Ожидание Двойной Кошки

Итак, мы продолжили путь, но с тракта всё-таки свернули на какую-то тропу. На коротких привалах говорили в основном о пустяках. Правда, пару раз я попадал впросак из-за незнания местных обычаев, но как-то выкручивался. Мои спутники излишнего любопытства не проявляли. Мыслей девушки я не понимал, а гвид — таково было воинское звание Офедра — числил меня пришлым гроссведуном, и относился с полным доверием.

Наш путь пролегал вдоль звонкой горной речушки, вытекавшей из мрачного на вид ущелья. Вечерело. Офедр заверил, что вот-вот мы выйдем к селению. И впрямь, вскоре показался хлипкий мостик, перекинутый через поток, и на нем стоял страж, потешивший меня своим внешним видом. Это был мужчина лет шестидесяти пяти в нелепом зеленом сюртуке и совсем не соответствующей его одеянию черной шляпе. Но еще смешнее казалось его "вооружение" — свежая ветвь сосны, которой он перегораживал нам путь. Нет, конечно, это была не простая ветка, и для кое-кого, например, для Офедра она являлась непреодолимым препятствием. Но, разумеется, не для меня.

Офедр вышел вперед и о чем-то переговорил со стражем моста. Тот опустил заговоренную ветку, открывая проход, после чего наступил наш с Кайтар черед. В роли девушки охранник разобрался мгновенно и только спросил:

— Гвид с тобой?

Та кивнула.

— А теперь, мил человек, — обратился он ко мне, — доложи, кто есть ты таков. Кому служишь?

— Себе, — ответил я и слегка подтолкнул спешившуюся Кайтар вперед, сам же пошел следом за ней, ведя коня в поводу.

Старик опешил, глядя, как легко я разрываю магические путы. Впрочем, он тотчас догнал меня и извиняющимся голосом сообщил, что жители деревни опасаются пускать к себе чужаков, не убедившись в их безвредности. Позже я рассказал об этом Офедру.

Ну, а пока мы оказались в самом селении. Собственно, это было всего полтора десятков домов странной архитектуры, прилепившиеся к крутому горному склону. Низ каждого из них был сложен из камня, и не имел ни окон, ни дверей. Верх же был деревянным, и именно туда вела деревянная же лестница. Возле одной из них мы и остановились.

— Переночуете у Ежихи, — сказал наш провожатый, — а я о вашей лошадке позабочусь.

Хозяйка оказалось старушенцией резвой. Болтая без умолку, она умудрилась не рассказать практически ни о чем, что касалось бы ее собственной жизни. Зато накормила нас отменно. Вроде бы ничего особенного, а вкусно.

На ночлег мы с Офедром устроились неподалеку от входной двери. Перед тем, как лечь, серый гвид (тогда я сомневался, звание это, титул, или профессия) тщательно проверил надежность засова. Ну, я ему рассказал, что нас вскоре ожидает схватка с Черной Нежитью, но он воспринял это спокойно.

Поутру явился Стракут — так звали вчерашнего дедка, и тут же включился в разработку дальнейшего нашего маршрута. Пока они с Офедром водили пальцами по карте, я проверил, каково состояние моего пленника, то бишь Малинника. И вовремя! Каким-то образом тварь изгрызла энергетический кокон, в который была мною упакована, да настолько, что вот-вот могла вырваться на свободу. Пришлось заняться латанием дыр, и к общему разговору я подключился, когда обо всём, кажется, успели сговориться за моей спиной.

В общем, выходило так: я — гроссведун, по их коллективному мнению — должен был сразиться с нежитью и победить её. Как и чем — это уж мои проблемы, ибо они-де люди маленькие. Это сейчас я хорохорюсь, а тогда это известие меня мало порадовало. Конечно, мои возможности позволяли мне избегнуть практически любой опасности, если я к ней, разумеется, подготовлен. Так я пришел на Середу, так и с неё уйду. И, даже если мне суждено неприкаянно сложить голову (вот, чёрт возьми, старорежимное словечко!), только я ответственен за свою жизнь и свою смерть. Но со мной — Кайтар и Офедр. Люди, абсолютно чужеродные, но доверившиеся мне.

— Что, только гроссведун может одолеть Саблума? — спросил я.

Хитрый старик развел руками.

— А кто его знает…

В разговор вмешалась Кайтар, прочитав мне маленькую лекцию о происхождении самой Черной Нежити и её вторичных порождениях. Любопытно, познавательно, но для практических действий никакой пользы. Кстати, я заметил, что молодка наша наконец-то преобразилась: всего-то две-три новых детали в одежде — и вот передо мной уже аппетитная молоденькая ведьмочка. "С чего бы это?" — подумал я. Но копаться в мыслях Кайтар было не время, да и доступны они были для меня только частично. Почему-то сама собой пришла в голову аналогия с матросами, переодевающимися в чистые тельняшки перед последним боем.

Но несколько дельных советов она мне невольно дала. Прежде всего, всякая нежить в той или иной степени не любит серебро. А, во-вторых, разговоры о том, что от неё можно откупиться человеческой кровью, не пустой звук. Остальное додумал я сам. Вызвать орла оказалось легче, чем я думал. Мне не приходилось заниматься этим прежде, но, по крайней мере, я видел, как это делают на Середе. Куда труднее было втолковать старому Стракуту его роль в организуемом мною спектакле. Да, именно спектакле. Я не хотел, чтобы кто-либо догадался о моих истинных способностях, а еще больше — о методике их применения. Поэтому постарался держаться в русле принятых здесь ритуалов.

Итак, убедившись, что горный орел повиновался моему зову, и, поручив своих спутников Стракуту, я отправился туда, где поселилась тварь, наводящая ужас на округу. Полагалось бы сказать: "смело направился". Но стоит ли врать самому себе? Нет, поджилки у меня не тряслись, но и охотничьим азартом не пахло. Самого Саблума я не слишком опасался. В конце концов, всегда можно унести ноги. Но, как я уяснил из разговоров аборигенов, Черная Нежить (которую, безусловно, можно отнести к разумным существам) интенсивно плодит новые исчадия преисподней. Типа того же Лысого Малинника, чьей жертвой я чуть было не стал. Так что приходилось быть предельно осторожным и внимательно приглядываться к любому существу, любому предмету, каждый из которых мог оказаться смертельно опасным.

Саблума я увидел издали, и узнал по описанию деда. Он выглядел облаком тумана, севшим на лесистый склон и перекрывавшим тропу, по которой я шел. Здесь, в предгорьях, туманы столь обычны, что становится понятным, почему за описание Саблума местным жителям пришлось уплатить столькими жизнями. Ко всему прочему, он ничего не излучал: ни в астральном, ни в ментальном диапазоне. Оказалось, что он со всех сторон закрыт энергетической оболочкой, наподобие той, в которую я упрятал Лысого Малинника. Заклятием ее не пробить, во всяком случае, я такого заклятия не знал. Как вообще не знал местных заклятий, кроме самых ходовых. Поэтому мне оставалось терпеливо ждать моего пернатого помощника.

"Прости, птица, — шептал я про себя, — но у меня нет другого выхода. Ведь неизвестно, насколько близко Саблум может подпустить к себе".

Орёл не замедлил появиться. Вначале я почувствовал, а затем и увидел его. Он стремительно пикировал на Саблума, сначала почти отвесно, потом всё более полого. В лучах утреннего солнца блеснул серебряный наконечник стрелы, зажатой в когтистой лапе. Серебряная стрела — это была моя уступка Кайтар, на самом деле проку от нее не было никакого.

Прок заключался в крови Офедра, смочивший орлиные когти. Конечно, порядочней было бы использовать собственную, но я не уверен, что моя кровь подошла бы. Конечно, Середа — мир земного типа, но мало ли как далеко могли простираться различия между нами — землянами и середцами. А ведь Саблум разумен, стало быть, способен обучаться. В следующий раз он меня просто не подпустит.

Итак, орёл пикировал на Саблума и, когда до границы тумана оставалось всего метров десять, нежить взмыла вверх так стремительно, что я еле успел среагировать. Там, где защитная энергетическая оболочка соприкоснулась с кровью Офедра, на миг образовалась область, в которую я и направил абсолютный холод. Простое морозное заклятие, доступное многим, но в моем исполнении наполненное огромной энергией. Внутреннее пространство Саблума схлопнулось. Последовавший за тем взрыв, похожий на громкий хлопок, сорвал листья с деревьев и вырвал траву. Вот и всё, нет больше бессмертной Чёрной Нежити. Правда, поблизости наверняка оставались ее порождения, так что расслабляться не стоило. Я остался на месте, настороженный, как охотник в засаде.