Тегле

Ближайшей же ночью сымитировали попытку проникновения в замурованную комнату. Она, якобы, была сорвана подоспевшей охраной. Об этом тут же раззвонили по всему миру римские газеты и Радио Ватикана. Прибегли к этому допотопному методу в связи с тем, что раньше положенного Джироло ни к чему знать об астральных способностях взломщиков-авантюристов.

Теперь оставалось оно — убивать время в ожидании кардинала. Не мог же Джироло оставить на произвол судьбы свою главную ценность, на которую покушается кто-то весьма искусный. Напарники старались не покидать виллы, а все заботы на закупки продуктов возложили на слугу — старенького, но еще бодрого итальянца. Ведмедь обучал Кондрахина некоторым приемам старинной магии, распространенным только в среде нигилистов. Юрий имел всего одно преимущество — весьма недурно владел приемами физического воздействия, но Ведмедя они абсолютно не интересовали. Вообще напарник иногда представлялся Кондрахину Просветленным: с их запретами на причинение вреда, с их непомерными знаниями и возможностями.

Однажды он напрямую спросил Ведмедя, не Просветленный ли он.

— Не понимаю, — ответил напарник.

В мире Тегле не было такого термина, как и многих других, прижившихся на Земле.

Часто они говорили и об истории. Юрия интересовал, по понятной причине, отрезок времени от нашествия Батыя по настоящее время. Именно тогда и возник мир Тегле, возник совершенно незаметно для его обитателей.

— Татаре и монголы, — неторопливо рассказывал Ведмедь, — покорили и Резань, и Суздаль, и Ярославль, и Киев. Крови пролилось много, еще большей ждали. Но завоевателями они оказались покладистыми. Данью, конечно, обложили, но посильной. Не то, что свои князья. А потом и вовсе породнились с русичами. Храмов не рушили, какой бы веры ни были. Нигилисты, вроде меня. Города укрепили. Тогда угроза с севера и запада была: шведы, тевтонцы. Не посмели напасть.

— А что, Александра Невского у вас не было? — спросил Кондрахин.

— Невский? Его Орда, кажется, утвердила на княжение, но он в монахи вскоре ушел. Зря.

Дальнейший ход истории все больше отделял Тегле от Земли. Уже оседлые завоеватели с Востока отказали потомкам Чингисхана в походе к Средиземноморью. Европа избежала завоевания и развивалась самостоятельно, по собственным законам. А на территории вроде бы поверженной, но вовсе не разоренной Руси, выросли вначале разрозненные, а потом объединенные, по типу конфедерации, государства: Астраханская Орда, ханство Московское, княжество Смоленское, ханство Крымское, республика Новгородская, вольный город Казань.

В ХVII веке к ним присоединились прежде независимые государства Сибири. Впрочем, их внешнеполитическая независимость осталась, вполне достаточно было согласовывать заранее свои намерения. Территория новой страны охватывала привычную Юрию Кондрахину РСФСР, восточную часть Украины, Монголию и Северный Китай. Белоруссию поделили между собой Смоленское княжество и Речь Посполитая. Баку отошел к Персидскому эмирату. Армения и Грузия попали под власть Турции, а северо-восточное Причерноморье делили между собой Румынское королевство и Балканский Союз.

Истекшие столетия ознаменовались войнами, неизвестными Земле, рождениями и смертями выдающихся деятелей, великими открытиями. Что-то опережало достижения земной культуры, что-то выглядело в глазах Кондрахина архаичным, почти средневековым. Так, уже почти сто лет на Тегле существовала техника пространственного видеоизображения, известная здесь под своим названием (иного Юрий и не знал), беспроводная телефонная связь, раньше, чем на Земле, начала развиваться авиация. Зато здорово отставало кораблестроение и разработка недр.

Чисто светских государств были единицы, но зато прочие — веротерпимы, вне зависимости от господствующей религии. Лишь бы подданные не становились нигилистами.

Как и на Земле, освоение Американского континента началось с испанской экспедиции, но почти с вековым опозданием. И назывался он не Америкой (Америго Веспуччи в истории Тегле не существовало), а Кетцайль — по первым, искаженным европейским произношением, буквам индейского бога. Испанцы были разгромлены коренным населением, их государства окрепли, благодаря угрозе чужеземного вторжения, и сохранились до нынешних лет. Нынешних — ибо время на всех планетах земной грозди течет одинаково.

На Тегле, как понял Юрий, в отличие от Земли, значительное развитие претерпело магическое искусство, хотя планета и не перешла из явленных в разряд сокрытых. То ли уровень его оказался все же недостаточным, то ли вариантные миры подчиняются иным законам — в этом Юрий до конца не разобрался.

Ведмедь этими вопросами не задавался. Всё свободное время — а у них его было предостаточно — он медитировал. Вполне вероятно, ведун-нигилист перемещался из мира в мир, оставляя на Тегле свой фантом. Кондрахин втайне завидовал ему, но чувство долга каждый раз перевешивало, и он поспешно настраивался на улавливание излучений от сигнальных заклятий.

"Интересно, — подумал Юрий однажды, — почему Ведмедь с его способностями позволил запереть себя в темнице? Конечно, там уйма всяких колдовских охранных штучек. Но что они для него, если он быстро управился даже с чудовищами Разгора?" Не выдержав, он напрямую спросил об этом напарника.

— Мне там никто не мешал, — спокойно, словно речь шла о послеобеденном отдыхе, объяснил Ведмедь.

— Но ведь ты мог исчезнуть оттуда?

— Конечно, но зачем? К тому же Кудеяр с сотоварищи неусыпно держали под контролем мою родню. Ты бы рискнул свободой своих близких?

"Да, Ведмедь, действительно не Просветленный. Те лишены привязанностей", — понял Юрий, и еще раз не слишком теплые чувства в отношении наставников шевельнулись в его груди. Разве что Лада, но та сама признавалась, что не сможет никогда переступить порог, отделяющих обычных людей от Просветленных.

И еще один интересный разговор состоялся у Кондрахина с Ведмедем днем позже.

— Я часто думаю о Разгоре. Почему этот странный мир входит в состав земной грозди?

Ведмедь на несколько минут вышел из обычного для него состояния рассеянной задумчивости.

— Разгор — самый древний мир, породивший и Землю, и Тегле, и прочие обитаемые планеты. Тогда только такие существо и обитали, если ты имеешь в виду ночных демонов.

— Нет, погоди! — воскликнул Юрий. — Тут ты заблуждаешься. Землю сотворили демиурги, и первоначально она была заселена именно людьми. Причем, не просто людьми, а выдающимися магами. На протяжении долгих веков она существовала как сокрытый мир…

— Не знаю, о чем ты говоришь, — ворчливо возразил Ведмедь. — По-моему, все это поповские байки.

Кондрахин надолго задумался. С одной стороны, его учеба среди Просветленных и их помощников, с другой — нигилист Ведмедь, в грош не ставящий ни Просветленных, ни церковников, ни колдунов своего мира. Кто прав? Если сведения о творении обитаемой Вселенной демиургами — лишь красивая сказка, выдуманная, возможно, специально для него, не является ли Нечто только частью этой сказки? Тогда в чем его истинная миссия? Или же ошибается Ведмедь?

— У кого ты учился? — спросил он.

— У кого?.. У природы, у деревьев, у животных.

— Нет, но были же у тебя наставники! Все эти магические приемы, которыми ты искусно владеешь, нельзя изобрести самостоятельно.

— А кто тебе сказал, что я их изобрел? Они существовали вечно, и пребудут такими. Надо всего лишь прикоснуться к ним, открыть душу.

Ведмедя роднило с Просветленными привычка говорить так, словно собеседнику абсолютно понятна его речь. Как если бы первокласснику учитель пытался объяснить теорию относительности в профессиональных терминах физики. Но, общаясь с наставниками в сокрытых мирах, он всегда имел в виду, что его готовят к будущему великому испытанию, к Предназначению, которое когда еще свершится. Сейчас же предстояло выполнить конкретное и не терпящее отлагательства дело, и Кондрахин честно пытался разобраться и в устройстве мира, и в напарнике, и в самом себе.