Избраное

2Все небо к ночи снова занесло,По стеклам зябко покатились слезы,Но в хате бабки Аннушки тепло,Здесь пряный запах меда и березы.Бормочет, остывая, самовар.С его загаром медным, как ни странно,Отважно спорит бронзовый загарХозяйки дома, моющей стаканы.У печки на протянутом брускеВисят костюмы мокрые гостей,А их самих, одетых налегке,Усталых и прозябших до костей,Отправила старуха на лежанку,Сказавши басом: – Грейтесь-ка пока.Дорога в дождь, конечно, не сладка.Ну, ничего, зато уж спозаранку –Куда тебе ненастье иль гроза –Погода будет ясной, как слеза.Коль говорю, так вы уж верьте мне,Ведь мой «баромет» у меня в спине.Приятно после слякотной дороги,Поужинав, улечься на печиИ чувствовать, как спину, плечи, ногиПод шубой согревают кирпичи.Посуду всю убрав в пузатый шкаф,Уселась бабка важно за газету.Вдруг кто-то, в раму часто застучав,Протяжно крикнул: – Тетка Анна, где ты?!Хозяйка, перегнувшись через стол,Взволнованно спросила: – Что ты, Настя?– Да с нашей Резвой, бабушка, несчастье,Ей бык на ферме шею распорол!Где ломота в коленях?! Быстро, спороМетнулась бабка, будто на пожар.Схватила телогрейку: – Я не скоро…Вы отдыхайте… Грейте самовар…Дверь хлопнула. Прогрохали ступени,И тишина… Они теперь вдвоем…И сразу же неловкое смущеньеИх молчаливо стиснуло кольцом.– Люблю я сказки страшные, Танюша.Ты б рассказала? – пошутил Андрей.– Ну что же, пострашней так пострашней,Могу, геолог, коли хочешь, слушай.Жила-была принцесса… Впрочем, хватит!Ты помнишь наш дорожный разговорО затонувшем парусном фрегате,Про институтский бал и мой позор?Верней, не про позор, а про обидуНа то, что он не понял ничего,Пришел с другой… Взглянул и не увидел,А я ждала, я так ждала его!Потом я часто думала о ней.О той… Другой… Ну чем приворожила?Ведь я лицом не хуже, ей-же-ей!Ум? Но и тут я вряд ли б уступила.– Но ты сказала, – Громов рассмеялся, –Что он был с бочкой, рыжею, кривой… –Однако смех мгновенно оборвался.– Постой, ты плачешь? Таня, что с тобой?!– Эх ты, геолог! – проглотив слезу,Сказала Таня с невеселым вздохом. –Ведь я же знаю – нынче там, в лесу,Ты обо мне небось подумал плохо.Решил, конечно: что ей до того,Что я женат? Она и крохам рада…Ты, как всегда, не понял ничего…Нет, подожди, перебивать не надо.Сейчас поймешь. О ней я солгала.Однако верь мне: вовсе не со зла,Так было проще. А она иная:Не рыжая, увы, и не кривая.Ее глаза (и это уж не ложь)Большие, темно-синие и чистые.А волосы, как перед жатвой рожь,Такие же густые и пушистые.Он ею жил, а я – пустой мечтой.Ну вот тебе и сказочки конец!Жила-была принцесса, а геройПошел совсем не с нею под венец…Татьяна попыталась улыбнуться,Но к горлу снова подступил комок.– Графин с водой… вон там стоит, на блюдце…Сходи, не поленись, налей глоток…Мир как-то сразу спутался, смешался.– Так, значит, Таня… Значит, ты меня?..– Уже пять лет. А ты не догадался?Совсем стемнело. Разыщи огня…– Зачем, Танюша?– Да уж поздно. Вечер.В других домах уже давно огни. –Под легкой кофтой так округлы плечи…А губы близко, рядом… Вот они!..Он как в чаду. Он все забыл отныне.И, как бы вечер ни синел сейчас,В душе Андрея цвет небесной синийЗакрыли тучи темно-серых глаз.Все мутит разум: и слова хмельные,И тонкий запах девичьих волос,И губы… губы влажные, тугие,Слегка солоноватые от слез.Татьяна Бойко, статно-горделивая,Краса и гордость институтских стен,Твоя теперь – покорная, счастливаяИ ничего не ждущая взамен.3Ночь сползла в овраги. Рассвело.Во дворах дымятся самовары.А с плетней гремят на все селоПетухов победные фанфары.Щелкнул за околицей пастух,Разошлась туманная завеса,И громадный огненный петухМедленно взлетел над спящим лесом.Все пока истомою объято…Но уже, проворны и легки,Солнечные желтые цыплятаПонеслись к селу вперегонки.Через стекла яркою лавинойВ дом, в уют, в жилую теплоту!Вот уж двое прыгнули на спинуСерому ленивому коту,Эти трое бродят по буфету,Те рядком уселись на окне,А вон тот забрался на газетуИ полез беспечно по стене…