Страница 63 из 110
- Юрочка, хватит! - испуганно завопила и Надька, когда Таран дотянул их до второго этажа. - Мы верим, что ты сильный!
- Ни хрена! - прорычал Юрка. - До постельки так до постельки!
И он действительно допер этих увесистых пончиков до одной из спален, где мягко, не уронив, уложил поперек просторной кровати. А потом сам плюхнулся в промежуток между ними и обнял обеих.
- А говорили - "надорвусь"! - просопел он, ласково тиская голые плечики.
- Медведик ты наш! - возбужденно пробормотала Надька, ухватив Тарана за рукав и начиная выдергивать его из пиджака. Полина, тоже охваченная возбуждением, помогла со своей стороны, и шикарный белый смокинг безжалостно сбросили на пол. Таран, в котором явно разбудили зверя, даже не спихнув с себя свои дорогие ботиночки, вполз на кровать с ногами и перетащил обеих партнерш (тоже не разувшихся!) подальше от края - пискнуть не успели!
- "Молнию" не сломай! - пролепетала Надька, когда ее законный и вроде бы давно привычный к ее телесам супруг с необычным пылом взялся расстегивать платье на спине. Ш-ших! "Молнию" не заело, голубовато-зеленая ткань распахнулась, Юрка сбросил с Надькиных смуглых плечиков бретельки, а затем лихо стянул вниз всю верхнюю часть платья, под которой у Надьки обнаружился еще и черный бюстгальтер, державшийся на одной тесемочке поперек спины и застегнутый на одну пуговку спереди, между чашечек. Трык! - пуговка отлетела, Надькины яблочки вывалились на свет божий, а Таран, запустив обе руки ей под подол, уже стягивал с ошеломленной женушки трусы.
- Ой! Порвешь! - завопила Надька, однако трусы все-таки благополучно доехали до туфелек, немного зацепились за высокий острый каблук, но все же уцелели и шлепнулись куда-то поверх смокинга. Ж-жик! - "молнию" на собственной ширинке Таран тоже сумел распахнуть благополучно, выпростал оттуда весь струмент с прибором, а затем, не тратя время на то, чтобы штаны снимать, нырнул к Надьке под подол...
Полина, в общем, ничего против этого не имела, но на всякий случай чуточку отодвинулась. Хоть и дармовое платье, а жалко будет, если этот "освобожденный раб" его раздерет в порыве страсти. Если он сейчас в свою родную бабу, с которой два года спит, вцепился, как в любовницу, которая его три года за нос водила и наконец отдаться соизволила, то что-то у него в голове сдвинулось. Надо было в этом сдвиге разобраться, как говорится, поглядев со стороны. Поэтому Полина сочла за лучшее вообще слезть с кровати и спокойно раздеться. Стараясь не обращать внимания на то, что за спиной яростно скрипит кровать, пыхтит Таран, сладко постанывает и повизгивает Надька, Полина освободилась от платья, туфель и даже белья, а заодно повесила в шкаф Юркин пиджак.
После этого Полина уселась на кресло и стала любоваться трахающейся парой, вяло поглаживая животик и ляжки, а также изредка шевеля пальцами курчавые волосики. Как говорится, "поддерживала нужную температуру тела". Однако при этом она не забывала прощупывать то Юркины, то Надькины мозги, пытаясь разобраться в тех неожиданных странностях, которые проявились в их поведении.
То, что у Тарана вдруг пробудилась отчаянная страсть к собственной жене, объяснилось сравнительно легко. Просто Надька, одетая в дорогое вечернее платье и необычное для себя бельишко, с колье и сережками, с макияжем на лице и новой прической на голове, не говоря уже о целом букете непривычных запахов, произвела на Юрку впечатление, которое производит на мужчину незнакомая красавица. С Надькой произошло примерно то же, но несколько позже, уже после того, как Таран, выражаясь языком любовных романов, "вошел в нее" (правда, так и не сняв ботинок!). Она тоже почуяла и запахи незнакомые, и ощутила под руками непривычную для, Тарана рубашку, но главное - эту самую Юркину страсть, которая, извините, даже на прочности пениса сказывается. Фактически сейчас - и это Полине было даже приятно сознавать! - супруги снова друг другу изменяли.
Значительно сложнее оказалось выяснить, с чего это вдруг Таран и Надька стали понимать иностранную речь. Во-первых, потому, что Таран с Таранихой сейчас уже и думать забыли о лилипутах, изображавших семью Клинтонов, Монику с сигарой и кандидатов в президенты США, а во-вторых, потому, что сама Полина не могла сосредоточиться на серьезных мыслях. Уж очень возбуждающе на нее действовал вид задранных кверху Надькиных ножек в туфлях на высоком каблучке и интенсивно ерзающей между ними Юркиной задницы, туго обтянутой белыми брюками.
Тем не менее Полина доискалась до корней этого таинственного явления. Причиной тому послужила покупка "Феррари". Дело в том, что тогда, как уже говорилось, слабо разбирающаяся в автомобильных делах Полина подсознательно пожелала, чтобы Таран мог сам понимать то, что ему говорит итальянец. И в мозгу у Юрки "проснулся" некий "спящий центр", который позволил ему считывать информацию с мозга продавца. Примерно то же, однако несколько позже, произошло с Надькой, но уже тогда, когда они прихорашивались перед посещением ночного клуба. Только вот в какой конкретно момент Полина подсознательно передала ей приказ понимать невысказанную речь - неясно. Может, в ходе разговоров с визажисткой, а может, с маникюршей или парикмахершей. Так или иначе, но у Надьки тоже "проснулся" этот самый "спящий центр", и теперь Тараны на какое-то время стали способны читать мысли.
Полина этому отнюдь не обрадовалась. Почти так же, как заведомый монополист не радуется появлению конкурента. Одно дело, когда только ты читаешь чужие мысли, другое - когда и твои мысли тоже могут прочесть. Кроме того, неприятно было сознавать, что ее собственное подсознание может выдать некий приказ как бы помимо ее воли. Полина могла управлять другими людьми, в том числе и подавить у них всякие подсознательные реакции, контрсуггестию и прочее, но ее собственное подсознание было ей непокорно.
Конечно, когда она доискалась причин поначалу непонятных и даже пугающих явлений в головах своих "подопечных", ей стало полегче, она быстро "усыпила" те самые "центры", которые позволяли Таранам читать чужие мысли, и смогла сосредоточиться на созерцании завершающих мгновений акта супружеской любви.
Когда Надька, восторженно выдохнув, бессильно уронила ноги на постель, а Таран все еще продолжал шурудить в топке, Полина решила, что Таранихе вполне достаточно, а потому дала ему команду: "Ко мне, мальчик!"
Юрка оторвался от устало распластавшейся Надьки, слез с кровати и подошел к креслу, где в донельзя откровенной позе, пристроив колени на края подлокотников, возлежала нетерпеливо сопящая Полина. Подчиняясь ее неслышным приказам, Юрка стал торопливо сдирать с себя все, что на нем еще оставалось из одежды. А потом встал на колени перед креслом, нагнул голову, мягко растянул в стороны влажные курчавинки и погрузил язык в распахнутую дырочку. Язык дотянулся, условно говоря, до "пимпочки" и стал ее ласково полизывать...
Надька еще немного полежала, изредка посматривая в ту сторону, где происходила эта процедура для гурманов, а потом, лениво поднялась с кровати, разулась, стянула немного помявшееся платье и тоже, как и Полина, позаботилась, чтобы повесить свой халявный прикид в шкаф. Далее, уже совсем голенькая, Надька приблизилась к креслу, присела на корточки за Юркиной спиной, обняла его коленками и ляжками, а потом, выпятив грудки, стала плавно тереться ими о мужнину спину. Но ладошки пристроила на раскинутые в стороны округлые колени Полины... Всем было хорошо!
СОВСЕМ СЕРЬЕЗНЫЕ ЛЮДИ
Пока эти великовозрастные детишки в игрушки играли, в другом полушарии - в северном или восточном, как хотите считайте - за большим строгим столом собралось человек десять очень серьезных людей. Собрались они не пировать, а заседать. И поводом для этого заседания до некоторой степени служило то, что происходило в данный момент на очень далеком отсюда тропическом острове.
Вел заседание двухметровый бородач в солидных профессорских очках, восседавший за отдельным, так сказать, директорским столом, являвшимся как бы перекладиной буквы "Т". А по обе стороны "ножки" этой самой буквы сидели семеро солидных мужчин в возрасте от 35 до 50 лет и две строгие дамы. Возможно, хмурый вид всех участников этого заседания объяснялся не только тем, что им предстояло обсуждать весьма сложные проблемы, но и тем, что мероприятие происходило в шестом часу утра.