Белый Тигр

Я вышел из машины, сделал вид, что осматриваю колесо, и навострил уши.

— Не волнуйтесь, Ашок. Министр завтра позвонит вашему отцу.

— Спасибо. Моя семья благодарна вам за помощь.

— Какие у вас сейчас планы? — спросил толстяк.

— Никаких. Возвращаюсь домой в Гургаон. 

— Молодой человек вроде вас отсиживается по вечерам дома? Время детское. Давайте лучше прошвырнемся.

— А как же ваши выборы? Работы-то, наверное, хватает?

— Выборы? Все схвачено. Нас ждет оглушительная победа. Так выразился сегодня утром министр. В Индии, дорогой друг, выборы — процесс управляемый. Это вам не Америка.

Не обращая внимания на слабые протесты мистера Ашока, он протиснулся в машину. Мы уже тронулись, когда толстяк попросил:

— Ашок, налейте мне виски.

— Как, прямо здесь? Не держу спиртного в машине.

Толстяк сделал удивленное лицо:

— Да неужто? Значит, на весь Дели вы один такой. 

Пришлось ехать обратно к особняку. Толстяк скрылся за дверью и вернулся со стаканами и бутылкой. С сопением расположился на заднем сиденье. 

— Вот теперь машина в полной боеготовности. 

Мистер Ашок подхватил бутылку и собрался уже налить гостю стаканчик. Гость недовольно чмокнул губами.

— Зачем же самому стараться, дурачок. А шофер на что?

Я сразу же повернулся и обратился в бармена.

— Одаренный у вас водитель, — изрек толстяк. — Кое-кто и подать-то прилично не умеет. 

— Никогда не подумаешь, что он из касты трезвенников, ведь правда?

Я завинтил на бутылке пробку и приткнул рядом с коробкой передач. За моей спиной звякнули стаканы и два голоса сказали в унисон:

— Ваше здоровье!

— Поехали, — велел помощник министра. — В «Шератон», шофер. У них в цокольном этаже очень приличный ресторан, Ашок. Тихо, спокойно. Посидим на славу.

Я повернул ключ зажигания. Темное яйцо «Хонды Сити» понеслось по улицам Нью-Дели мимо зданий из стекла и бетона.

— Моя машина — моя крепость. Что это вы так себя ограничивали?

— В Америке все равно бы ничего не вышло —там у тебя нет шофера.

— Вот в чем вся прелесть жизни в Дели, дорогой вы мой! — Толстяк хлопнул хозяина по бедру, отхлебнул из стаканчика и спросил:  — Как у вас обстоят дела, Ашок?

— В настоящее время занимаемся торговлей углем. Думают, сейчас можно подняться только на технологиях, СМИ насчет угля — молчок. В Китае бешеный спрос на уголь, цены непрерывно растут. На угле миллионы сколачивают, на кого ни посмотри. 

— Конечно, конечно. — Толстяк опять отхлебнул.  — Китай рулит. Только я не про бизнес спросил, дорогой вы мой.

— А про что?

Толстяк улыбнулся.

— Как дела лично у вас? Кто вам обслуживает, — он показал куда-то вниз, — это самое место? 

— С женой я не живу. Подали на развод.

— Прискорбно слышать. Брак — штука достойная. Все в этой стране сыплется. Куда ни ткни.

Он глотнул еще.

— Скажите мне, Ашок, как по-вашему, будет гражданская война?

— Да вы что!

— Четыре дня назад я присутствовал на суде в Газиабаде[38]. Судья издал распоряжение, а члены суда отказались его исполнять. Более того. Они вышли из себя, стащили судью с кресла и прямо в зале суда побили. Газеты не написали об инциденте ни слова, но я-то видел все своими глазами. Если люди перестанут уважать закон, какое будущее ждет нашу страну? 

Что-то холодное коснулось моего плеча. Это толстун тыкал в меня стаканом.

— Налей еще, шофер.

— Да, сэр.

Видели когда-нибудь такой фокус, Ваше Превосходительство? Одной рукой ведешь машину, другой берешь бутылку, тянешься назад и на полном ходу наполняешь стакан. И ведь ни капли не пролил! Вот какими способностями должен обладать индийский шофер! Тут тебе и быстрая реакция, и способность видеть в темноте, и бесконечное терпение! А к этому прибавьте еще искусство бармена! 

— Желаете еще, сэр?

Я мельком глянул на подручного министра, на его тройной подбородок — перевел взгляд на дорогу, чтобы ненароком кого не сбить, — и опять повернулся к толстяку.

— Налей лучше своему хозяину.

— Я много не пью. Мне хватит.

— Да бросьте, Ашок. Я настаиваю. Малый, ну-ка, налей хозяину.

Пришлось опять демонстрировать ловкость рук. 

После второй порции толстяк вытер губы и как-то успокоился.

— У вас в Америке много было женщин? Я имею в виду американок?

— Нет.

— Нет? То есть как?

— Я был верен Пинки — моей жене. Никогда ей не изменял.

— Ну надо же. Хранил верность. Бывает же такое.  Неудивительно, что дело закончилось разводом. И вы никогда не спали с белой женщиной? 

— Я уже сказал.

— О господи. Почему за рубеж вечно попадают индийцы, которым заграница ни к чему? А не отказались бы? С европейкой?

— Сейчас?

— Вот сию минуту. Сама она из России. Ну вылитая американская актриса (он назвал имя). Не угодно ли?

— Шлюха?

Толстяк ухмыльнулся:

— Подруга. Прелестница. Так как? 

— Нет. Спасибо. Я сейчас встречаюсь со старой знакомой...

Толстяк достал сотовый и натыкал номер. Телефонная подсветка голубыми бликами заиграла у него на лице.

— Она сейчас у себя. Едем к ней. Говорю же, прелестница. Американская артистка, ни дать ни взять.  Тридцать тысяч у вас с собой найдется? 

— Нет. Послушайте. Я встречаюсь с женщиной и не желаю...

— Ничего, я заплачу. Потом отдадите. Просто вложите недостающую сумму в конверт для министра. 

Он подмигнул, наклонился ко мне и принялся объяснять, куда ехать. Я не отрываясь глядел в зеркало на мистера Ашока.

Шлюха? Это же товар для голодранцев вроде меня. А вы птица высокого полета. Неужто опуститесь до шлюхи?

Сказать бы ему все это в открытую. Но кто я такой? Шоферюга.

Я слушал, что мне говорил толстый. Мистер Ашок молчал, только прихлебывал из стаканчика свое виски, точно мальчишка содовую. Может, думал, это шутка, а может, ему неудобно было перед толстяком.  Откажешься, еще обидится.

Я готов защищать честь хозяина до гробовой доски. Это они его совратили.

Толстяк велел мне ехать в Грейтер Кайлаш — еще один жилой комплекс в Дели, где селятся люди с достатком. Дорогу он мне показал, только все тыкал стаканом в шею. Дом смахивал на небольшой дворец, даже мраморные колонны были. По кучам мусора у самого забора было видно: здесь богатые живут. 

Толстяк распахнул дверь и припал к телефону.  Минут через пять дверь захлопнулась. С заднего сиденья повеяло такими крепкими духами, что на меня чих напал.

— В Джангпуру, шофер. Поехали. И прекрати чихать.

— Прошу прощения, сэр.

Толстяк улыбнулся и повернулся к сидящей рядом с ним девушке:

— Пожалуйста, поговори с моим другом Ашоком на хинди.

Я нашарил в зеркале отражение девушки. 

И вправду актриса. Притом популярная. Не раз видел на афишах, вот только не знал, как зовут. Когда я уже переехал в Бангалор и освоил Интернет — всего за два сеанса, представляете! — то нашел в Google фотографии и имя.

Ким Бейсингер.

И толстяк называл это имя. Не соврал — ну точно Ким Бейсингер села к нам в машину! Высокая, красивая, а волосы какие потрясающие, золотые, пушистые, вот словно с рекламы шампуня!

— Как поживаете, Ашок? — произнесла она на хинди без единой ошибки и взяла мистера Ашока за руку.

Помощник министра хихикнул:

— Как далеко пошла Индия, а? Иностранка говорит на хинди.

Шлепнул ее по бедру:

— Твой хинди стал куда лучше, милая.  Мистер Ашок через ее плечо наклонился к толстяку:

— Она русская?

— Спроси у нее, Ашок, не у меня. Не стесняйся. Здесь все свои.

— Я украинка, — сказала она на хинди. — Я украинская студентка в Индии.

Надо бы запомнить, мелькнуло у меня. Украина. Вот куда я отправлюсь, дайте только срок! 

— Ашок, — ухмыльнулся толстяк, — ты погладь ее по волосам. Да не бойся. Она не кусается. Скажи мистеру Ашоку что-нибудь на хинди, прелесть моя. А то он тебя боится.

38

Город в Северной Индии, штат Уттар-Прадеш