Страница 2 из 70
— Случайно, Василий Васильевич, — Гусев, поморщился. — Вы только меня не ругайте, я уж дома натерпелся. Да и очередь в поликлинике, я слышал, большая.
— Верно, с очередью безобразие, по себе знаю. Однако есть ловкачи. Кстати, вон Гришка, сосед мой бывший, шоферит он. Недавно машину заводил и ручкой трахнул по зубам. И гляди — три коронки мигом поставил. Переплатил, говорит, за скорость, но за неделю все сделал. Я бы таких врачей в три шеи гнал, неужто порядок нельзя навести?
К ним подошла высокая и полная хозяйка дома. Она решительно сбросила руку мужа с плеча Гусева, потащила Анатолия из-за стола:
— А ну пойдем, гость редкий, станцуем. Мой-то увалень совсем тебя заговорил.
— Погоди, мать, у нас разговор деловой. Ты лучше кликни кума. Толику наша помощь нужна, а ты мне про танцы. Пусть его Лариса со своими учениками танцует, они уже выросли. Эй, кум, поди-ка на минуту!
К столу приблизился широкоплечий мужчина с пепельными распадающимися на две стороны волосами, присел:
— Вон он я, Васильевич, зачем понадобился?
— Помощь твоя нужна, консультация. Расскажи моему другу Толику, как ты зубы вставлял. У него такая же беда. Он говорит, что зуб вставить — целая проблема, ждать долго.
— Правильно, долго, — Григорий ослепительно улыбнулся, будто специально демонстрируя три золотых зуба. — Вот они, красавцы мои. Все дела — две сотни. Зато теперь хоть под венец, — он оглянулся на веранду, где стояла жена, — хоть куда.
— В нашей первой поликлинике? — спросил Гусев.
— А то где же? Я сначала в общую очередь записался. Каким-то тысячу тридцать первым. Спасибо люди добрые подсказали. Это что! У меня в августе племянница с мужем гостила, с Севера они, из Воркуты. Так она себе четыре, а ему три коронки поставила. Правда, тоже переплатила. А что делать? Здоровье дороже денег.
Гусев невольно коснулся языком пустого места между зубами.
— Спасибо, Григорий, — он пожал руку мужчине.
— Вот и все, Анатолий, теперь можешь с моей старухой потанцевать, не возражаю! — Филимонов поднялся из-за стола. — Сейчас я пластинку с «Цыганочкой» отыщу, и мы с вами спляшем. А, братцы?
В понедельник, в обеденный перерыв, предупредив дежурного, Гусев пошел в первую поликлинику. Медсестра в регистратуре записала его на прием к врачу и предупредила, что очередь большая, потому что металла поликлиника получает мало, ждать придется года два.
— Так долго? — удивился Гусев. — А мне говорили…
— Льготная очередь только для инвалидов и участников войны, но это тоже не меньше шести месяцев. Записывать вас?
— Пока не надо. — Гусев вздохнул и, отыскав в указателе кабинет главного врача, пошел на второй этаж. На табличке возле кабинета значилась фамилия: «Киселев В. М.». Пока Гусев угадывал его имя и отчество, из кабинета вышла стройная молодая женщина в белоснежном накрахмаленном халате и высоком, точно у повара, колпаке и сказала:
— Хорошо, Виктор Михайлович, я с ним поговорю.
Гусев вошел в кабинет, поздоровался с полным мужчиной в очках и аккуратной седой бородой.
— Извините, Виктор Михайлович, я по личному делу. Хотел вставить зуб, — он улыбнулся, чтобы Киселев мог видеть щербинку. Но главный врач только мельком глянул на посетителя и потянулся к телефону:
— Запишитесь в очередь, оставьте открытку и ждите. Будет металл, мы вас пригласим.
— А долго ли ждать?
— Ну, точно не скажу. Но не меньше полутора лет, — главный врач стал набирать номер.
— А мне говорили, что можно за месяц.
Киселев положил трубку и уже более внимательно посмотрел на Гусева сквозь толстые стекла очков:
— Вас неправильно информировали. Металла у нас немного, очередь, молодой человек, огромная, жалоб хватает, не успеваем отвечать, проверки замучили. Так что, — главный врач развел руки в стороны, — оставьте в регистратуре открытку с домашним адресом и ждите. Вот и все, чем могу помочь.
— Благодарю. Извините за беспокойство, я так и сделаю. — Гусев кивнул, аккуратно затворил за собой дверь и, не останавливаясь у регистратуры, вышел из поликлиники.
«Странно, — думал он, торопясь в столовую, — мне надо ждать в очереди несколько лет. Инвалиду войны — полгода, а Танечке из отдела писем — всего месяц. Тому же Григорию и его племяннице с мужем — еще меньше. Почему?»
Наскоро перекусив, Гусев быстро вернулся на работу. Семин был в кабинете один. Гусев сел за стол напротив него. Федор, полистав папку, захлопнул ее, положил в сейф, прикрыл дверцу:
— Завтра в сборочном цехе читаю лекцию. Ну, как у тебя?
— Ерунда какая-то! Два года ждать надо.
— А если попросить в порядке исключения?
— Вот еще выдумал! Какой-нибудь ветеран ждет не дождется, а я его обойду? Нет, ты лучше скажи, Федя, где у нас еще золотые коронки и зубы вставляют?
— По-моему, только в первой поликлинике и все. А что?
— Ничего. Просто у меня накопилась любопытная информация. Если у тебя есть деньги, то очередь можно ускорить раз в двадцать. Знаешь, сколько я таких скоростных зубов насчитал? Дюжину.
— Ты серьезно?
— Еще бы. Зуб-то мне нужен, а не тебе. Вот смотри: Танечка из городской газеты две коронки поставила. Григорий Чеботарь, водитель из первой автобазы, всего за неделю — запомни срок — три зуба. Его племянница с мужем, приехавшие из Воркуты погостить у нас, — целых семь. Переплатили, правда, но, говорят, здоровье дороже денег. А мне да и другим в очереди стоять надо полтора-два годика. Сколько у нас в городе стоматологов?
— Кажется, десять. И с золотом работает только один — Ковалев. Да, Анатолий, ты прав, какая-то любопытная ситуация получается. Кстати, у меня соседка тоже недавно три золотые коронки поставила. И, кажется, не так долго ждала.
— Значит, кто-то работает тайком. Может, Ковалев?
— Нет, это исключено. Ковалев очень порядочный человек, бывший фронтовик, член партии. А с золотом в принципе любой толковый техник может работать. Было бы с чем и на чем. Давай-ка с шефом посоветуемся, тут есть о чем подумать, — Семин поднял трубку внутреннего телефона: — Петр Васильевич, разрешите, мы с Гусевым на пару минут зайдем? Спасибо. Сказал, что минут через пять освободится.
Семин закрыл сейф, спрятал ключ в карман:
— Мне сейчас жена звонила, взяла четыре билета, послезавтра областной драмтеатр приезжает. Ты свою Ларису предупреди.
— Спасибо, Федор.
— Чует мое сердце, Анатолий, даст нам твой зуб прикурить.
— А я-то здесь при чем? — Гусев усмехнулся, поправляя пальцем усы. — Не будешь выбивать.
Внимательно выслушав обстоятельный рассказ Гусева, Петр Васильевич Матвеев нахмурился и встал. Гусев и Семин продолжали сидеть. За два года работы с Матвеевым они хорошо усвоили эту привычку своего начальника: думать о чем-то и размышлять стоя, сунув руки в карманы пиджака или кителя.
Матвееву было едва за тридцать, но служил он уже седьмой год, и сюда, в город, на повышение, его перевели из областного управления КГБ, где он себя хорошо зарекомендовал.
— Думать, товарищи, здесь есть над чем. Значит, так. В нашем городе в августе в большом количестве появились, скажем, левые золотые зубы. Нужно посмотреть всех стоматологов. Это сделает Гусев. А товарищ Семин еще раз проанализирует работу предприятий, где используются драгоценные металлы. Кстати, Федор Федорович, сколько золота в год расходует машиностроительный?
— Четыреста пятьдесят килограммов. Но утечка оттуда маловероятна. В прошлом году, например, в цехе гальваники, на участке золочения деталей, когда взвешивали анод, не хватило полутора граммов. Сами рабочие обнаружили и подняли шум. Нашли этот кусочек. А мастера, по вине которого он завалился за ванную, уволили за халатность. Там дисциплина дай бог.
— Но лишний раз проверить не мешает. Насколько я помню, на машиностроительном контрольные проверки министерства бывают каждый квартал?
— Да, и еще две: за полугодие и за год. Недавно проводили внеочередную. Что-то не ладится у заказчиков, которые получают заводские приборы. Но и эта комиссия ничего не обнаружила, у ОТК претензий нет.