Зоя

Вот они — дела!А как же ты?Сердца своего не понимая,ты жила.Кругом цвели цветы,наливались нивы силой мая.Травы просыпались ото сна,все шумнее делалась погода,и стояла поздняя веснатвоего осьмнадцатого года.За пронзенной солнцем пеленойта весна дымилась пред тобоюстранною, неназванной, иной,тайной и заманчивой судьбою.Что-то будет!Скоро ли?А вдруг!Тополя цветут по Подмосковью,и природа светится вокругстранным светом,может быть, любовью.* * *Ну вот.Такой я вижу Зоюв то воскресенье, в полдне там,когда военною грозоюпахнуло в воздухе сухом.Теперь, среди военных буден,в часок случайной тишины,охотно вспоминают людисвой самый первый день войны.До мелочей припоминаясвой мир,свой дом,свою Москву,усмешкой горькой прикрываясвою обиду и тоску.Ну что ж, друзья!Недолюбили,недоработали,не так,как нынче хочется, дожилидо первых вражеских атак.Но разве мы могли б иначена свете жить?Вины ничьейне вижу в том, что мы поплачем,бывало, из-за мелочей.Мы все-таки всерьез дружили,любили, верили всерьез.О чем жалеть?Мы славно жили,как получилось, как пришлось.Но сразувихрь,толчок,минута,и, ничего не пощадив,на полутоне сорван крутос трудом налаженный метив.Свинцовым зноем полыхнуло,вошло без стука в каждый доми наши окна зачеркнулочумным безжалостным крестом.Крест-накрест синие полоскина небо, солнце и березки,на наше прошлое легли,чтоб мы перед собой видаливойной зачеркнутые дали,чтоб мы забыться не могли.Глаза спросонок открывая,когда хлестнет по окнам свет,мы встрепенемся, вспоминая,что на земле покоя нет.Покоя нет и быть не может.Окно как раненая грудь.Нехитрый путь доныне прожит.Отныне начат новый путь.Все в мире стало по-другому.Неверен шум, коварна тишь.Ты выйдешь вечером из дому,вокруг пытливо поглядишь.Но даже в этой старой даче,в тревожный погруженной мрак,все изменилось, все иначе,еще никто не знает как.

ВТОРАЯ ГЛАВА

С девятого класса, с минувшего лета,у тебя была книжечка серого цвета.Ее ты в отдельном кармане носилаи в месяц по двадцать копеек вносила.Мы жили настолько свободно и вольно,не помня о том, что бывает иначе,что иногда забывали невольно,что мы комсомольцы и что это значит.Все праздником было веселым и дерзким,жилось нам на свете светло и просторно.Развеялось детство костром пионерским,растаяло утренней песенкой горна.Вы в мирное время успели родиться,суровых препятствий в пути не встречали,но ритмом былых комсомольских традицийсердца возмужавшие застучали.И в знойные ночи военного летавы всей своей кровью почуяли это.Еще тебе игр недоигранных жалко,и книг непрочитанных жаль, и еще тыприпрячешь — авось пригодится — шпаргалку.А вдруг еще будут какие зачеты!Еще вспоминаешь в тоске неминучейлюбимых товарищей, старую парту…Ты все это помнишь и любишь? Тем лучше.Все это поставлено нынче на карту.Настала пора, и теперь мы в ответеза каждый свой взнос в комсомольском билете.И Родина нынче с нас спрашивать вправеза каждую буковку в нашем Уставе.Тревожное небо клубится над нами.Подходит война к твоему изголовью.И больше нам взносы платить не рублями,а может быть, собственной жизнью и кровью.Притоптанным житом, листвою опалой,сожженная солнцем, от пыли седая,Советская Армия,ты отступала,на ноги истертые припадая.Искрились волокна сухой паутины,летели на юг неизменные гуси,ты шла, покидая поля Украины,ты шла, оставляя леса Беларуси.А люди?А дети?Не буду, не буду…Ты помнишь сама каждой жизнью своею.Но кровь свою ты оставляла повсюду,наверно затем, чтоб вернуться за нею.О запах шинельного черного пота!О шарканье ног по кровавому следу!А где-то уже подхихикивал кто-то,трусливо и жалко пиная победу.Как страшно и горько подумать,что где-то уже суетились, шипя и ругая…О чем ты?Не вздрагивай, девочка, этоне те, за кого ты стоишь, дорогая.Нет, это не те, чьи любимые людив окопах лежат у переднего края,что в лад громыханью советских орудийи дышат и верят,Не те, дорогая.Нет, это не те, что в казенном конверте,в бессильных, неточных словах извещеньяуслышали тихое сердце бессмертья,увидели дальнее зарево мщенья.Нет, это не те, что вставали за Пресню,Владимирским трактом в Сибирь уходили,что плакали, слушая русскую песню,и пушкинский стих, как молитву, твердили,Они — это нелюди, копоть и плесень,мышиные шумы, ухмылки косые.И нет у них родины, нет у них песен,и нет у них Пушкина и России!Но Зоя дрожит и не знает покоя,от гнева бледнея,от силы темнея:«Мне хочется что-нибудь сделать такое,чтоб стала победа слышней и виднее!»