Тегле

Полковник Редькин, а для немецкой разведки — Креол, получит уже сегодня доступ к совершенно секретной информации. Информации о том, что физики Ханства создали два десятка радиевых бомб. И что военное руководство приняло решение: в случае продвижения немецких войск за линию Кролевец-Брест-Лембас сбросить эти бомбы на крупнейшие немецкие города, полностью их уничтожив.

Ознакомившись с донесением агента, считавшегося абсолютно надежным, немцы попытаются его проверить. Осуществить такую проверку в землях Московского Ханства быстро не удастся. Даже когда проверка не подтвердит известия о бомбах, у немцев останется все же сомнение: а вдруг этот секрет спрятан настолько надежно, что они просто не сумели до него добраться.

Разведка Немецкого Союза попросит консультации ученых. Своих ученых, которых Кондрахин успеет надлежащим образом обработать. И те подтвердят, что создание подобных бомб возможно. Они даже укажут на некоторые признаки активности физиков Московского Ханства в данном направлении. Коллегия Охраны Безопасности позаботится, чтобы и заграничная агентура немцев обнаружила такие подтверждения. А когда вопрос о продвижении немецких войск на восток начнут обсуждать в Ставке, Юрий и там окажет свое влияние.

Весь план был рассчитан на три дня. Конечно, на опровержение сообщения Креола немцам потребуется порядка двух месяцев, но войска им придется остановить сразу. Уж слишком высокой ценой будет представляться любому генералу полное уничтожение Дрездена, Лейпцига, Ганновера и других городов. К тому же, составляя список обреченных городов, Кудеяр позаботится, чтобы в него попали родные места наиболее авторитетных генералов.

Немецкий Союз — страна небольшая. Сев за руль мощного автомобиля, за один день Юрий успел объехать несколько университетов и вычислить шестерых ученых из списка Кудеяра. Незаметно для посторонних, да и для самих ученых, он вложил в их головы некоторые сведения, которыми снабдил его на Земле фон Вирхофен. Здесь знали о радиоактивности, но возможность неуправляемой цепной реакции деления атомных ядер пока еще выглядела довольно неожиданной гипотезой.

К вечеру Кондрахин вернулся в Ставку. Вновь он проник в охраняемое подземелье, вновь, заняв пустующую ночью комнату, из-за стены прочел мысли шифровальщиков, обрабатывавших донесения агентуры.

" Замечательно. Англичане, бросив против немецкой эскадры сотни бомбардировщиков, вынудили повернуть ее к родным берегам. А тем временем главные силы линейного флота английского королевства разгромили шведскую эскадру, обеспечив себе превосходство на море. А что сообщают из Франции? Высадка мусульманских дивизий из центральной Африки и Мадагаскара. А вот и то, чего я жду. Сообщение Креола".

Подождав, пока расшифрованное донесение ляжет на стол дежурному офицеру, Кондрахин присоединился к его сознанию. Внушив тому совершенно верную мысль о том, что донесение это архиважно, он подтолкнул офицера к нарушению служебных инструкций. Офицер, используя систему секретной телефонии, передал содержание донесения, устранив детали, которые могли бы указать на Креола, адъютанту командующего сухопутными войсками.

После этого Юрий покинул бункер связи стратегической разведки и направился непосредственно в помещение Ставки. Он вновь щеголял в офицерской форме, раздев первого попавшегося майора. Проникнуть в Ставку оказалось еще проще. Здесь Кондрахин обнаружил астрального стражника. Щуплый юноша в форме лейтенанта внимательно осматривал всех входящих. Юрий нанес ему астральный удар такой силы, что лейтенантик мгновенно потерял сознание. "Жить будет, но оклемается нескоро. Вряд ли ему быстро подыщут замену. Основные объекты охраны появляются здесь днем, а этот юноша охранял саму Ставку. Но мне придется убираться отсюда до утра, если я не хочу новых сражений".

Дежурный адъютант главнокомандующего сухопутными войсками генерала Дюргмана отложил полученную телефонограмму в сторону. Она произвела на него надлежащее впечатление, но подполковник Иоганн Хилт не собирался даже в таком, по сути чрезвычайном случае, нарушать установленный порядок. Подполковник сидел за своим столом, отложив телефонограмму на угол, и работал с бумагами.

Через некоторое время он обнаружил, что его мысли вновь и вновь возвращаются к телефонограмме. Он думал о возможной гибели миллионов людей, о том, что и генерал Дюргман потеряет своих родных, если жителей предназначенных к бомбардировке городов никто не предупредит о грядущей смерти.

С помощью Юрия, о присутствии которого поблизости подполковник никогда не узнает, Иоганн Хилт решил, что его долг патриота и честного офицера состоит в том, чтобы данное донесение разведки стало известно всем авторитетным военноначальникам, бургомистрам крупных городов, канцлеру Союза и лидерам политических партий. Хильт отправил им текст полученного сообщения фельдегерской связью.

Выходя из Ставки, Юрий поразился: оглушенного лейтенантика даже не унесли, и не вызвали врача. Его лишь положили в караульной комнате на лежанку, решив, что тот переутомился. Вернув форму безропотно ожидающему в кустах майору, Юрий отправился искать ночлег.

Наутро он обрабатывал сознание избранных генералов, заняв пост на дороге. Его фигуру еще можно было разглядеть за густыми еловыми лапами, если выглянуть из окна проезжающей машины, но генералы, как и их адъютанты, шарить глазами по лесу не привыкли. Водители же смотрели строго на дорогу. Обрабатывая сознание проезжающих генералов, Кондрахин рассчитывал, что астральные бойцы, дежурившие на входе в Ставку, не сумеют распознать характера его активности. Сегодня прибывающие в Ставку высшие офицеры были, как никогда, настроены беречь жизни любого немецкого солдата или мирного жителя.

Что-то мелькнуло рядом. Не настолько близко, чтобы оглушить или поразить неприцельным ударом, но и не настолько далеко, чтобы не обратить внимания. Мгновенно насторожившийся Юрий закрылся и замаскировался, использую способ Ведмедя. Обычное зрение показывало — прямо к нему шел человек. Шапка конусом с большими полями, темно-синяя. Смуглое лицо в морщинах, узкие глаза, широкий нос. Роста низкого, одет в подпоясанный темно-красным кушаком чистый черный халат. На ногах — войлочные сапоги с загнутыми вверх носками.

— Здравствуй, пришелец. — Мысленная речь была разборчива даже сквозь защиту. — Зови меня Окальде. Я смотрю, ты увлекся какой-то небольшой склокой, игнорируя происходящую в нашем мире трагедию?

— Воздержусь пока называть свое имя, — осторожно ответил Кондрахин, все еще готовый нанести удар, — ты говоришь про крестовый поход католиков и православных?

— Не только про них. Сейчас двинулись к своим святыням и мусульмане и иудеи. Даже поклонники учения Будды все чаще решают, что Нирваны им необходимо достичь прямо сейчас и отвергают земную жизнь. Скоро тебе, пришелец, не с кем станет воевать. Ты это понимаешь?

Юрий несколько расслабился. Это не враг, это кто-то из местных духовных владык. Но почему он обратился к Кондрахину?

— Что я могу сделать? Я не отыскал той силы, что толкает народы к безумию, хотя и пытался. Можешь подсказать, Окальде?

— Убрав из нашего мира одну из Печатей, ты нарушил Равновесие. Попробуй убрать другую Печать. Я полагаю, ты сможешь.

Собеседник исчез, лишь слегка закачались еловые лапы. Огорошенный Юрий стоял, забыв про немецких генералов, что проезжали в десяти шагах от него на своих роскошных машинах. " А ведь я чувствовал, что так кончится. И Олкона, похоже, тоже чувствовала. Но как я уговорю Ведмедя и всех членов братства? Ведь для них всеобщее сумасшествие верующих — благо. Их-то самих оно никак не коснется".

Некогда было искать самолет, подчинять себе экипаж и наземные службы. После визита Окальде он понимал — надо спешить. Выбросив из головы и немецкого главнокомандующего, и дальнейшую судьбу донесения Креола — пусть идет своим чередом, он толчок этому процессу уже дал — Кондрахин сосредоточился на образе Священного холма. Сейчас его камень был при нем, но стоило попытаться совершить перемещение без его помощи. Делает же это Ведмедь, и без особого напряга.