Ожидание Двойной Кошки

— Мастер Окунец, я верно понял, что описанной здесь нежить вдоль границы огромное множество? А ведь существует она недолго: от двух недель до двух месяцев. Кто же ее порождает?

— Ты слышал про Нежить Черную, даже сталкивался с такой, — он поднял на меня равнодушный взор. — А есть еще Нежить Серая, которую творят патентованные колдуны. Дело долгое, трудное и не всегда успешное. Редко какой колдун вылепляет за свою жизнь больше двух таких созданий. Серая Нежить и порождает нежить обычную, в этом ее назначение. Жители пограничья давно к ней привыкли, а вот чужаки через пограничные леса просто так не пройдут.

— А здесь описана вся местная нежить?

Равнодушие гроссведуна мгновенно испарилось. Вопрос был такой, на который постороннему человеку ответа давать не полагалось. Но я-то был гостем герцога, и гостем особым. В библиотеку пускали очень немногих.

— Не вся. Только обычная. Существует еще боевая, но о том лишь черные гвиды ведают.

— Гроссведуны герцога тоже, — не преминул я вставить словечко, но Окунец меня как будто не слышал.

— Серая Нежить после смерти создателя часто уходит от людей, не желая подчиняться другим колдунам. Иногда такие создания порождают редкие виды нежити. Ну, есть еще Черная Нежить со своими страшными порождениями. Вот с этими гроссведуны и борются. Недавно…

Окунец замолчал, а я по его энергетическим и эмоциональным потокам понял, что старика охватили волнующие воспоминания молодости. У него даже глаза заблестели, и гроссведун их украдкой вытер. Но разобраться в его воспоминаниях я не мог, слишком много в них было незнакомых понятий.

— Я забылся, благородный эмир, — мастер Окунец справился со своим, дрогнувшим было, голосом, — недавно для меня, я ведь стар. Так вот, при моей жизни удалось уничтожить Черную Нежить, что порождала Клей-Туман, самое страшное оружие, созданное когда-либо магами. Середа теперь свободна от него, и я к этой победе чуть-чуть причастен.

Да, гроссведун отвечал на мои вопросы, меня допустили в библиотеку, меня определили как колдуна и знатного человека на моей родине. Герцог открывал передо мною все дороги. В обмен на что? Я слишком мало знал, чтобы задавать нужные вопросы. А подтвердить свое знатное происхождение мне было нечем. С Земли я не мог прихватить в этот мир ни одного предмета современности. Да и сомневаюсь, чтобы мой студенческий билет мог бы открыть мне здесь дорогу к титулам. Я устал, голова шла кругом, и я попросил мастера Окунца вывести меня за пределы замка.

— Покажете перстень, подарок герцога, и Вас пропустят в замок, благородный эмир Юркай, — попрощался со мной на выходе старик. — Приходите ближе к вечеру: в Летнем Зале будут танцы.

Я ничего ему не ответил. Сейчас мне хотелось остаться одному. Я сел на берегу реки и лениво смотрел за снующими по ней лодками. Офедра я найти не мог, он не говорил мне, где остановился. А в его мыслях я разобраться не мог. Только сейчас, вспомнив о нем, я вдруг осознал некоторые сообразности в его поведении, которые я списал поначалу на смятение оказавшегося в городе жителя лесов. А ведь Офедр, даром, что полжизни по лесам шлялся, ничуть не меньший горожанин, чем я. Есть, знаете ли, определенные признаки, по которым горожанина можно узнать в любом мире.

Стало быть, странным он мне показался не поэтому. А странность его уменьшилась в бане, когда он был рядом с мастером Хоробкой. Уж не тому ли он служит, скрывая от меня это обстоятельство? Тогда и встреча наша была не случайна. Мастер Хоробка тоже имеет на меня свои виды. Интересно, а его из замка выпустили?

Прежде чем начать разбираться в интригах королевских и герцогских гроссведунов, я проведал посольство Смалена. Перстень на моем пальце произвел неизгладимое впечатление, а рассказ о банном сражении вызвал панику. Смаленские аристократы насели на меня с требованием немедленно вернуться в замок, и постараться переговорить с герцогом и его племянницей, Белуантой.

Второй раз за день я оказался во дворце властителя, пусть и не короля, но ничем не уступающему последнему ни по богатству, ни по властным полномочиям. Еще с площади я оценил, насколько замок-дворец герцога отличается от ханского. Стены массивные, поверх них башенки с бойницами. Оно и понятно: замок строился в неспокойное время, когда провинция чуть ли не наполовину была оккупирована Качкаром, да и местных охотников до чужого добра шастало немало. Теперь эти башенки, конечно, выполняли другие функции. С некоторыми из них я уже ознакомился. Мне подумалось, что здесь должны быть и огромные подземелья, а может быть, и тайные подземные ходы.

Как и предрекал мастер Окунец, я беспрепятственно прошел внутрь, стоило лишь показать страже герцогский перстень. Сразу за входом начиналась анфилада залов — вначале маленьких, а затем все больших и больших. Приглашенных оказалось меньше, чем я ожидал, хотя, возможно, они рассеялись в многочисленных коридорах, связывающих залы как между собой, так и с другими, неизвестными мне помещениями.

Наконец я достиг Летнего Зала, стены которого украшали искусные барельефы, изображающие военные сцены. Именно здесь и должно было состояться главное торжество, посвященное массовому сбору яблок — что-то типа нашего яблочного Спаса. В зал постепенно начали стекаться придворные, навскидку — около полутора сотен человек, поодиночке и парами. Мужчины в черном и зеленом, а дамы — всех расцветок и фасонов. Я проверил присутствующих магическим зрением: среди них оказалось с десяток мастеров заклятий, парочка гроссведунов (судя по ауре) и даже один патентованный колдун, правда, настолько ветхий, что на месте герцога я срочно подыскал бы ему замену. В углу зала музыканты настраивали свои инструменты.

Вскоре без всякой помпезности из какого-то бокового коридора в зал вошел Великий Герцог под руку с нарядной черноволосой дамой и с девушкой лет восемнадцати. Ею и оказалась та самая Белуанта, ради которой в Транку прибыли сваты из Смалена.

А поначалу я даже помотал головой, отгоняя видение. Племянница герцога походила на известную мне Кайтар, словно сестра-близняшка. Конечно, была она не в пример лучше одета, ухожена, и держалась весьма свободно и уверенно. А впрочем, ничего особенного: девчонка, как девчонка. И аура у неё самая обыкновенная.

Между тем оркестр заиграл что-то томительно-сладкое, и герцог с герцогиней вступили в круг. Я не разбираюсь в танцах, и не могу сказать, на что это было похоже. Во всяком случае, не на вальс. Когда сановная пара завершила свой танец, отовсюду послышались аплодисменты, гости оживились и задвигались.

— Яблочный Осенний Бал объявляю открытым! — звучно произнес Великий Герцог, вызвал очередной шквал рукоплесканий.

Появились слуги с подносами, уставленными винами и закусками; каждый мог взять, что ему по вкусу (правда, я ожидал большего разнообразия закусок). Снова зазвучала музыка, и вот уже танцующие заполнили собой весь зал, оттесняя таких наблюдателей, как я, к самой стене. Герцог исчез с моих глаз незаметно, и я понапрасну искал его среди танцующих. Одна мелодия сменяла другую, и вскоре мне всё это празднество порядком наскучило. Я уже стал прикидывать, как бы мне попристойней ретироваться, как вдруг ко мне приблизился некий придворный, в котором я безошибочно узнал гроссведуна. Он сделал мне знак глазами и юркнул в боковой проход. Я последовал за ним.

— Вас желает видеть Его Высочество, — сообщил мне провожатый, когда звуки музыки потерялись в переходах.

Я не стал ничего спрашивать. Тем более, что через минуту мы оказались у двери, на которой я разглядел тонкий узор охранного заклятия. Мой провожатый деликатно постучал, и, не дожидаясь ответа, отворил дверь.

Его Высочество восседал за письменным столом с гусиным пером в руке.

— Посторожи, — приказал он своему гроссведуну.

Я остался стоять. Герцог, как и во время кулачных боев, пристально разглядывал меня, словно пытался прочитать книгу на незнакомом ему языке.

— Ты догадываешься, смаленский дворянин Юркай, зачем я хотел тебя видеть, причем, тайно?