Страница 11 из 110
И Ляпунов, и Топорик, родившиеся в 60-х, и даже Милка, которая была на десять лет старше Тарана, "Необыкновенный концерт" помнили, так что воспроизведенная Зеной фраза мигом заставила их рассмеяться. А Юрке пришлось бы долго объяснять, отчего ржут сии зрелые люди, - он был из другого поколения!
Пока Таран недоумевал, Милка скрылась в дыре. Некоторое время слышались только шорох гидрокостюма по камням да нервное сопение Зены. Да еще камешки какие-то сыпались. Минут через десять Ольгерд доложил:
- Все в порядке, доехала!
- Топорик, вперед! - распорядился Ляпунов.
- Вперед так вперед... - Детинушка, освободив камень, обвязался веревкой и, приняв, как учили, позу "шавасана", произнес: -Тягай!
Сверху долетели надсадные кряки Ольгерда и Милки:
- А ну - р-раз! Еще! И-и - раз! И-и - два!
- Ох, нелегкая это работа - из болота тащить бегемота! - нервно пробормотал Ляпунов.
Про бегемота и про то, как его спасали, Таран помнил с детсадовских времен, но вот в том, кто написал стихотворение, уже сомневался: то ли Чуковский, то ли Маяковский...
Так или иначе, но Топорика дотащили благополучно. Ольгерд вернул вниз веревку с еще одним камнем, и Ляпунов похлопал Юрку по плечу:
- Давай, юноша! Не дрейфь!
Таран тоже сделал все, как учили. Правда, не стал особо расслабляться, закрывать глаза и представлять себе голубое небо с белыми облаками. Наверное, именно поэтому он успел усечь кое-какие "нюансы". Например, то, что его тянули по руслу подземного ручейка, проточенному в наклонной скальной плите за энное число тысяч или миллионов лет. В данный момент ручеек продолжал течь и представлял собой узенькую струйку, но по весне он, должно быть, расширялся почти до метра или даже больше, может, и весь шкуродер заливал. Так или иначе, но там, где протаскивали Юрку, было что-то вроде желоба, а водичка, струившаяся вниз под его спиной, играла роль смазки, уменьшавшей трение при подъеме.
И все-таки жутковато было видеть справа от себя в неверном, пляшущем свете фонарей неровный, покрытый трещинами свод шкуродера. Иллюзия, что этот свод начинает опускаться, не раз и не два подталкивала Юрку к тому, чтобы сделать какие-то инстинктивные, хотя и совершенно бессмысленные, движения руками или ногами, типа упереться в свод ладонями, локтями или коленями - как раз то, от чего предостерегал Ольгерд. Только понимание того, что многотонные глыбы ему все равно не удержать, спасало Тарана от подобной глупости, которая и впрямь могла бы дорого обойтись. Например, если бы он согнул колено, то оно запросто могло бы встать "в распорку" и Юрку могло бы капитально зажать. То же самое могло бы произойти и с руками.
Но все в очередной раз обошлось благополучно. Милка и Топорик ухватили Тарана за плечи и выдернули из желоба.
СИСТЕМА ЗАЛОВ
Когда Юрка оказался в вертикальном положении, он ощутил себя не то выкопанным из могилы, не то вообще заново родившимся - настолько приятно было ощущать вокруг свободное пространство и не скрести шлемом по потолку.
Пока Ольгерд привязывал к веревке очередной камень, чтобы сплавить его по желобу вниз, где дожидался своей очереди капитан Ляпунов, Таран немного повертел головой, желая осмотреться. Свет от фары "пана Сусанина", хоть и был направлен вниз, позволял кое-что разглядеть.
Пещера, куда "мамонты" поднялись через шкуродер-желоб, почему-то напомнила Юрке колоссальных размеров дровяной сарай с односкатной крышей. Роль крыши исполняла все та же наклонная скальная плита, которая служила сводом в шкуродере. Она наискось уходила куда-то вверх и терялась в темноте, куда свет от фонаря уже не доставал. Непосредственно рядом с выходом из шкуродера располагалась неправильной формы площадка, засыпанная слоем все той же мелкой мокрой гальки, а дальше - не то маленькое озерцо, не то большая лужа, из которой вытекал, просачиваясь сквозь гальку, ручеек, сбегавший в желоб шкуродера. За озерцом просматривалось ступенчатое нагромождение каменных глыб, по которым тоже каплями и тонкими струйками стекала вода. Эти глыбы чем-то неуловимым походили на груду свеженаколотых дров, которые еще предстоит уложить в поленницу, так что сходство с дровяным сараем еще больше усиливалось.
- Готов! - донесся снизу голос Ляпунова, и Ольгерд с Топориком потянули капитана наверх. Помощь Тарана и Милки не потребовалась.
Когда Ляпунов выбрался из желоба, Ольгерд повернул лампу в сторону глыб и сказал:
- Отсюда начинается система залов. После того, что было, - чистой воды семечки. Главное - идите за мной с камня на камень, не скользите, не падайте и не суйте ноги в расселины - сломаете. Идем до самого верха, вон в тот угол. Там наклонная, но пологая трещина в плите, можно пройти без веревки сразу на "второй этаж".
- Сколько отсюда до "Ишачьих Конюшен"? - спросил капитан.
- Около километра. На твоем месте, Сергей, я бы спросил, сколько отсюда до нижних выходов.
- Хорошо, спрашиваю, - невозмутимо произнес Ляпунов.
- Отвечаю. Сейчас мы ближе всего к "Ручейному". Вот эта водичка, которая капает по глыбам, из того же ручья. Когда поднимемся на "второй этаж", то почти сразу увидим этот ручеек. Меньшая его часть просачивается сюда, а основная уходит в небольшой туннельчик. Вот если пройти по этому туннельчику метров сто, окажешься на воле. Это и есть выход "Ручейный".
Ляпунов посмотрел на свою карту. Таран не удержался, чтобы не заглянуть через его плечо. Поскольку Юрка уже неплохо разбирался в тактических значках, то сразу скумекал, что выход "Ручейный." еще вчера находился примерно в двухстах метрах позади позиций федералов. Не иначе, и Ляпунову, и Ольгерду, и даже Юрке несмышленому пришла в голову одна и та же нескромная мысль: а что, если через этот самый "Ручейный в недра горы уже вошел правительственный спецназ? В конце концов, Ольгерд вовсе не единственный человек, знающий тут все пещеры. Наверное, можно было постараться и отыскать тех, кто лазал тут в 1987-м. Кроме того, даже если федералы не нашли проводника, они все равно могли отправить группу в пещеру. Ведь разведку для того и посылают, чтобы изучать местность, если командиры ее плохо знают;
- Так... - произнес капитан. - Надеть броники, разгрузки, навинтить глушители, гранаты - в подствольники. При движении не болтать и не шуршать!
Все закопошились. Таран, снаряжаясь, время от времени поглядывал в тот угол, где находилась трещина, ведущая на "второй этаж", будто оттуда вот-вот могли появиться казенные спецназовцы.
- Не волнуйся, - подбодрил его Ляпунов, будто прочитав его мысли. - Вниз им лазать незачем. Им тоже наверх надо.
- А услышать они нас не могут? - спросила Милка полушепотом.
- Пока нет, - ответил за Ляпунова Ольгерд. - Вода громко журчит, создает фон. Да и далеко все-таки, даже если и долетит что до ушей, подумают, что глючит.
- Твои бы слова да богу в уши, - с сомнением произнес капитан. - Фонари тушим, дальше идем в очках. Вообще, господа-товарищи, хочу заметить, что желания вступать в бой с регулярной Красной армией, даже в ее трехцветно-российском варианте, я не испытываю. Поскольку очень может быть, что там и сейчас служат ребята, с которыми я общался, дружил и вместе из переделок выкручивался. Кое-кому, между прочим, жизнью обязан. Так что запомнили сразу: федералов по возможности обходить, а огневого контакта избегать до последнего мгновения. Мочить только в случае непосредственной угрозы срыва задания.
- Приятно слышать, - вздохнул Топорик. - Интересно, им тоже такие наставления насчет нас выданы? Ох, сомневаюсь я...
- Правильно сомневаешься. Они за свои боевые-гробовые рискуют и за верность присяге. А мы - частная фирма. Бизнес делаем.
- Кто-то делает, а кто-то под землей лазит... - проворчала Милка. Давайте топать, гражданин начальник, там разберемся.
- Попрыгали! - пропустив мимо ушей сие язвительное замечание, приказал капитан. - Так, похоже, никто не брякает. Вперед, пан Сусанин, мы за вами! Дистанция - два метра!