Хроники инквизиции

Вытащит только достойный! Попытка вытащить 5 медяков (зачеркнуто) восемь (зачеркнуто) серебрушка».

Где-то далеко призрачно кричала ночница. Снова кто-то ждет ее, вот-вот выйдет из-за поворота. И ведьма надеялась, что их дороги не разминутся… С инквизитором же ей просто повезло. Дядько леший ее направил, когда Малку уж совсем окружили, в угол загнали. Да и в деревне наверняка к инквизиторше преследователей домовые духи привели, глаза затуманили. Повезло. А иначе не встала бы на ее сторону. Колдовской силы в ней и самой много, не так просто обмануть да взгляд отвести.

Вот только… Малка ясно видела на ней метку старой нежити. Сильной нежити. Видно напоролась когда-то, да одолеть не смогла, и теперь нежить выжидает удобного момента. Ни один другой упырь из нее пить не посмеет. Хотела сказать, да будто язык связало. Значит, лучше промолчать. По своей дороге она сама пройдет, чтобы в конце ни ждало.

Наконец инквизиторша совсем уснула, намаялась за день. Ведьма встала, погасила взмахом ладони огонь и вошла в ночь. Малка любила гулять в сумерках и сейчас направилась вперед, без раздумьев, туда, где надрывалась ночная птица. Лес расступался перед ней. Дядько леший расстарался. Радуется чему-то.

Селдон Инесс служил виконту не просто так, а за возможность от проклятья избавиться. По рождению он был проклятый. А она пожалела, попросила за него: «Я тебя до конца вылечу, много сил потрачу, только отдай ему амулет. Уже давно служит он».

Ни за кого раньше не просила, а тут почему-то… Но аристократ не отдал. Нельзя злом на добро отвечать.

Малка утащила амулет. И если Инесс дурнем не окажется…

Не оказался. Он вышел, словно соткался из сумерек. Темная фигура, только глаза горят багровым отсветом. Алая каемка вокруг зрачков.

Он протянул ей руку. Малка взяла ее. И они пошли.

«…В такие дни я всегда хорошо чувствую луну. Она словно течет под моей кожей ядовитой вязкой сладостью, и кажется, что ты можешь все. Будто за спиной, прорывая кожу, вырастают невидимые крылья, и каждое твое движение может изменить мир. Но это с утра. Чем ближе ночь, тем яростнее ты становишься. Потому что ты сильней. Потому что у тебя клыки. Потому что одним движением ты можешь с легкостью сломать чужие хрупкие кости. Хотя в основном, просто потому что луна ослепляет. Всесилие забавная штука. Особенно, когда оно обманчиво…»

 …Мир оборотней это прежде всего мир Хаоса. Звериные сущности особенно перед полнолунием не дают им жить спокойно, и человеческий порядок им чужд. Единственный закон, которому подчиняются эти звери, это закон Стаи…

Смерть под парусом

На одного из тех, кто плыл на корабле, напала нежить. Неизвестная мне нежить. Я стояла на палубе, щурилась от утреннего солнца, слушала крики чаек и старалась не подходить ближе к тому, что от него осталось. Впрочем, осталось немного.

Всегда знала, что не бывает бесплатного сыра… то бишь, отпуска в Святом Ордене, да еще на шикарном корабле для всяких лордов и графов, но на этот раз думала отделаться просто участием в соревнованиях инквизиторов. В Сардаре (куда мы как раз плыли) они проходили каждый год, и в этот раз доказывать, что наш Орден наисвятейший и круче местного, послали меня. Шеф, что странно, не пожадился на билет и со слезами махал мне вслед платочком на пристани (если не привезу ему первое место, чую слезы на глазах будут у меня).

– Кто-нибудь знает… знал убитого… погибшего? – спросил капитан. Когда меня разбудили вопли, и я вышла из каюты, протолкавшись сквозь собравшуюся толпу, он уже был там. Сидел на корточках возле… хм тела и без каких-либо особых эмоций всматривался, проявляя выдержку гробовщика. У меня такой не было, и я позеленела как и остальные.

– Это Рей Верден, племянник герцога Тамирского… был, – ответил кто-то.

Мало кто не знает герцога, не самого богатого жителя королевства, но самого злопамятного. Капитан наверно тоже о нем слышал. Он тихо, проникновенно выругался. Сверху мне был виден только его коротко стриженный затылок и небрежно зажатая под мышкой фуражка со знаками судовладельческой компании. Она ему явно мешала, но бросить ее на не слишком чистые доски пола рядом с телом, он не решался.

– Может кто-нибудь из вас сразу признается? – со смутной надеждой попросил капитан. Все молчали. Он не расстроившись продолжил. – Ну нет, так нет. Придется разбираться самому. Пожалуйста, разойдитесь все по своим каютам

Он прикрыл бывшего племянника герцога его же плащом. Народа наоборот становилось все больше, начиналась давка. Будто на рынке оказалась, а не среди аристократов.

– Валите отсюда! – наконец не выдержал капитан и повернулся. Что-то в его внешности наталкивало на мысль, что предки у него не совсем люди. У капитана была массивная, выдающаяся вперед челюсть настоящего моряка, но остальное малость не подходило к внешности. Темные глаза на обветренном лице были чуть раскосыми, с по-женски пушистыми ресницами, но жестким взглядом. Слишком расширенные для такого солнечного утра зрачки, нос правильной, даже изящной формы. Отлично смотрелся бы у какого-нибудь благородного, который по вечерам с гордостью рассказывал о нем, как о наследстве предков, но не у громилы капитана.

– Да как вы смеете с нами так разговаривать??!

Я с любопытством посмотрела на нервно разоравшегося типа. Бросилась в глаза ухоженная, снежно-белая седина на висках, будто он ее часто подкрашивает и лицо под ее цвет. Капитан пружинисто встал и пристально глянул на него, снизу вверх. Он был на полголовы ниже, но эффект это не смазало. Даже меня, уж точно самое невинное здесь существо, тянуло отступить на шаг.

– Я… смею? Ваше имя?

– Виконт Альс де Вейнемеро.

– А я капитан… если кто не знает, просто капитан Дерек. И мы с вами находимся в открытом море. На корабле всего сто двадцать два человека, считая тридцать членов команды, в которых я уверен, – фразы он говорил вкрадчиво, медленно, в мертвой, как-то сразу установившейся тишине. – И кто-то из пассажиров совершил такую нехорошую штуку, как убийство. И воспользовался он при этом не обычным ножом в спину, чему бы я порадовался, а черной, неизвестной мне магией. Ничего другого, глядя на останки, я предположить не могу. В ближайший порт мы войдем только через неделю. И сейчас возможно он стоит рядом с вами. – Я задумчиво поглядела на своего соседа. Многие друг от друга отодвинулись.

– А теперь… я вас прошу… разойдитесь по своим каютам.

После этой речи пассажиры послушались сразу. Уходила я последней, бросив взгляд на капитана, на появившегося помощника, которому он наконец всучил фуражку, ну и на виновника торжества. Магия значит… интересно, с чего он так решил? Никаких следов я там не чувствовала. Возможно, и стоило сказать ему, что я инквизитор, но при мысли о полусотне аристократов, бегающих за мной с воплями о помощи, струхнула. Я еще после Дайнарры Нортен не отошла и сильно дергаюсь при слове наследство.

Мы собрались в обеденном зале, чтобы позавтракать, а заодно пообсуждать… хм поскорбеть об усопшем. Многие были взволнованы, но не испуганы и относились к этому как к развлечению.

– Посмотри на Вейнемеро, ну того с крашеными висками, который разорался сегодня на палубе… – тронул меня за плечо Викс. За все время, что мы плыли, до меня так и не дошло, то ли он во мне что-то нашел, то ли ему было просто скучно общаться с остальными.

– И что?

– А то… посмотри, сколько выпивки он заказал. Нервничает бедолага.

– Почему? – он явно ждал этого вопроса. Хитро посмотрел на меня, невероятно напоминая умную охотничью собаку, из тех бешено дорогих пород, которыми обожают хвастаться владельцы. Сходство дополнял золотистый окрас шкуры… тьфу волос и карие, теплые глаза.