Цена Рассвета

По-своему Арья ему даже сочувствовала. Когда-то она сама закатывала истерики на ровном месте, и требовалось принять лекарство, чтобы начать соображать. Та черная полоса кончилась, женщина надеялась, что навсегда, но собственный опыт помогал понять красавчика. В рубке кайсё Белл про него кое-что рассказал. Консультант с детства был очень религиозен и очень чувствителен, а недавно пережил тяжелую потерю. Жуткая история с гибелью всей семьи потрясла обеих женщин.

Сейчас консультант забился в дальний от Арьи угол дивана, но ничем другим свою антипатию к ней не выказывал. Женщину этот нейтралитет вполне устраивал.

Каймиана со спутником явились через потолок. Металл вскипел пенной чернотой, прогнулся и расступился, пара с Прагмы материализовалась в центре холла. Поток холодного воздуха, уже знакомая резкая вонь, едва слышное чавканье, с которым «заросла» дыра в потолке.

— Мы вернулись, сестры и братья! — заявила Каймиана.

Каждая ее фраза казалась Арье нестерпимо пафосной. Хотелось взять маркер и закрасить все восклицательные знаки в репликах. Текст сам собой проступал перед глазами: «МЫ!!! Вернулись!!! Сестры и братья!!!». Показанные картины вроде бы настроили генералмайора Кантор на дружелюбный лад, но стоило Каймиане открыть рот, как захотелось поискать у нее за ухом рукоятку реостата — для снижения накала идиотической восторженности.

— Мы видим, — ответил кайсё Белл; Арья мысленно назвала его лапочкой и солнышком. На потоки пафосной радости, которые исторгала Каймиана, можно было реагировать только так. — Скажите, это вы антенну нам сломали?

— Она не сломана, лишь временно бездействует, чтобы суетное не мешало нам, — ответствовала… то есть, «ответила Каймиана», поправилась мысленно Арья.

Тем не менее, Каймиана именно ответствовала. Она не говорила, она изрекала или провозглашала, а также восклицала, декламировала и торжественно заявляла. Вероятно, рыжеволосая представительница Прагмы почерпнула лексикон у консультанта Наби. Арья не могла понять, почему так бесится от каждого ее слова или жеста.

— Нам нужно проконсультироваться с нашими руководителями, — спокойно и терпеливо продолжал кайсё.

— Нет нужды в их советах, мы выбрали вас.

— Простите, — сказала Арья. — А инженеры, врачи, прочие — в них тоже нет нужды?

— Для чего они нам, ведь ваша сила несравненно выше?

— А если у нас вентиляция сломается, кто-то заболеет, или что-то в этом роде?

— Ваша жизнь в нашей власти, — второй раз за все время открыл рот Тон-эрт.

— Это мы уже поняли, — кивнула Аларья и скептически скривила губы. — Это, несомненно, радует…

— Мой спутник неверно выразил свою мысль. Вы можете верить, что ничего дурного не случится, пока мы рядом.

— Вы же не всегда рядом? — резонно возразила Аларья.

— Достаточно позвать нас, и мы придем! Вы можете нам верить!

— Вы нас постоянно прослушиваете? — спросил Белл.

— Мы услышим мысли, предназначенные нам, где бы ни были. Нет смысла тревожиться напрасно, тревога замутняет разум и мешает пониманию. Мы пришли говорить с вами, ибо выбрали вас! — продолжила Каймиана.

Воздух за ее спиной уплотнился, сгустился и секунд за пять образовал дымчато-серую скамью, на которую уселись оба. Аларья и Бранвен, оказавшиеся позади парочки, перешли на противоположную сторону холла. Аларья села на середину дивана, Белл остался стоять перед обеими женщинами. Из-за него Арье был виден только молчаливый Тон-эрт, но понаблюдать за командором тоже казалось интересным.

И Наби, и Белл отличались правильными чертами лица, но голову и тело Тон-эрта, вероятно, вылепил по заказу умелый скульптор. Рядом с ним оба синринца сразу терялись, казались нескладными, неловкими. Четкие линии висков и щек переходили в твердую, но не тяжелую челюсть. Прямой нос с изящно вырезанными ноздрями, широко поставленные глаза с привычным прищуром. Высокий соразмерный лоб, короткие темно-русые волосы. Резкая складка у строгих, четко очерченных губ. «Красота неземная, — подумала Арья, — начисто неземная, даже никаких чувств не вызывает, кроме эстетического экстаза. На медаль такие рожи, там им самое место…».

— Мы отказываемся принять на себя полномочия, — отрезал Белл. — Категорически.

— Мы выбрали вас, — повторила Каймиана. — Ибо на вас пал наш выбор, и вас мы считаем единственно достойными. Нет нужды печалиться о формальностях, давайте отбросим их и заговорим как друзья, сестры и братья!

— Что же от нас требуется? — тихо спросил Наби.

— Принять решения, которые изменят судьбы ваших миров.

— Нет, и еще раз нет! — вскочила с дивана Арья. — Общаться — да, пожалуйста, но никаких решений.

— Успокой свою душу, сестра, ты в смятении, — изрекла, поднимая руку Каймиана. — Мы наделяем вас всеми полномочиями.

— А мы отказываемся их принять, — поддержал Арью кайсё. — Понимаете вы это? Нет? Верните нам связь, мы пригласим тех, с кем вы сможете договариваться.

— Мы выбрали вас, а не прочих.

— Разговор пошел по кругу, — отметил Наби еще тише, но парочка его услышала и переключила внимание на консультанта.

— Ты, брат, кажешься нам самым разумным. Убеди же брата и сестер, что нужно принять нелегкое бремя, которое мы возлагаем на вас.

— Так объясните мне, почему нам нужно это делать, — с мягкой улыбкой попросил Наби. — Пока что мы не понимаем многое из сказанного вами. Какие судьбы мира, какие решения?

Аларья с недоверием следила за попытками синринского консультанта найти с пришельцами общий язык. И часа не прошло, как он визжал про демонов, пожирающих души, а теперь, извольте видеть, его назвали самым разумным, и он действительно реагирует спокойнее остальных. Таким скоропалительным сменам состояния Аларья не верила и подозревала, что Наби затеял какую-то свою игру.

— Наши народы должны объединиться. Многие века мы хранили нейтралитет, ожидая, пока ваши миры не достигнут подобающего уровня развития. Теперь же настал час решительных перемен! Лучшие ваших народов должны примкнуть к нам. Чистые душами войдут в наш круг и вернутся к вам, чтобы изменить миры к лучшему. Но мы не действуем насилием, пока нам не препятствуют.

— Мы читали ваш ультиматум, — улыбнулась Аларья. — Звучит весьма категорично.

— Он предназначен тем, кто от века говорит языком силы и принуждения, — сообщил Тон-эрт. — Других слов они не знают.

Аларья невольно кивнула. Командор продемонстрировал недюжинный здравый смысл. Выпендреж с как бы плутонием, не радиоактивным и не ядовитым, поставил на уши правительства обеих планет. К заявлению Сообщества Прагма отнеслись весьма серьезно. Категоричная наглость только добавила весомости тексту.

— Это был удачный ход, — все так же спокойно и ласково кивнул Наби. — Вас услышали и признали вашу мощь. Однако, не мы правим нашими планетами.

— Это досадная случайность, которую легко исправить, — тут же ответила Каймиана. — Править должны достойные, ибо только они могут вести других путем мудрости. После недолгого постижения вы станете таковыми.

— У нас несколько иные обычаи, — продолжил консультант. — Нашего верховного правителя избирают из ряда самых достойных посвященных. Верховный жрец многие годы готовится, чтобы занять свою должность. Его выбирают из высших жрецов, достигших зрелой мудрости.

Аларья тихо млела, слыша, как умело Наби подбирает слова, постепенно переходя на близкий парочке Прагмы язык. Каймиане, видимо, тоже нравилось то, что она слышит. Она не сводила с синринца глаз. Кивать гости не умели, но чувствовалось, что они внимают с глубоким интересом.

— У наших соседей, с которыми мы достигли мира, обычай иной. По нему к власти приходит тот мудрый человек, который обладает достаточной силой, чтобы взять и удержать бразды правления.

— У вас будет сила! — немедленно отреагировала Каймиана. — Много силы, растущей из мудрости!

Аларья прикусила губу. Спорить с Наби она не стала, но назвать захват власти Кантором обычаем Вольны — экая изысканная наглость… будто бы он не знает, что почти девятьсот лет Вольной правил выборный Государственный Совет, избранный на демократической основе из числа депутатов.