Страница 2 из 7
Глава вторая
Самый безобидный
...Толпа смыкалась вокруг, как многотонная неотвратимая волна прибоя, люди карабкались на леса вокруг недостроенных самолетов. Профессионально отточенное за все эти годы чувство опасности готово было перелиться в панический ужас, а Брежнев вышагивал как ни в чем не бывало, отмахиваясь от склонявшихся к его уху то генерала Рябенко, то других "прикрепленных". Прошли под крылом. Над головой топот, шарканье, топот рабочие продвигались по платформам следом за ними, а те, что вокруг, подступили совсем близко, и Данил, ухватившись за руки напарников, едва сдерживал напор, с ненавистью глядя в эти ошалевшие от любопытства, возбужденные, ни в чем не виноватые лица. Ремень кобуры пополз с плеча, комкая полу пиджака, съехавший пиджак запеленал руку, Данил попытался резко дернуть плечом вверх, но Северцев тянул его в ту же сторону, влево, и ничего не выходило... Пронзительный скрежет! Рухнула площадка, протянувшаяся во всю длину самолета! Крики, оханье... Вывернув голову, Данил увидел, как Медведев и с ним человек пять местных, напрягаясь что было мочи, удерживают площадку на весу, а люди, скользя по доскам, падают им прямо на головы. Встает сбитый Рашидов, еще кто-то, поднимают Брежнева, и у него течет кровь по щеке, рядом вопит Паша, чуть ли не прижимая "уоки-токи" к губам: - Машины в цех! Прямо в цех! И каким-то чудом слух выхватывает из гомона негромкий голос Брежнева: - Могу идти, могу. Ключицу вот больно... Толпа напирает. У входа в цех оглушительно взвывают сирены, но машины пробиться не могут. Промелькнул генерал Рябенко - размахивая пистолетом, пробивает дорогу. Цепочка телохранителей распалась, все стягиваются к Брежневу, выстраивая "клин". И тут Данил, бросив мимолетный взгляд назад, видит, как высокая стойка шасси переламывается, медленно, словно бы даже картинно - и белоснежный, еще неокрашенный фюзеляж, зияя пустыми глазницами окон, заваливается беззвучно, жутко, плавно прямо на генсека и ближайших к нему, и никто этого не видит, кроме Данила, он разевает рот, но крика нет, хочет развернуться к Брежневу и за руку рвануть его подальше, но тело не повинуется, и никак не удается прокачать, которую, ключицу повредило объекту... Двигаясь невероятно медленно заходясь смертной тоской от этой несвободы тренированного тела, он все же хватает наконец широкую ладонь генсека, дергает... И отрывает Брежневу руку. Крови почему-то нет ни капли, пучок тонких белых нитей тянется от плеча за оторванной рукой, пока не обрывается напрочь. Пистолет Рябенко, направленный теперь на Данила, выпускает длинную оглушительную очередь... Данил медленно вынырнул из кошмара, словно из вязкой тины. Полежал пару секунд, прочно привязывая себя к реальности - пока не понял, что он проснулся, что все привиделось, что в Ташкенте в марте восемьдесят второго все так и было, кроме падающего самолета и оторванной руки, конечно... Звонок надрывался - это и была привидевшаяся во сне очередь. Ольга безмятежно посапывала, уткнув лицо в подушку, ее такие мелочи не будили до срока, бесполезно, в чем ей Данил по черному завидовал. Звонили так старательно и настырно, что стало ясно не уйдут. - Даже интересно. Кто ходит в гости по утрам... - сказал он сам себе, опуская босые ноги на пол и натягивая пестрополосные адидасовские портки. - Кому это мы понадобились в... - покосился на "Ориент" с зеленым циферблатом, неуловимо намекавшим колерами на нечто армейское, оттого-то часы и были куплены. - В восьмом часу утра, понимаете ли... Звонок надрывался. Данил вышел в прихожую и прильнул к панорамному глазку. Глазок был устроен на манер перископа, так что, вздумай кто снаружи приставить к нему дуло и выпалить, ничего бы не достиг - не та была дверь. Правой рукой, не глядя, сбил щелчком со столика газету и мимолетно пробежался кончиками пальцев по рукояткам газового "Браунинга" и боевого ПСМ. И убрал руку. Похоже, в гости пожаловали власти. По-американски говоря, Law and Order ("закон и порядок", англ.). Тот, что звонил, не отнимая пальца, был в рыжеватой кожанке, определенно гонконгской, застегнутой не доверху, так что виднелась милицейская рубашка с темно-сизым галстуком. А за спиной у него, рассредоточившись, стояли трое в серых бушлатах, двое с автоматами, один просто так, с пустыми руками и бравым видом. - Замели менты нашу черешню... - проворчал Данил, спокойно протянул руку, сграбастал, не глядя, черный пенальчик рации с толстой кольчатой антенной, нажал кнопки. Секунд через десять откликнулись: - Пятый. Дежурный пост. - Барс, - сказал Данил. - Звонят в дверь. Милиция. Четверо. Я открываю. - Высылать ребят? - Я бы так и сказал... Обойдусь. Конечно, они могли оказаться переодетыми мочилами. Такую форму, с какими угодно погонами, понимающий человек при наличии энной суммы раздобудет быстро. Вплоть до полковничьей, с генеральской, понятно, похуже, тут придется подсуетиться. И все же - если в каждом прохожем видеть врага, а в каждом мундирном переодетого, проживешь, быть может, и долго, но цены тебе, как спецу, не будет никакой... Однако дверной цепочки он не снял, понятно. Береженого бог бережет. Чуть приоткрыл дверь, выглянул и сделал удивленно-вопрошающее лицо. В конце концов он был честным и законопослушным гражданином. Почти. К самому ею лицу вспорхнула и распахнулась красная книжечка: Старший лейтенант Клебанов. Управление по борьбе с организованной преступностью. Ох, давно я не грабил банков, сказал Данил, не наигранно зевая. Чем обязан, чем могу? Ну не было меня там, кого хоть спросите... Войти можно? А зачем? Узнаете. Гражданин начальник, сказал Данил проникновенно. А не найдется ли у вас листочка бумаги по кличке "ордер" с корявой росписью прокурора? Согласен на районною. Мне просто нужно с вами поговорить. Тогда извините, сказал Данил, не то чтобы злясь, но испытывая некоторое раздражение. Тогда уж придется все сделать именно гак, как вы честным гражданам и советуете через органы печати... он взял с холодильника радиотелефон, набрал один из знакомых номеров. С кем я говорю? Очень приятно, майор Первухин. Я тоже майор, но в отставке, знаете ли. Беспокоит вас гражданин Черский, проживающий на Малиновской, сорок пять, двадцать два. Ко мне позвонили в дверь милые молодые люди с автоматами и удостоверениями Трезвый клянусь как майор майору, вот только зол спросонья. Есть ли у вас в УОП старший лейтенант Клебанов в рыжеватой кожанке, и где он в данный момент находится9 Видите ли, они хотят войти, а я запуган криминогенной обстановкой. Да не умничаю я, запуган. Может, мне тогда Ладыженскому позвонить? Есть? Камень с души.. Вообще-то преспокойно можно было и не пускать Перебьются. Но когда имеешь дело с неким неизвестным уравнением, проще и выгоднее сразу его расшифровать не добавляя иксов с прочими игреками.. Вы есть, сказал Данил, снимая цепочку И поскольку люди мы законопослушные в любое время суток прошу. Только не стреляйте в потолок это лишнее. Ребята были ученые, Данил оценил, не ломанулись в прихожую, как быки, но как-то исключительно ловко грациозно даже, не мешая друг другу, просочились, окружили, один моментально прибрал со столика стволы, автоматчик прянул в угол. чтобы при нужде прошигь оттуда все пространство парой-тройкой точных очередей, второй, сделав два изящных пируэта, оказался в комнате. И все равно Данил успел бы хорошо и качественно сыграть с ними в грубую игру "То не досточки, а косточки хрустят"... Клебанов остановился перед ним. Молодой, не дотянул еще до тридцатника, узколицый, губы сжаты. Поморить голодом недельку, надеть буденовку получится вылитый Мальчиш-Кибальчиш во всей своей юношеской преданности идее. Не сказать, что неприятен на вид, но такие лица чаще всего бывают у идеалистов и фанатиков, а эта публика, несмотря на все свои положительные стороны, обладает и массой отрицательных. И когда ты им попадаешься на зубок, освободиться от них даже труднее, чем от откровенной сволочи, от идеалистов-то... - Вы пистолетики-то назад положите, - сказал Данил, шумно почесав под мышкой. - У меня на них все документы выправлены, скажу по секрету. - А взглянуть можно? Все было сложено в черном кожаном футляре типа бумажника, лежал он тут же на столике, оставалось только протянуть руку. Что Данил и сделал. Мальчиш-Кибальчиш, что интересно, прежде всего схватился за паспорт. Беглым опытным взглядом сравнил фото со взлохмаченным оригиналом: - Данила Петрович Черский... - Ага. Но улица, на которой стоит ваше областное управление, названа, увы, не в мою честь. Географ Черский - однофамилец, хотя я не исключаю, что может оказаться седьмой водой на киселе. Некоторые источники гласят, что они с моим прадедом происходят из одних и тех же мест, а это позволяет надеяться... - Чем трудитесь? - Головой, - сказал Данил. - Вон там написано. Черное удостовереньице с красивой эмблемкой. - А все же? - Начальник службы безопасности АО "Интеркрайт". - "Интеркрайт"... За бугор - лес с никелем, а оттуда - печеночки с колготками? "Да ты, милый, с какого дерева слез"? - чуть не спросил Данил прямо, но промолчал. Хотя Мальчиш-Кибальчиш, бросивший свою реплику вполне серьезно, так и просился в анекдот из "ментовской" серии. Возможно ли, чтобы шантарский мент, офицер к тому же, путал фирму "Интеркрант" с каким-нибудь коммерческим ларьком "Васька энд компани"? Или он так шутит? - Это вы нас с кем-то путаете, - сказал Данил безмятежно. - Мы немножко посерьезнее будем... - А до того где трудились? Тот, что был без автомата, заинтересованно таращился на украшавшую стену увеличенную фотографию. Дани. I из любезности зажег свет и показал пальцем: - Во г это - Брежнев. Это - Джимми Картер. Половник Медведев. А вон тот, скромненький, - я в молодости. Мент без автомата прямо-таки на него вылупился: - А правда, что у Брежнева было три "роллс-ройса"? - Происки буржуазной пропаганды, - сказал Данил. - Один-единственный. Подарили, что делать. Вот если бы вам подарили, вы так и отказались бы? Клебанов мотнул головой - и троица его верных подвижников улетучилась на лестницу, слышно было, как они спускаются, оживленно обсуждая, поддельная фотка или нет. - Когда ушли? - В девяносто третьем, - сказал Данил. - А почему? - Тут плотют больше, - ответил Данил с видом самым простецким. - А забот поменьше. - То-то и оно. - Послушайте, хороший мой, - сказал Данил. Нету у меня ни трупа в шифоньере, ни героина в чайнике. Ну нету, что поделать. Я на вас не наезжаю, но и вы уж на меня не наезжайте ранней порой... Что стряслось? Макашов сделал переворот, решено насчет сэров и пэров, и нас всех незамедлительно искореняют как класс? - Ох, я б вас искоренил... - сказал Клебанов. "Точно, идеалист", - подумал Данил. Кто там спит? Жена? Можно сказать, что почти, но я бы так говорить не торопился... А вы как провели сегодняшнюю ночь с женщиной или со служебным рвением? Клебанов, пропустив это мимо ушей, сказал бесстрастно: Я бы хотел задать вам несколько вопросов. - После столь классической фразы я не в силах вам сопротивляться, противный... - сказал Данил, откровенно скалясь. - Пройдем в кухню? - Пройдем, - Клебанов спокойно двинулся за ним. В кухне Данил набулькал себе полную чашку вчерашнего стылого кофе и выцедил сквозь зубы не спеша. Вежливости ради поинтересовался: - Хотите? Попросту, без церемоний. Старлей мотнул головой. "А кофейку-то хочется, - подумал Данил, - вон кадычок непроизвольно дернулся, а баночка прямо перед тобой стоит, и сразу видно, что не ширпотреб, каким забиты комки... Ну, держи фасон, коли охота. Я бы на твоем месте тоже держал, стоял бы этак вот гордо и несгибаемо..." Из комнаты не доносилось ни звука - Ольга безмятежно дрыхла. Данил выудил из пачки сигарету, щелкнул настоящей "Зиппо", затянулся и спросил: - Итак? Сегодня будний день, время не терпит... Клебанов положил на стол небольшую желтую папочку из кожзаменителя и извлек оттуда белую карточку размером с визитку. Там ничего не было, кроме номера телефона. - Это ваш домашний телефон? - Мой, - сказал Данил, мгновенно напрягшись и отметая всякое ерничанье. - А у кого такая карточка может оказаться? - Вам что, нужен полный список? - Приблизительно. - У нескольких десятков человек. Обоего пола. - А зачем? - Бывают коллизии, - сказал Данил. Мало ли что может с человеком случиться... - Ага. А вы, значит, будете выручать? Везде все схвачено, за все заплачено? - Хватит, - сказал Данил. - Надоело. Или пойдет дело, или разбегаемся, как тот дельфин с той русалкой Вот что, друг мой юный. Я вас ничем не буду пугать и не собираюсь даже. Но вы уж запомните одно: частный бизнес дает человеку ба-альшое чувство собственного достоинства. И большие возможности, дабы это достоинство защищать. Именно потому он и засасывает, дело не в поганой капусте... И вообще, неужели вам так уж хочется выглядеть пионером из мультфильма. - Ну хорошо, - сказал Мальчнш-Кибальчиш. - Мне нужно, чтобы вы попытались опознать... одного человека. Я, разумеется, не могу принудить столь влиятельную персону. Если желаете, я извинюсь и уйду. - Мертвого? - спросил Данил. Старлеи молчал. "Мертвого, подумал Данил. - Будь он живой, будь он в сознании, сказал бы, кто такой Данил Черский, - а вьюнош, душу прозакладывать можно, этого не знал, ничего у. них не было, кроме карточки с номером телефона. Оперативно сработано, кстати. Номер телефона сменился лишь неделю назад. Значит, там труп или, что немногим лучше, полутруп в реанимации..." - Почему вы решили, что у нас - труп? Может, мы попросту взяли карманника с чужим бумажником, где в числе прочего эту карточку и нашли? - Ну, не держите меня за дите, - сказал Данил, - Приехали бы вы поутру из-за паршивого ширмача, автоматами сверкая... - Хорошо. Там труп. И все же вы что-то слишком спокойно это приняли... Данил пожал плечами: - Хотите верьте, хотите нет, но жизнь нынче настолько сучья, что я решительно ничему не удивляюсь, отвык начисто. Ну, едем? Он прошел в комнату, тихонько взял с кресла костюм и оделся. Приладил на пояс кобуру с ПСМ, сунул рацию в "рабочую" сумку и направился к двери. У подъезда рядом с его белым "гольфом" стоял штатский на вид "рафик" стекла, правда, тонированы, так что лбов с автоматами и не видно. А водитель в цивильном, конспиратор хренов. - Ваша, конечно? - кивнул Клебанов в сторону "Фольксвагена". - Каюсь. - Так и оставляете? Не боитесь, что угонят? Ну да... - Да ну, к чему такие намеки, - сказал Данил задумчиво. - Просто сигнализация там хорошая и с парочкой юморных моментов, так что было бы даже интересно... Хотите проехаться в буржуйской машине? Он думал, что принципиальный мальчиш откажется, но тот неожиданно сговорчиво занял место рядом с Данилом. К чему бы это? Ну, посмотрим потом... ...В морге витал неопределенный, но поганый запах - пахнет непонятно чем, однако подсознание с ходу связывает это с разложением, смертью, концом... Данил, шагая следом за Клебановым по пустому коридору, где шаги отдавались неприятным чавкающим эхом, впервые задал себе немаловажный вопрос: "А почему РУОП, собственно?" В самом деле, отчего не уголовный розыск? С чего бы это РУОП подвязываться к обыкновенному убийству? Значит, не обыкновенное... Мать их так, кто влип и во что? - Вскрытия еще не было, конечно? - спросил он негромко. - Не было, - сказал Клебанов, не оборачиваясь. - Не настолько уж мы цивилизовались, в самом-то деле... Не в Чикаго. Хотя вашими трудами тут скоро Чикаго и будет... Данил промолчал. От вышедшего к ним крепкого мужика в грязноватом халате явственно попахивало водочкой, конечно - работа такая, тут поневоле начнешь... Мужик откинул засов, и с визгом распахнулась широкая железная дверь. Запах сразу стал сильнее, душно-сладковатым. И правда, мы не в Чикаго, где каждому усопшему полагается отдельная ячейка, откуда его выдвигают примороженного должным образом... Здесь все было совершенно по-советски как в магазине или в автобусе, битком... Комната пять на шесть, стеллажи по стенам, а на стеллажах бледно-восковые трупы друг на друге, в три этажа, как минтай в ящике, право слово. И от этого последнего, посмертного унижения они даже не выглядели бывшими людьми - нелепые куклы, манекены в подсобке. У того, что лежал ближе всех, сверху, от паха до глотки бугрился толстый шов в палец высотой, небрежно зашитый большими стежками. От этого Данила и замутило - сами по себе покойники его особо не волновали, они ведь только пустая оболочка, покинутая душой, но при одной мысли, что и тебя в свое время кинут на чье-то брюхо и будете вы все лежать грудой, хотелось блевать и неудержимо. Но он справился с собой, глядя на железный стол посередине. Медленно подошел вплотную. - Вы его знаете? - спросил Клебанов сухим профессиональным шёпотом. - Конечно, - сказал Данил, - Не далее как вчера виделись... Пишите. Ивлев Вадим Степанович, шестьдесят третьего года рождения, заведующий вычислительным центром АО "Интеркрайт"... - он обернулся, но в руках у старлея ничего не увидел. - А протокол? - Родные у него есть? Здесь, в городе? - Жена, - сказал Данил. - С полгода как разошлись, но не разведены, так что она числится как официальная... - Адрес знаете? - Королева, сорок шесть, квартира пятнадцать. - Вы что, все адреса помните? - с ноткой любопытства спросил Клебанов. - Да нет, - сказал Данил. - Бывал я у него. Гостевал. Пока он оттуда не переселился. - Понятно. Вот жена и будет официально опознавать. А с вами у нас все насквозь неофициально. Потому что и при официальном допросе вы то же самое будете твердить... - Загадками говорите... - покосился на него Данил. - Да? Показалось вам... Взгляните-ка еще раз. Что думаете с вашим-то героическим опытом? Данил, прочно решивший пропускать мимо ушей любые колкости, присмотрелся как следует. Не было пока что ни мыслей, ни эмоций - одно тупое удивление. - Я, конечно, могу и ошибиться... - начал он медленно. - Но разбитая таким вот образом губа мне кое-что напоминает. Так снимают часовых и прочую подобную публику. Вторая рана - прямо в солнечное сплетение. Для надежности, что ли? - Надо полагать, - сказал Клебанов. - Оба ножевых ранения смертельные. Нож был оставлен в сплетении. Так называемый штекс-нож из мирного кухонного набора "Ле гранд купе". Орудие кухонное, но сработано дело вполне профессионально, не согласны? - Согласен, - сказал Данил. - Между прочим, такой наборчик в магазине стоит штук семьдесят, если только цены не подскочили. Бичи не покупают. И пьющий безалаберный народ - тоже вряд ли. - Вот мы и подошли к главному, - сказал старлей, покривив губы в намеке на улыбку. - Я вас не подводил, сами начали... - Чушь какая-то, - сказал Данил искренне. - Он у нас был, пожалуй, самым безобидным. Начальник над арифмометрами. Да и по жизни ничуть не крутой. - Это в тихой государственной конторе вроде собеса начальник ВЦ мог бы считаться мирным и безобидным. А в ваших шарашках... - Слушайте! - сказал Данил. - Уж вам-то следовало бы знать, что в "шарашках", как вы изящно выражаетесь, в машинную память ничего такого стараются не загонять. - А конкретно? - Ну, не ловите вы меня, как пацана... Я не о нашей фирме, Я вообще. Сами подумайте, кто будет считать на машине черный нал или взятки таможне... - Резонно, - сказал мент с таким видом, словно сам в свои слова ничуть не верит. - Значит, кто-то вполне профессионально положил ножичком вашего самого безобидного кадра, вывернул все карманы, что-то тщательно поискал да и ушел, бросив и тысяч триста деньгами, и золотую гайку на пальце... он с холодной усмешечкой уставился на Данила, уже явственно ощущавшего тупое неудобство под ложечкой. - Если с вашими безобидными выкидывают такие номера, что же с опасными-то делают? - У нас впервые такое, - сказал Данил. - Если все так и обстоит, как вы говорите, решительно теряюсь... - Граждане, если вы потеряли друг друга, встречайтесь на первом этаже универмага, у фонтана... - очень похоже передразнил Клебанов бархатный голосок диктора "Центрального". - Теряетесь? Все так и обстоит, как я рассказал. И еще интереснее... Зачем вашему безобидному заведующему арифмометрами боевое оружие? - Что? - Данил невольно покосился на труп, словно ждал ответа от него самого. - У него-то как раз оружия не было. Даже газового. Клебанов с усмешечкой выдернул из папки лист машинописи и скучным голосом прочитал: - Пункт первый. Пистолет германского производства "Эрма", модель Е.Р. 652, калибр 22 ЛР., серийный номер 00138. Шесть патронов находятся в магазине, седьмой в стволе, курок поставлен на боевой взвод, оружие на предохранителе. Отпечатки пальцев потерпевшего обнаружены как снаружи, так и внутри - на обойме и деталях затвора... - Чушь какая-то, - сказал Данил. - Чушь... - Выражения выбирайте. - Ну не могу я его представить с пистолетом! Если по честному, мужик был умный, дело знал прекрасно, за что н платили приличные деньги, но по характеру - чуть ли не размазня. Понимаете, что я имею в виду? - Возможно. Только как. нам это увязать с германским стволом? Пушечка, конечно, дамская, но с близкого расстояния может наделать приличных дырок... Вы за ним в последнее время что-нибудь такое замечали? В поведении? Что вам объяснять... - Да ничего такого... - он поколебался. - Можно посмотреть? Или - тайна следствия? К его удивлению, Клебанов охотно протянул опись: - Ну, посмотрите... Может, чего-то недостает? - Откуда мне знать, что он таскал в карманах? - пожал Данил плечами, не отрываясь от бумажки. Сигареты... разовая зажигалка "Токай"... деньги... перочинный ножик... часы... бумажник... кольцо-печатка желтого металла... одежда-обувь... авторучка... - Нет записной книжки, - сказал он честно. - Черная, почти новая, в левом верхнем углу - тисненый золотой лев. В "Сувенире" такие лежат по сорок. Вадик ее носил постоянно. - И что там могло быть? - Ну, адреса... У него еще была привычка черкать на последних страницах разные мелкие заметки по ходу дела. Конечно, ничего такого, что называется... - Коммерческой тайной, - понятливо кивнул Клебанов. - Так оно у вас называется. Может, еще чего-то не хватает? - Я же сказал - откуда мне знать, что он еще таскал в карманах? Настолько уж далеко мой профессионализм не простирается... Не хватало ключей. Два ключа на кольце, вместо брелока желтая египетская медаль с профилем Насера и еще какого-то хмыря в большой фуражке - вполне возможно, маршала Амера. Интересно, догадался ли мент насчет ключей? - Где вы были во время убийства? - как ни в чем не бывало спросил мент. - Го-осподи ты боже мой, - сказал Данил, чуть ли не растерявшись. - Вид у вас весьма даже серьезный, а ловите на такие дурики... Неужели всерьез решили, что я так н бухну: "Дома сидел"? Нет уж, я у вас, как полагается, поинтересуюсь: а когда убийство-то произошло? - Сами по виду трупа определить не можете? А еще майор КГБ. - Как будто мы тем и занимались, что клали трупы с утра до вечера да еще тренировали на них наблюдательность... Так когда? - Примерно между половиной одиннадцатого ночи и одиннадцатью. - Дома был, - сказал Данил. - Вы ее видели, она подтвердит... Где его? - В Северо-Восточном, знаете тот лесочек типа скверика? Данил сделал вид, будто припоминает: - Это где памятник летчикам? Туда-то его как занесло? Да еще близко к полуночи? - Машина у него была? - Восьмерка. Два дня как в мастерской. Крыло выправляют. - А жил он где? - У какой-то ляльки в Киржаче, только я ее не знаю, новая какая-то... - В Киржаче? - Клебанов цепко глянул ему в глаза. "Неужели просек? - охнул про себя Данил. - Промашка, черт... Инстинктивно ведь выбрал район подальше, прямо-таки в противоположном конце от Северо-восточного... Неужели ментенок понял, что ему заправляют арапа?" - В Киржаче? - повторил Клебанов, не отводя взгляда. - Это же выходит - на другом конце города... - Сам теряюсь, - Данил пожал плечами, чувствуя, что вышло вполне натурально. - Нет, в самом деле теряюсь... Ну откуда у него ствол, да еще германский? - А зарплата позволяла? - - Ну, если чисто теоретически, - позволяла. Только ведь нужно еще знать, где купить, да постараться, чтобы тебе за твои денежки честно отдали товар, а не кинули... - Понятно. Только почему обязательно - купить? - А кто бы ему подарил? - Я не о том, - сказал Клебанов. - Пистолет, скажем, служебный, и был данный покойник, когда еще не стал покойником, к вам внедрен - может, от нас, может, от ФСБ, а может, и от налоговой. И узнал он что-то такое, чего ему узнавать ну никак не полагалось. И решили тогда сделать так, чтобы примолк он насовсем... - Издеваетесь? - Как знать? - невозмутимо пожал плечами старлей. - Для версии годится? Ведь годится? - Ну, годится... - Вот видите. - Ну, и что дальше? - спросил Данил. - Между прочим, инопланетяне тоже годятся для версии. Прилетели и зарезали ножиком. Или вы не верите в инопланетян? А то у нас в Шантарске эти самые контактеры скоро академию откроют, честное слово, вот вы у них и поинтересуйтесь, они ж уверяют, что держат прямую связь с Сатурном... Нет, с точки зрения логики? Версия "убийцы-инопланетяне" имеет в данный момент такие же права на существование, как и ваша насчет "внедренного агента". Вы это, надеюсь, понимаете? - Понимаю, - сказал Клебанов. - И вас я понимаю, хотя, быть может, и не насквозь. Вы не простачок и не крутой хам, вы где-то посередине, подальше от простачка, поближе к хаму... - Вам, может быть, мои слова решительно не понравятся, - сказал Данил. Но давайте уж попросту. Я не нахожу удовольствия в хамстве. Но и сам его не терплю в любых формах. Только я знаю, что в одиночку этот мир не перевернуть, а вы, такое впечатление, порой заедаетесь совершенно по-детски - а там уж я, в свою очередь, ощетиниваю иголки. На ваши вопросы я отвечал честно, старательно игнорируя все шпильки, именно потому, что мы не "Коза ностра", а вполне приличная фирма со всеми достоинствами и недостатками. Конечно, я немного бутафорю, но такова уж жизнь, вы мне не сват, не брат и не гомосексуальный партнер... Будем разговаривать как взрослые люди или продолжим цапаться? - А о чем нам еще говорить? - пожал плечами Клебанов. - Вы теперь все знаете, а мне от вас больше ничего не добиться. Хотя чувствую, что вы определенно что-то недоговариваете. Если бывали у покойного на старой квартире, почему за полгода так и не выбрались к нему в... Киржач? - Это вопрос? - Нет. Разговор неофициальный, вы можете выдумать, что угодно, к чему добиваться ответа... - он отвернулся, уставясь в стену. - Возможно, на этом дело и кончится. Если только ничего не произойдет... - Мне что, ждать от вас повесточку? Бросьте. Теперь вы подкалываете... И не думаю, - сказал Данил. - Серьезно спрашиваю. - Какие там повестки... К таким, как вы, полагается ездить самолично. - Вас это коробит? - Не в том дело. Просто, знаете ли, "Коза ностра" не состояла поголовно в КПСС до того, как начала носиться с пулеметами. Данил участливо спросил: - Вас что, при застое КГБ таскал за диссидентщину? Солженицына размножали по ночам? В защиту Сахарова петиции строчили? Что вы на меня так запали? Я ведь диссиду не гонял, я ж - боевой пес... Да сколько вам было-то при застое? "Что-то тут есть, - подумал он, глядя, как у пацана стискиваются губы, а ноздри довольно явственно раздуваются от злости. - Есть скелетик в шкафу, есть... Папа диссидентствовал? Или служил в "синих погонах" и получил от дедов по почкам выше положенного? Ну не может это оказаться Афган, молод..." Старший лейтенант промолчал с видом гордым и неприступным - ив этот миг крайне напоминал юного пионера в почетном карауле у знамени дружины. Настоящего пионера, убежденного. Были такие. Вот пионерию он по возрасту еще как застал, тут и гадать нечего... - Вы в комитете комсомола за что отвечали? - наугад спросил Данил. - За всякую фигню, которую теперь и вспоминать стыдно, - ответил мент неожиданно быстро. - До встречи. Кивнул едва заметно и размашистым шагом направился к "рафику". Неприметный, совершенно штатский на вид синий фургончик, дисциплинированно мигнув левым поворотом, завернул за угол длиннющей унылой девятиэтажки и исчез из виду, чему Данил отнюдь не огорчился.