Нечаянный король

- Почему у вас такое лицо? - резко спросил Сварог. - Что тут случилось?

- Ничего, милорд:

- Врете, любезный мой, - сказал Сварог убежденно. - Если вы не забыли, ваш хозяин умеет безошибочно отличать правду от лжи. Незатейливая магия из разряда домашней: Вы мне сейчас говорите неправду: Итак?

Лакей решился:

- Милорд: Я и в самом деле не слышу никаких других звуков, о которых вы изволите спрашивать: Но: Что-то неладно, милорд. Что-то неладное в замке:

- Что? Я вам приказываю высказать все, откровенно! Ясно?

- Как прикажете, милорд: Только я и сам не могу толком объяснить: Что-то такое: повсюду: Прямо колотит всего: Стою это я. а вон там вроде бы черная кошка шасть - и прошмыгнула! Вот оттуда вон туда: Почудилось, конечно, только было полное впечатление:

Сварог посмотрел в ту сторону. Если доверять лакею, то эта неведомо откуда взявшаяся в замке черная кошка выскочила прямо из стены и в стену же ухитрилась скрыться:

- Отроду не было замке никаких привидений, - продолжал лакей, ухитрившись ответить на невысказанный Сварогом вопрос. - В лесу, сами знаете, иногда появляется безголовый медведь, Гэйр-Бар, ваш фамильный призрак, но крайне редко: А в замке никогда ничего подобного и не водилось, разве что домовой, но он никакой не призрак: Ничего не пойму, в воздухе что-то такое, милорд, волосы дыбом встают, и ветерком, полное впечатление, насквозь продувает:

Сварогу стало чуточку легче - похоже, не один он ощущал в окружающем нечто странное. Ну, а дальше? Какой толк от слов перепуганного лакея? И что тут можно сделать?

- Ну ладно, - сказал он неловко. - Посматривайте тут. Если и дальше станут шастать из стены в стену неизвестные кошки или случится еще что-то - немедленно зовите меня, это приказ.

Он вернулся в спальню. Протяжный жалобный вой все еще звучал в ушах, и невозможно было определить, откуда он исходит. Снаружи все-таки?

Он распахнул дверь, поддавшуюся легко и бесшумно, вышел на галерею, в ночную прохладу. Приблизился к балюстраде. Лес стоял темной безмолвной стеной, в ближайшем доме для прислуги светилось несколько окон. Если не знать наверняка, ни за что не догадаешься, что паришь сейчас за облаками, над грешной землей: Земля как земля, лес как лес, звезды:

Он присмотрелся. Сам не смог бы определить, что тут странного и неправильного, но что-то в ночном небе было не так:

Слева, над высокой острой башенкой одного из лакейских флигелей, чуть левее старомодного прорезного флюгера в виде восседавшего на ветке ушастого филина, светилось нечто, вызывавшее в мозгу эти странные и непонятные ощущения - некое зудение в глазах, мягкое давление на них, словно заноза ухитрилась проникнуть под череп и сейчас пронизывает его насквозь, не причиняя боли, но вызывая: Черт, как облечь в слова те неприятные ощущения, для которых и нет слов?

Будто мерцающий алый уголек, будто видимый вовсе и не глазами:

Он отвернулся. Двинулся по галерее, опоясывавшей весь второй этаж, не поворачивая больше головы к странному огню в ночном небе, но чувствуя его присутствие. Оказавшись у окна кабинета, заглянул внутрь.

Господа высокие министры, несмотря на поздний час, трудились рьяно. Мара сидела у компьютера, всеми десятью пальцами колотя по белой клавиатуре, над синим усеченным конусом вспыхивали географические карты, какие-то таблицы и списки, изображения гербов, орденов и мундиров, проплывавшие сверху вниз и снизу вверх, сразу из трех прорезей тянулись белоснежные листы, то недлинные, то скручивавшиеся в свитки. Примостившийся на резном подлокотнике ее кресла Карах временами вставлял словечко - и Мара то отмахивалась резким движением плеча, то выслушивала внимательно. Все прилегающее к столу пространство было завалено листами и свитками, эскизами ярких мундиров, картами.

Оба министра, как и полагалось в приличных королевствах, уже были титулованными господами. По размышлении Сварог присвоил Маре титул графини чтобы не баловать ее особенно, с расчетом на будущее и возможные повышения за усердную службу, а Караха, изрядно поломав голову над нестандартностью ситуации, сделал-таки бароном. Новым циркулярам, о которых упоминал Костяная Жопа, это, если придирчиво вдуматься, все же не противоречило: ими запрещалось "возводить в дворянство и присваивать титулы неразумным существам, не принадлежащим к роду человеческому". И только. Здесь опять-таки крылась юридическая лазейка, простор для опытного крючкотвора: с одной стороны, Карах к роду человеческому безусловно не принадлежал, с другой же, как ни примеривайся, был существом вполне разумным, а следовательно, под циркуляр не подпадал. Именно так, мудро рассудив, решили обожавшие Сварога старцы из Геральдической коллегии - и недвусмысленно намекнули, что ждут от него очередных сложных сюрпризов, скрашивающих их скучнейшее доселе бытие. Сварог обещал непременно что-нибудь придумать:

Сварог тихонько вошел. Мара через плечо бросила на него затуманенный взгляд, бормоча:

- Королевский казначей обязан пребывать в ранге коронного советника: Тьфу ты, голова идет кругом!

- Ты, случайно, не слышишь каких-то странных звуков? - спросил Сварог насколько мог небрежнее.

В ушах у него стоял пронзительный вой. Мара вяло улыбнулась, пожала плечами:

- Только бумажное шуршанье. У меня этот звук скоро в ушах торчать будет, как пробки:

- А ты, Карах?

Серенький домовой выглядел понурым и неуверенным - дело тут, конечно, не в усталости, а в том, что он вопреки загадочным правилам этикета все же поневоле вторгся на территорию своего коллеги, вошел в замок.

- Да вроде бы ничего такого: - сказал он грустно.

- Иди за мной, - мотнул головой Сварог в сторону галереи. - А ты работай, работай, никаких вопросов:

Карах послушно плелся за ним, жался к ноге. Нагнувшись, Сварог привычно подхватил его, посадил на плечо и, стоя у балюстрады, показал в ночное небо:

- Вон там, левее филина: левее флюгера, я имею в виду. Светится там что-то красное или мне чудится?

- Над той крышей?

- Ага.

- Я же тебе говорил, хозяин, а ты не верил, - тихонько сказал ему Карах, щекоча ухо пушистой мордочкой. - Это и есть Багряная Звезда: - В его голосе сквозило удивление. - Оказывается, ты ее тоже можешь видеть, кто бы мог подумать: Я-то решил, что только такие, как я, могут:

- Красная? И словно бы мерцает? И в глазах какое-то неприятное давление чувствуется?

- Ну да. Не надо на нее долго смотреть, не стоит: Маре бы показать, только ей все равно не докажешь, она-то не видит: Потом-то все увидят, да поздно будет:

- А никакого воя ты и в самом деле не слышишь? - спросил Сварог упрямо.

- Да нет, ничего такого. Тишина кругом. Хозяин: Это все неспроста:

- Удивительно верное замечание, - фыркнул Сварог. - Ладно, иди работай. Маре - ни словечка ни о чем таком. Коли уж она и не видит ничего, и не слышит: Ну, живенько!

Едва Карах проворно скатился с его плеча и нырнул в дверь, Сварог направился назад.

И сообразил вдруг, что непонятный вой, столь досаждавший ему, исчез. Напрочь. Его больше не было слышно. Словно повернули выключатель.

Ощутив нешуточное облегчение, Сварог выдохнул полной грудью. Голова по-прежнему побаливала и глаза жгло, словно туда сыпанули песку, но это уже были классические симптомы бессонницы, не имевшие ничего общего с загадочными странностями. Он почти вбежал в спальню, раздеваясь на ходу, швыряя одежду куда попало. Осторожно обошел спящего Акбара, чтобы не наступить в полумраке верному псу на хвост или на лапу, нырнул в постель, в безупречную чистоту прохладных простыней. Уткнулся лицом в подушку, яростно пытаясь нырнуть в сон, в беспамятство, пока снова не послышался загадочный вой:

:Он шагал сквозь странные препятствия, напоминавшие хаотичное нагромождение сгнивших остовов множества кораблей, - повсюду ряды насквозь проеденных разрушением досок, то прямых, то плавно выгнутых, похожих на исполинские скелеты длиннющих змей, - но все же это были доски, пахнущие сырой прелью гнилого дерева, серо-зеленые, полурассыпавшиеся. Не было ничего, хотя бы отдаленного похожего на проход, коридор, - и Сварог шел напрямую, грудью, всем телом наваливаясь на закрывавшие путь переплетения хрупких досок. Они уступали напору, с едва слышным шорохом разваливались, осыпая трухой - невесомой, густой, забивавшей нос, глаза, уши. Их не становилось меньше, впереди, сколько он ни шел, вставали все новые нагромождения, лабиринты, груды: