи. Правильно поступил Ведмедь, пугать птиц не следовало, а то взлетят все сразу. Птицы с недовольством прервали свою трапезу, и стало видно, что тела — человеческие.

Ободранные коричневые плащи, брошенные луки, стрелы, мечи, рассыпанное содержимое заплечных мешков. На сами останки лучше и не смотреть. Магран отвернулся к лесу. Ведмедь, тот ничего. Бинду, тоже не слабонервный — изучал содержимое мешков, присматривался к мечам, искал, чем поживиться. А Юрию после занятий в анатомичке вид выпотрошенного трупа не в диковинку.

У погибших старательно разбили черепа и извлекли мозг. Сердца тоже отсутствовали. Остальное исклевали вороны, начав, как всегда, с глаз. Кто это сделал? Зверь? Погубил пятерых вооруженных монахов, среди которых хотя бы один владел княжьим даром? Невозможно.

"Вчера княжьего дара не было ни у кого. Монахов подстерегли на этом месте, где разветвляется дорога. Напали из засады. Те схватились за мечи, но защитить себя не смогли. А потом их трупы таскали по поляне, срывали с них плащи, разбрасывали содержимое мешков: съестное взяли, одежду, плетеную обувь, бутыли с водой, свечи, ножи бросили. Странное убийство".

Бинду поднял окровавленный кусок ткани.

— Юр, смотри, карта!

Сквозь пятна крови виднелась линия железной дороги, ведущая к белому кружку. Возле кружка создатель карты изобразил несколько рядов прямоугольников. Похоже, поселение. Центр карты был безнадежно залит кровью, а на другом ее краю довольно разборчиво виднелся маршрут от обрыва хребта Водопадов к Лысым холмам. Маршрут проходил через четыре поселения.

Подошедший Магран глянул, указал на ближайшее к холмам поселение:

— Мы там бывали. Множество пещер, полных ржавого хлама. И обезьяны бродят. Остальные — за пределами нашего участка.

Юрий мотнул головой в сторону мертвых тел:

— Этих тоже — обезьяны?

— Они. Когда охотятся на человека, всегда съедают мозг и сердце.

Бинду показал на тело одного из монахов:

— Этот успел кого-то завалить. Меч окровавлен.

Юрий не мог понять, как можно было убить вооруженного мечом человека, если он успел принять боевую стойку. Обезьяны, насколько он знал, использовали только дубины и острые камни. Разве что — численное превосходство. Но это означало, что не менее десятка обезьян должны были устроить засаду, выбрать удачный момент и напасть одновременно на всех пятерых. Слишком высокий уровень организации для обезьян, пожалуй.

— Магран, их отогнать можно?

Рыжий кивнул, пояснив, что голодных или разъяренных обезьян не отгонишь. Но если они просто обходят территорию, человек с княжьим даром способен внушить им ощущение опасности. Тогда пещерные обезьяны удалятся подальше. Сам Магран в таких случаях всегда представлял себе, как он разбивает обезьяне череп и вытаскивает мозг. Но при этом ему приходилось снимать мыслезащиту.

Дальше шли осторожно. Увиденная картина не располагала к легкомыслию. Поэтому, когда сквозь листву блеснул металл, идущий впереди Ведмедь остановился. Теперь, когда перед ними находилось творение Прежних, ведун уступал все права командования Кондрахину.