Страница 73 из 81
"СПЕЦСООБЩЕНИЕ
Срочно.
Капитану Евдокимову
от полковника Голубкова.
Постарайся узнать у диспетчеров время прибытия в Мурманск борта из Кубинки. "Ан-10", номер 84322. Информацию немедленно сообщи".
Глава двенадцатая. Час "Ч"
I
5.40
Как все-таки быстро устанавливается иерархия в любом человеческом сборище. В тюрьмах, говорят, вообще мгновенно. В армии - само собой. Да и в любой толпе. Только что, казалось, была однородная масса, а вот уже и лидер прорезался, и приближенные к лидеру, и статисты, и даже шестерки-изгои. "Каждый сверчок знай свой шесток". И знает. Без всякой подсказки.
Как и положено людям второзначимым, обычной охране, в которую мы превратились, выполнив свою основную функцию. Док, Боцман, Муха и я расположились в приемной, разделявшей кабинеты директора и главного инженера АЭС. О былом богатстве и престижности атомной энергетики говорили лишь обшитые дубом стены да добротная канцелярская мебель, которая сегодня, в царстве современных офисных интерьеров от лучших мировых фирм, выглядела вполне убого. Даже компьютера не было - на столике секретарши стояла обычная механическая "Оптима", а на хилых ножках в углу тускнел пыльным экраном "Рекорд", перенесенный в приемную из комнаты отдыха, когда там появился подаренный Люси Жермен величественный японский "Тринитрон".
Рузаев со своим черноусым советником Азизом Садыковым, Генрих и корреспонденты коротали время в кабинете директора станции. Мы тоже, конечно, могли бы там сидеть, никто нас не гнал, но тут-то и сработал инстинкт сверчка. Мы вполне охотно ему подчинились. Так-то оно было и лучше, лишняя напряженка раньше времени нам была ни к чему. Пару раз из кабинета выглядывал Генрих. Один раз молча оглядел нас. На второй спросил:
- Где Артист?
Я лишь пожал плечами:
- Шляется где-то. Смотрит, все ли в порядке. Или просто пошел размяться. Нудное, оказывается, это дело - захватывать атомные электростанции. Больше я, пожалуй, на такое не подпишусь.
Генрих скрылся за дверью. Я повернулся к Доку:
- А теперь расскажи-ка нам про свою стажировку. Где ты ее проходил и чему тебя там учили?
- Да, очень интересно, - поддержал меня Муха.
Док как бы даже слегка смутился, но все же ответил:
- Ну, как вам сказать... На Кубе.
- Ух ты! - восхитился Муха. - Как тебя туда занесло?
- Да просто. Купил путевку в турагентстве и полетел, А там... Ну, договорился насчет стажировки. И прошел курс. Четыре месяца. По полной программе.
- Там же перезрелый социализм. Чему они могли тебя научить? удивился Боцман. - Особенно в полевой хирургии.
- Полевой хирургии я и сам бы мог их поучить. У нас эта школа повыше классом. Но кое-что они умеют лучше нас. В общем, я прошел курс в их учебно-тренировочном центре. Где готовили кадры для национально-освободительных движений. Как нынче у нас говорят террористов. И сейчас готовят. Правда, поменьше.
- Господи Боже мой! Зачем тебе это было надо? - спросил я.
- Видите ли, ребята... Я чувствовал себя как-то неловко. Вечно вам приходилось меня подстраховывать. Вот я и решил... Поучиться, в общем.
- Чему же тебя там учили? - поинтересовался Муха.
- Всему. Десантирование. Взрывное дело. Современные средства связи. Тактика подводных операций. Ну, стрельба, рукопашный бой, это само собой. И через день - марш-броски с полной выкладкой. Сержант был - страшная сволочь. Но дело знал. Перед отъездом я все же набил ему морду. Чем и доказал, что его уроки не прошли даром. А я недаром платил бабки.
- Сколько? - спросил я.
- Много, Серега. Двадцать штук. Баксов.
- Ну даешь! - ахнул Боцман. - Как же тебя туда приняли?
- Ты же сам сказал, что там социализм. А при социализме за бабки можно все, только плати.
- Да, Док, теперь мы видим, что ты действительно любознательный человек, - заключил я.
- Есть у меня этот недостаток, - покорно согласился Док.
Появился Генрих, сделал мне знак выйти в коридор и тут повторил прежний вопрос:
- Где Артист?
- Да что вы пристали ко мне с этим Артистом? - удивился я. - Вам он нужен? Так и скажите. Сейчас узнаю.
Я включил "уоки-токи":
- Пастух вызывает Артиста. Артист, слышишь меня? Ты где? Прием.
- В сортире, - раздался из динамика довольно агрессивный голос Артиста. - Доложить, что я делаю?
Я взглянул на Генриха:
- Вызвать?
Он отрицательно покачал головой:
- Не нужно.
- Ну так что? - нетерпеливо спросил Артист. - Надевать штаны или разрешишь продолжать?
- Продолжай, - сказал я.
- Большое тебе за это человеческое спасибо, - саркастически поблагодарил Артист и ушел со связи.
- Мне не нравится его настроение, - заметил Генрих. - Что с ним?
- Обыкновенный мандраж. Не каждый день приходится сидеть на атомной бомбе. - Я решил, что пора, пожалуй, подогреть ситуацию, и добавил: - Он дергается из-за Люси Жермен. Ее нигде нет. Где она, кстати?
- Она там, где и должна быть, - довольно жестко ответил Генрих. Присматривайте за ним, Серж. Нам не нужны сейчас никакие нервные срывы.
Он вернулся в кабинет, а я к ребятам в приемную. На их быстрые вопросительные взгляды кивнул: все в порядке.
Еще через три минуты, ровно без пяти шесть, двери кабинета раскрылись, появился сначала Азиз, грозный в своем камуфляже и с "узи" в руке, за ним Рузаев, Генрих, Крамер и Гринблат с Блейком.
- В комнату отдыха, - приказал нам Генрих. - Сейчас начнется телетрансляция. Застегнуть куртки, оружие на виду, натянуть "ночки"!
- Отставить! - возразил я. - Да вы что?! Там же сразу истерика будет! Пять лбов в "ночках" и со стволами - шутите? Снять "ночки", стволы убрать, держаться спокойно и дружелюбно! - приказал я своим.
- Ваши лица будут на пленке, - предупредил Генрих.
- И что? - спросил я. - Чего нам бояться?
- Что ж, пусть будет по-вашему, - согласился он, но сам "ночку" надел и полностью закрыл ею лицо.
- Мы можем снимать все? - уточнил Блейк.
- Да, все.
5.56
Азиз хотел рвануть дверь комнаты отдыха, словно намерен был ее штурмовать, но я остановил его:
- Спокойно, советник. Это нужно делать не так.
- А как? - обескуражено спросил он.
- Сейчас покажу.
Я аккуратно, без лишнего грохота открыл дверь и постоял на пороге, осматриваясь. В комнате было уже совсем светло. И будь она размером побольше, все это напоминало бы зал ожидания какого-нибудь северного аэропорта, где пассажиры, случалось, по неделе ждали летной погоды. Я довольно громко и демонстративно покашлял. Люди на полу и в креслах зашевелились.
- Доброе утро, дамы и господа! - бодро проговорил я. - Извините за беспокойство, но нам хотелось бы посмотреть передачу по вашему прекрасному "Тринитрону". Надеюсь, нет возражений?
Я прошел в угол комнаты, взял пульт и включил телевизор. На огромном экране появилась таблица с потрясающе сочными и нежными красками. Я пробежал по всем пяти каналам, которые принимались в Полярных Зорях, везде была та же таблица. После чего вернулся к двери и протянул пульт Рузаеву. Но его перехватил Генрих и включил первый канал.
Народ в комнате отдыха начал понемногу приходить в себя.
- Батюшки-светы! Уже шесть часов! - спохватилась одна из женщин. Мне же дочку в школу вести! Эй, господа-товарищи, вы тут занимайтесь какими хотите делами, а я домой пошла!
- Мадам, вам придется немного задержаться, - объяснил я.
- Как это задержаться?! Как это задержаться?! Мне дочку в школу вести, не понял?
- В самом деле! - загудели недовольные голоса. - Развели хреновину! Кто-то галочки ставит, а мы, считай, вторую упряжку тянем! И отгула небось не дадут! Хватит, пошли по домам, ну их всех к лешему!
- Дамы и господа, прошу успокоиться! - воззвал я. - Вы уйдете по домам! И обещаю вам - очень скоро!
- А ты нам не обещай! Мы уже ушли! - проговорил какой-то рослый парень и поднялся с пола.