Страница 52 из 110
- Ты знаешь, у меня пространственное мышление слабовато, - заметил Вредлинский. - Но вообще-то можно придумать что-то такое, что наведет на мысль, будто царь, отклоняя ходатайство Марии Ульяновой, подписывает некий приговор своему потомству и своей империи. А что, если, допустим, он случайно столкнет со стола фотографию Николая? Или не только ее, а еще и бюст Петра Великого?
- О! - воскликнул Крикуха. - Бюст! Он же со стуком упадет, даже с грохотом. Точно! Тишина в кабинете, легкий скрип пера по бумаге, и вдруг грох! Бюст падает! Раскалывается! Александр поднимает глаза от бумаги, и в них - ужас. Ты не помнишь, он тогда в Зимнем был или в Царском Селе?
- Это надо посмотреть по документам, - усмехнулся Эмиль Владиславович, - у меня голова не резиновая, чтобы все помнить.
-Бог с ним, несущественно. Какой-нибудь абстрактный кабинет придумаем. Важно, чтоб играло... Падает бюст Петра-и раскалывается! Какова символика! Нет, Милька, все-таки ты гений.
-Да ладно тебе, Жорик, - улыбнулся Вредлинский, - любишь ты раздаривать титулы... Вот если нас с тобой вспомянут в каком-нибудь киноиздании за 2050 год - значит, мы были по меньшей мере заметными ребятами. Ну, а если в какой-нибудь энциклопедии за 2200 год про нас будут небольшие заметочки на буквы "В" и "К" тогда считай, что мы были гениальны.
- Да, двести лет - это приличная выдержка! - хмыкнул Крикуха. - "Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе..."
- Знаешь, - Эмиль Владиславович посерьезнел, - я вообще-то сильно сомневаюсь в том, что через двести лет в России, да и во всем мире, наступит некая прекрасная пора.
- Странно... Ты утратил веру в прогресс? Давно ли?
- Сложно сказать, но где-то в последние годы. Тут, если помнишь, перед встречей 2000 года в газетах было много публикаций ретроспективного плана, когда вспоминали о том, что писала пресса в последний год XIX столетия. Какие радужные надежды возлагались на этот, истекающий сейчас XX век! Особенно на технический прогресс...
"Нам электричество сделать все сумеет! Нам электричество мрак и тьму развеет! Нам электричество заменит всякий труд; Нажал на кнопку - чик-чирик! и тут как тут!" - сипато пропел Крикуха припев из песенки, которая была популярна в дни их с Вредлинским студенческой молодости.
- Вот-вот! - покивал Вредлинский. - Никто и не подозревал, что будут две мировые войны, концлагеря, голодоморы, атомные взрывы, загрязнение окружающей среды, СПИД, наркомания, терроризм... Сейчас тоже - юные головы прямо-таки опьянены сознанием того, что будут жить в XXI веке, и ждут от него каких-то чудес, хотя потом многим из них до ужаса захочется переселиться в XIX или хотя бы в XX век!
- Прошлое кажется безопаснее настоящего и будущего, - согласился Георгий Петрович. - Тут ты прав. Боюсь, что ежели и впрямь изобретут машину времени, то народ толпами попрет куда-нибудь во времена фараонов, лишь бы только не жить в своем веке...
- "Хорошо там, где нас нет" - это великая фраза! - Эмиль Владиславович осушил бокал пива. - Где нет людей - там и хорошо!
- И тут ты прав! - Крикуха тоже допил пиво. - В сущности, человечество развивалось только потому, что ему было плохо. Было тепло, хорошо, жратва под ногами валялась - а люди были обезьянами. Потом началось великое оледенение, стало хреново - пришлось для выживания становиться людьми. Огонь добывать, сдирать шкуры с братьев-млекопитающих, выгонять из пещер медведей и саблезубых тигров. Они вымерли, а мы нет. Ну и в течение всей дальнейшей истории было примерно то же самое. Развивали технику, драли с других столько шкур, сколько совесть позволяла, выгоняли друг друга с обжитых территорий, и в результате одни выживали, а другие вымирали. И так продолжается до сих пор.
- То-то и оно, - мрачно заметил Вредлинский, - боюсь, что теперь наша очередь вымирать настала. Россия почти на миллион человек в год сокращается. При том, что большая часть родившихся - мусульмане. Так что наши внуки, Жора, будут, возможно, в исламской стране жить.
- Значит, на то была воля божья! - фаталистически заметил Крикуха. - Хотя у меня лично внуков нет и не будет. А у тебя, я слышал, дочка вообще в Канаду собралась - стало быть, и внуки там проживать будут. Вадим-то не прикинул еще, куда перебираться будет?
- Нет, ему пока и здесь неплохо, - буркнул Вредлинский.
- А нам плохо? - прищурился Крикуха. - Живем, кряхтим, болячками маемся, но все-таки живы и даже, с позволения сказать, при деле. Чего нам сейчас думать насчет внуков? Сами себе жизнь устроят как-нибудь. Ну, будут они там Ибрагимами и Ахмедами или вообще китайцами какими-нибудь - значит, захотели этого. Тем более что всем известно: отскреби с русского тонкий слой цивилизации - и увидишь дикого татарина! "Да, скифы мы! Да, азиаты мы, с раскосыми и жадными глазами!"... Ах, как же ты хорошо придумал насчет упавшего бюста! Ведь Петр I он не просто символ империи. Он еще и символ европеизации России! И вот росчерк пера на роковом документе, нечаянное движение локтем царя-тяжеловеса - гипсовый бюст падает, раскалывается с треском и грохотом. Судьба определена! Запущен механизм чудовищной бомбы!
- По-моему, Жора, ты увлекся! - заметил Эмиль Владиславович. - Все-таки отклонение прошения Марии Ульяновой-старшей - это лишь частный эпизод. Ну, а представь себе, что император удовлетворил бы ее ходатайство. Заменил бы повешение, допустим, десятью годами каторги. Что, от этого Володя не подался бы в революционеры? Боюсь, что нет. Более того, я думаю, что даже вернувшийся с каторги эдак в 1897 году Александр Ульянов не смог бы отговорить его от этого.
- Это из разряда "если бы да кабы"! - проворчал Крикуха. - Я не хочу заставлять зрителя думать над тем, что было бы, если бы Александр удовлетворил ходатайство. Но он должен поверить в то, что именно та роковая виза на прошении - превышение меры отмщения стало мистической причиной гибели и династии, и империи. Ибо так было на самом деле, а история, как ты знаешь, сослагательного наклонения не терпит.
Вредлинский, конечно, не собирался оставаться в долгу и хотел было выступить с возражениями, но тут на веранду вышла Василиса и чинно доложила:
- Вас к телефону просят, Эмиль Владиславович!
ЗВОНОК ОТ БАРИНОВА
- Прости, Жорик, - развел руками Вредлинский, - я быстренько! Василисушка, проследи, чтоб у Жоры пиво не кончилось...
Вообще-то на даче у Вредлинских имелся телефон с радиофицированной трубкой, которую Василиса вполне могла принести на веранду. Но, поскольку Эмилю Владиславовичу звонили самые разные люди, в том числе и те, которые на дух не переносили Крикуху, Вредлинский предпочел отправиться в кабинет и разговаривать оттуда. Ему не хотелось бы после разговора с "нежелательным" абонентом услышать гневную тираду старого приятеля: "Господи, Милька! До чего же ты неразборчив в людях! С кем ты общаешься?! Это же не человек, а куча дерьма!" А уж если бы этот "абонент" по ходу разговора поинтересовался, не трудно ли Вредлинскому работать с этим "неизлечимым алкашом", то есть с Крикухой, Эмиль Владиславович вообще почувствовал бы себя ужасно неловко. Тем более что Крикуха имел свойство по одному выражению лица догадываться, что в данный момент говорят Вредлинскому из трубки. В прошлом бывали случаи, когда Жора, определив по смущенной физии Эмиля, что ему говорят гадости о Крикухе, вырывал трубку и поливал "абонента" трехэтажным матом. Иногда это было даже неплохо, например, если речь шла о людях, которые нуждались в дружбе с Вредлинским больше, чем он в дружбе с ними. Однако бывали случаи, когда несвоевременное вмешательство Жоры могло очень помешать нужным контактам. А Вредлинский старался иметь поменьше врагов.
Когда-то, еще в студенческие годы, покойный отец представил своего сына одному театральному критику. С этим типом Вредлинский-старший весело болтал весь вечер и рассыпал ему комплименты. Однако потом, когда гость ушел, просветил тогдашнего Милю: "Запомни! Этот тип - жуткая сволочь, но с ним надо дружить". Впоследствии, уже после смерти старшего Вредлинского, "жуткая сволочь" написал отличную рецензию на самую первую пьесу Эмиля. И, с благодарностью помянув родителя за мудрый совет, молодой Вредлинский продолжал дружеские контакты с критиком - он, между прочим, на своем веку "затоптал" немало "молодых-талантливых"! Даже пришел на похороны этого злодея, куда большинство театральной и литературной общественности явиться не пожелало. И сын критика - врач по профессии, наивный и добрый парень, как ни странно! долго жал руку Вредлинскому: "Истинные друзья познаются в беде!" Пригодился потом и этот парень. Когда у дочери Вредлинского, тогда еще совсем маленькой, обнаружили признаки опасного заболевания крови, этот доктор - уже не юный, а весьма маститый, к которому было весьма не просто попасть на прием! - по первому же звонку Эмиля Владиславовича устроил девочку в свою клинику. И вот она, Лариса, - веселая, здоровая, вышла замуж за франкоканадца и уже ждет ребенка. В июле у ее Жака отпуск, и они полетят за океан. Скорее всего уже на постоянное жительство. Так что Крикуха прав - внуки у Вредлинского будут канадцами. Возможно, и Вадим с невесткой Оксаной окажутся там же. А что было бы, если бы Вредлинский не пошел на похороны "жуткой сволочи"? Даже думать не хочется... Истинно говорят: "Не плюй в колодец, пригодится воды напиться!"