Цена Рассвета

— Мама моя, — вымолвила Арья. — А я думала, что в армию попала…

Рыжая расхохоталась, потом вскочила с кровати. Пеньюар был накинут на роскошное кружевное белье чисто символических размеров. Арья уронила сумку на пол и плюхнулась в кресло, обвела взглядом комнату, отмечая прочее великолепие — дорогие покрывала, ряды блестящих флаконов на полке, небрежно брошенные на столе украшения и еще кучу всяких непонятных мелочей.

Девица уперла руки в бока, оглядела Арью с ног до головы и опять рассмеялась.

— Меня зовут Мария Ковальска, можно просто Мася. А тебя?

— Арья Новак.

— Понятно, Арья. Попала ты в армию, не сомневайся.

— Что-то непохоже, — вздернула подбородок Арья. — Больше похоже на гримерку театра…

— Ой, какие мы серьезные, просто слов нет, одни эпитеты. Давай, шлепай в ванную, все, что там есть — можешь брать, и не тушуйся. Мы из тебя сделаем человека. Топай-топай, подпоручик…

— Слушаюсь, — мрачно буркнула Арья и отправилась выполнять приказ.

Привычных простых мыла с шампунем в ванной не оказалось. На полке теснились добрых три десятка флаконов, баночек, тюбиков и бутылочек. Девушка перенюхала половину, поняла, что ей придется благоухать подобно Масе — цветами и экзотическими ароматами, и, скрипя зубами, принялась мыться. Чувствовала она себя отвратительно: все время боялась намазать что-нибудь не то и не туда, придирчиво изучала надписи на каждом пузырьке. Через полчаса она вышла из ванной, сконфуженная и еще более усталая, чем до того.

Мася уже переоделась в светлые брюки и легкую блузку с глубоким вырезом.

— А что, у вас разрешено без формы? — спросила Арья, постаравшись придать вопросу нейтральный оттенок.

— В личное время — конечно! Во время несения боевого дежурства — изволь в форме, а так — да кому оно надо-то? Делай, что хочешь. Ну, я понимаю, что после училища оно трудновато, но привыкнешь… — затараторила Мася. — У нас тут хорошо, ой, разберешься — поймешь, как хорошо. Ты знаешь, какой у тебя будет оклад? А сколько с надбавками? О, ты еще ничего не знаешь. Узнаешь — ошалеешь!

— М-да, — тряхнула мокрыми волосами Арья. — А зачем это все?

— Потом поймешь…

Арья не поняла даже спустя месяц. Офицеры полка имени Ставровской ее смущали. Холеные ухоженные женщины; подтянутые скорее по-спортивному, чем по-военному, мужчины. Мягкие голоса, изящные манеры, разговоры больше о книгах и новых спектаклях, чем о привычных Арье придирках начальства, подпольном употреблении спиртного и способах нелегально покинуть территорию для приятного времяпрепровождения. Подпоручику Новак все казалось, что она попала на другую планету, в армию неведомого ей государства.

Служили здесь только солдаты-контрактники, да и те тоже казались инопланетянами. Каждый второй учился заочно, получая гражданскую специальность в самых престижных ВУЗах Вольны. У второй половины уже было высшее образование. В невесть зачем вверенном подпоручику Новак отделении не наблюдалось никаких нарушений Устава — что неуставных отношений между солдатами, что мелких нарушений дисциплины… вообще ничего запретного. От такого благолепия Арья нервничала больше, чем от раздолбайства и разгильдяйства подчиненных — а поди не понервничай, если солдаты и десятник даже плюют в урну, а не мимо, и разговаривают так, словно не знают о том, что такое нецензурная брань. Все это сводило с ума.

Зачем, скажем, штурману в чине подпоручика десяток подчиненных? Еще точнее — на трех подпоручиков один и тот же десяток солдат, которые прекрасно справляются с уборкой в ангарах и очисткой взлетно-посадочных полос и под руководством своего десятника. Пройтись два раза в сутки, посмотреть, все ли в порядке — вот и все «командование». Ну, еще поутру заняться их физкультурной подготовкой, хотя если посмотреть объективно, то как раз Арье приходилось напрягаться, чтобы бегать наравне с отделением.

Еще больше с ума сводила Мася Ковальска — и непосредственное начальство, и соседка по комнате одновременно. Идея «сделать из Арьи человека» накрепко поселилась в ее мозгу, а потому шустрая Мася то и дело занималась облагораживанием подпоручика Новак. В программу входило принудительное использование всего ассортимента услуг, которые предоставляла полковая служба быта — от парикмахерской до галотерапии, а также обучение Арьи таким важным искусствам, как покрытие ногтей лаком, а тела бесчисленными кремами и лосьонами.

При этом во время дежурств и учений, проводившихся ежемесячно, Мася с тем же неукротимым энтузиазмом занималась подготовкой Арьи к исполнению непосредственных обязанностей. Она быстро добилась того, что Арью перевели в ее экипаж в качестве стажера, и для подпоручика Новак началась новая эпопея.

В училище их научили всему, чему могли, но управление новейшими и строго засекреченными моделями, которыми был оснащен полк, в программу не входило. Гвардии надпоручик Ковальска служила уже пятый год, второй год была командиром экипажа — и отнюдь не за красивые глаза и длинные ноги. Машина слушалась ее безупречно, а исполнение фигур высшего пилотажа можно было снимать для учебных материалов. Мася знала свое дело так, как Арья мечтала знать когда-нибудь, хотя бы лет через пять.

— Мы — элита, — частенько рассуждала Мася, забросив ноги на стол и любуясь шелковистой, безупречно гладкой после депиляции кожей. — Нас таких всего три полка. И если уж нам платят дикий оклад да еще и дают всего до кучи в наше удовольствие, то мы должны все это отрабатывать! И не только ратной службой, подруга, но еще и в свободное время. Постоянно, дорогая, ежеминутно!

Один раз она дополнила свое рассуждение фразой, от которой Арья едва не свалилась с койки.

— Пану Анджею нравятся красивые девочки и умные мальчики, так не будем его разочаровывать!

— Что-о-о?

— А то ты не знаешь, что наш полк — его любимая игрушка? Он тут апробирует свои гениальные разработки и не хочет их отдавать в руки невесть кому. Поэтому у нас все такое замечательное, и мне это нравится.

— Да кто он такой? — изумилась Арья. — Не министр обороны ведь, откуда все это?

— Подумаешь, какой-то там министр, — хихикнула Мася. — Сегодня министр, завтра чистильщик канистр. А пан Анджей — наша надежда и опора.

— Тьфу на тебя, ты можешь толком говорить или нет? — Арья вдавила не потушенный Масей окурок в пепельницу так, что угольки разлетелись по столу.

— Он глава научно-технической разведки, чего тебе еще пояснять-то?

Арья не хотела выглядеть совсем уж идиоткой и не стала признаваться, что не поняла, почему глава НТР важнее министра обороны и может позволить себе завести пару-тройку «карманных» полков элитного уровня. За всем этим крылись какие-то тайны и слишком сложные для нее взаимосвязи; в конце концов, все это не было делом низших офицеров, которыми они с Масей являлись.

Напрягало ее другое. Мася и другие женщины-офицеры, даже Инга Эспин, с которой Арья в училище драила одни и те же сортиры, вели себя так, словно родились для роскоши полка имени Ставровской. Спокойно курсировали между сауной и массажным кабинетом, заказывали по каталогу дорогущие шмотки, щеголяли росписью на ногтях; потом так же спокойно переодевались в летные комбинезоны и добивались от фантастически мощных машин невероятных результатов. После этого плясали на танцах до полуночи, а с утра гоняли солдат на пробежках, демонстрируя феноменальную выносливость. В этой компании небожителей Арья чувствовала себя сиротой.

Объективно она справлялась не хуже прочих, а если сравнивать с Ингой, так и лучше. Не хватало ей легкости и радости, с которыми окружающие пользовались всеми благами жизни. Ощущая себя самозванкой, обманом просочившейся в полк, не тянущей на роль элиты, Арья постоянно вибрировала от напряжения. Ей казалось, что в любой момент ее разоблачат и выгонят вон; частенько ей этого хотелось — служить в обычной части, рядом с обычными людьми. Гонять солдат пинками и чувствовать себя на своем месте.

Иногда ей казалось, что кто-то еще при рождении отключил у нее возможность радоваться жизни здесь и сейчас, пользоваться ее дарами без страха и без чувства стыда. Все, совершенно все вокруг были нормальными людьми, умеющими наслаждаться жизнью, и только Арью кто-то обделил, ограбил…