Страница 68 из 81
Куратор нажал кнопку "Stop", изображение исчезло.
- Хорошее кино вы мне показали, генерал.
- Это не кино. Это реальность.
- Спровоцированная вами.
- Она могла стать реальностью и без нашего участия. И это было бы катастрофой.
- Ваши предложения?
- Продолжать реализовывать первоначальный сценарий. Вступить в переговоры. Тянуть время. Создать видимость международных консультаций. И даже провести эти консультации - этот вариант предусматривался.
- И транслировать ультиматум этого ублюдка по Центральному телевидению?
- Да.
- Да вы представляете, что будет?! Вы отдаете себе отчет в том, что сказали?
- Вполне. Этот вариант тоже предусмотрен. Трансляция пойдет по всем каналам ЦТ. Но только на один телевизор. На тот, что установлен в комнате отдыха первого энергоблока. Система отлажена и проверена. А тем временем эксперты НАСА найдут спутники и блокируют взрывной сигнал.
- Если найдут! А если не найдут?!
Нифонтов пожал плечами:
- Тогда нам придется предоставить независимость Ичкерии.
- Генерал! Вы представляете себе, куда вы всех нас втянули?
- Вы дали мне карт-бланш на проведение этой акции.
- С полной ответственностью за результаты, - напомнил куратор. - С самой полной!
- Я не пытаюсь уйти от ответственности. Если бы мы могли закончить дело без вашей поддержки, мы так бы и поступили.
- В чем должна заключаться моя поддержка?
- В переговорах с Рузаевым должен принять участие полномочный представитель Президента.
- Вот как? - изумился куратор. - А почему не сам Президент?
- Это лишнее. Достаточно будет пресс-секретаря или заместителя главы администрации Президента. Главное, чтобы это был человек известный и авторитетный.
- Вы это всерьез, генерал?
- Да.
Куратор на полминуты задумался, затем спросил:
- Как я понял, сейчас ситуация на Северной АЭС не воспринимается вами как катастрофическая?
- Ситуация очень острая. Такие многоходовые оперативные комбинации никогда не проходят без осложнений. Она может стать катастрофической. Но, надеюсь, не станет.
- В чем глобальный смысл плана, который обсуждался в Каире? Его стратегическая конечная цель?
- Я докладывал.
- Тезисно. А сейчас я хочу услышать во всех подробностях.
- Глобальная цель: создать международный прецедент. Ни для кого не секрет, что современные локальные войны имеют под собой чисто экономическую подоплеку. Государственные перевороты, мятежи, межнациональные конфликты. В советское время речь шла о переделе сфер влияния. Сегодня войны планируются не в генштабах, а в штаб-квартирах транснациональных компаний и промышленно-финансовых групп. Войны требуют денег. Очень больших денег. Откуда эти деньги у талибов в Афганистане? У Ирландской республиканской армии? У того же Рузаева? Мировое сообщество морально готово к созданию системы глобальной безопасности. Создан и уже действует Международный военный трибунал. Пока судят только военных преступников. Но еще ни разу не судили тех, кто финансирует войны. Они остаются в тени. Если бы хоть один из них оказался на скамье подсудимых и эта практика была бы узаконена, в мире стало бы намного спокойней. Сейчас есть вполне реальная возможность создать такой прецедент.
- Вы говорите о владельце корпорации "Интер-ойл" Тернере?
- Да. Он финансировал нападение на инспекторов российского Генштаба. Захват Северной АЭС - тоже. Все проплаты документированы.
- Кем?
- В основном США и Великобританией.
- Если все это так, почему вы не арестовали Пилигрима и Рузаева сразу после захвата станции?
- В Каире подробно обсуждался сценарий акции. Чтобы подвигнуть международные структуры на такой шаг, мало предъявить голые документы. Без активной поддержки общественного мнения дело останется частным случаем, но не перерастет в прецедент. Мы специально позволили Рузаеву и Пилигриму захватить станцию и отсняли их действия. Съемки велись не только телевизионщиками Си-Эн-Эн. Наши операторы скрытно фиксировали все этапы захвата АЭС. Эти кадры должен увидеть весь мир. Только это сможет создать необходимый накал общественного мнения и заставит зашевелиться бюрократическую машину ООН. На скамью подсудимых Международного трибунала Тернер должен сесть вместе с Рузаевым и Пилигримом. Это и есть конечная цель акции.
- Масштабный проект, - подумав, оценил куратор. - Идею подали американцы?
- Не имеет значения, кому принадлежит идея. Весь мир воспримет это как инициативу Москвы. Тем более что именно на долю России выпала конкретная реализация плана.
Нифонтов отметил, как напряглось и даже словно бы потяжелело лицо куратора. Он представлял себе ход его мыслей. Россия катастрофически быстро теряла роль мировой державы. Попытки министра иностранных дел Примакова, сменившего на этом посту безвольного и прекраснодушного Козырева, занять жесткую позицию не давали и не могли дать результатов. У России не было сильных козырей. Она ушла в глухую и безнадежную оборону, слабо сопротивляясь расширению НАТО на восток и пытаясь заигрывать с Хусейном и Каддафи, чтобы хоть что-то противопоставить усиливающемуся влиянию США. В этой ситуации инициатива Москвы по созданию международного трибунала не только для военных преступников, но и для тех, кто их финансирует, могла бы быть воспринята во всем мире в высшей степени положительно. А тот, кто эту идею продвинет и доведет до логического завершения, неизбежно поднимется в российской иерархической лестнице на качественно новую ступень.
Для куратора это был шанс. Он понимал (и Нифонтов тоже это понимал), что второго такого шанса может не представиться никогда. И сейчас ему нужно было быстро решить, стоит ли рисковать тем, что уже достигнуто, ради взлета, который мог закончиться крахом. Он поднялся из-за стола, быстро зашагал взад-вперед по комнате. В какой-то момент по тому, как прищурились глаза куратора и азартно раздулись крылья ноздрей, Нифонтов понял, что он принял решение. Рискнуть. Но через полминуты куратор вернулся за стол, побарабанил пальцами по столешнице и с сожалением проговорил:
- Масштабный проект. Весьма. Это могло быть новым шагом в практике международных отношений. Но...
Нифонтову стало скучно, как в парикмахерской. Он уже знал, что услышит.
- Досадно, что мы не сможем его реализовать до конца. Очень досадно. Хотите спросить почему?
- Нет, - хмуро ответил Нифонтов.
- Я все же скажу. В стране кризис. Правительство в отставке. Шахтеры стучат касками на Горбатом мосту, в Кузбассе перекрывают Транссиб. Мы не можем в таких условиях ставить фильм ужасов для мировой общественности. Пресс-секретарь даже слушать меня не станет. Не говорю уж о первых лицах. Хотя, повторюсь, мне очень нравится план. Дерзко. Остро. С выходом от сугубой конкретики на мировой масштаб. Я представляю, генерал, чего стоило вам и вашим людям реализовать этот проект. Но обстоятельства сильнее нас. Сейчас наша задача: закончить эту историю. Быстро и без огласки. Станция, как я понял, блокирована?
- Да.
- Кто руководит операцией на месте?
- Начальник оперативного отдела полковник Голубков.
- Ваши люди, которые внедрены к Рузаеву, его знают?
- Да.
- Передайте полковнику Голубкову. Пусть по громкоговорителям прикажет своим людям арестовать Рузаева и Пилигрима. При сопротивлении стрелять на поражение.
- Но этот приказ услышат Рузаев, его советник и Пилигрим! Все они вооружены. Возможны жертвы. И среди наших людей, и среди персонала станции.
- Поверьте, генерал, мне нелегко давать это распоряжение. Да, жертвы не исключены. Остается надеяться, что ваши люди сведут их число до минимума. Это все. Выполняйте.
Он принял решение. И это решение было окончательным.
Число жертв... До минимума... Остается надеяться...
Генерал-лейтенант Нифонтов вдруг ощутил, что его трясет от бешенства. Но жизнь научила его скрывать свои чувства.