Страница 63 из 81
- Где дубликаты ключей от сейфа?
Нужно отдать мне должное, в условиях форс-мажора я соображаю довольно быстро. И если человек знает о существовании дубликатов...
- У Артиста, - таким же быстрым полушепотом ответил я.
- Вызовите его. И отвлеките Генриха. Хотя бы на пять минут.
Я сунул ему "уоки-токи" и поспешил за Генрихом, Люси и корреспондентами. Закрывая за собой дверь, услышал голос Крамера:
- Артист! Немедленно в кабинет главного инженера!
В коридоре меня поджидал Док. Мы перешли на легкую рысь, подтягиваясь к группе, шествующей под предводительством Генриха.
- Это не замазка, - сообщил мне Док на ходу.
- А что?
- Похоже на пластит.
- Пластит не такой, - возразил я. - Даже по цвету.
- Это может быть аналог пластита. Чешского производства. Секвит или что-то в этом роде, точно не помню. Сила взрыва даже больше, чем у пластита. Есть у меня подозрения...
- Потом, Док.
- По-твоему, это неважно? - удивился он.
- Очень важно. Но сейчас есть кое-что поважней.
Я нагнал Генриха и придержал его за рукав:
- Нужно поговорить.
- Не сейчас.
- Нет, сейчас, - твердо сказал я.
Мы как раз миновали душевые. Я завел Генриха в предбанник и плотно прикрыл за собой дверь. Генрих прошел по кабинкам, убеждаясь, что никого нет.
- Говорите, - приказал он. - Только быстро.
- Я не спрашиваю, почему в нашем оружии оказались боевые патроны.
- Мне некогда было искать холостые.
- Я так и понял. Я спрашиваю о другом: почему боевыми лупит охрана? Мы договаривались, что вы организуете утечку информации о проверочном захвате станции. Вы это сделали?
- Да. Для этого я специально летал в Москву.
- Так в чем же дело?
- Понятия не имею. Возможно, произошла накладка. Сейчас это уже не имеет значения.
- А если они предпримут штурм? Прикажете нам стрелять в воздух? А они будут - по нам? Мы сделали свое дело, Генрих. Станция захвачена. А теперь мы выходим из игры.
- Каким образом?
- Очень просто. Бросаем оружие, разблокируем вход и поднимаем руки. А объясняться с властями придется вам самому.
- Вы этого не сделаете, Серж. И я вам скажу почему. Вы помните газетную шумиху после убийства корреспондента "Совершенно секретно"?
- Да. Вы решили свои проблемы. Только я не понял, с каких пор такие методы считаются цивилизованными.
- Я не убивал корреспондента К. Это сделали вы, Серж.
- Да ну?
- Вот именно. Если со мной что-нибудь случится, в моей квартире произведут обыск. И найдут револьвер "кобальт" с единственным истраченным патроном. Эксперты без труда установят, что корреспондент был убит именно из этого ствола. А отпечатки пальцев на этом стволе - ваши, Серж. Напомнить, как они там появились? В вашем доме в Затопине. Когда вы меня обезоружили. К этому времени корреспондент был уже мертв. А последним брали в руки "кобальт" вы. Но это еще не все. На полу в салоне "Нивы" осталась лежать стодолларовая купюра. Ваш дом обыщут. И найдут сто тысяч долларов. Из тех, что вы получили в качестве аванса. Серия и номер банкноты, обнаруженной в "Ниве", как раз из этого выпуска. Вы получите лет пятнадцать. И никакого алиби у вас нет, хотя ваша жена будет утверждать, что вы провели ночь дома. Убийство совершено в третьем часу ночи. Вы дождались, когда жена уснет, поехали на Московскую кольцевую дорогу, убили и ограбили корреспондента, встречу с которым назначили накануне, и вернулись домой, когда она еще спала.
Ну, сука! Мне даже напрягаться не пришлось, чтобы изобразить свои чувства.
- И вы надеетесь, что это сойдет вам с рук? - спросил я.
- Не сомневаюсь. И поможете мне в этом вы. У вас просто нет другого выхода. Только один: не противодействовать мне ни в чем. И когда я говорю "ни в чем", это следует понимать буквально. Могу успокоить вас: никакого штурма не будет. И если вы или ваши люди сдуру в горячке не ухлопаете кого-нибудь из охраны, никаких осложнений с властями у вас не возникнет. По заказу службы безопасности Каспийского трубопроводного консорциума вы производили проверочный захват станции. И вы это сделали. Остальное вас не касается. А теперь хватит болтать. У нас еще много дел.
Он вышел из душевой и возглавил шествие. Мне ничего не оставалось, как двинуться следом.
Судя по всему, Генрих изучил топографию АЭС не хуже нас, а возможно, и лучше. Он уверенно миновал машинный зал с ревущими турбогенераторами, поднялся по служебному ходу на пульт управления. Здесь нас нагнали Крамер и Артист с кофром Крамера на плече, словно бы он подрядился быть его ассистентом. Крамер незаметно сунул мне в руку "уоки-токи", одновременно я почувствовал, как в карман моей камуфляжки скользнули ключи от сейфа. На мой быстрый вопросительный взгляд Крамер негромко сказал, глядя в сторону:
- Приказ прежний: "Никакой самодеятельности".
Дежурные операторы главного щита управления, в белых халатах и белых докторских шапочках, провожали нашу процессию хмурыми взглядами.
Я чуть поотстал и включил "уоки-токи":
- Муха, я - Пастух. Как слышишь?
- Слышу тебя.
- Ты где?
- В комнате отдыха. Десять мужиков и четырнадцать женщин.
- Обстановка?
- Нормальная. Смотрят по "Тринитрону" попсу. Женщины говорят, что хотят пить и есть.
- Возьми пару мужиков и принесите из кабинета главного инженера. Там должна быть еда, сыр, соки.
- Понял тебя. Я вызвал Боцмана, приказал:
- Спустись вниз. Проверь вход. И тех шестерых, ВОХРу. И будь там, присматривай.
- Ясно, Пастух. Что происходит?
- Пока не знаю. Конец связи.
Еще несколько переходов и железных лестничных маршей, и мы оказались на крыше энергоблока, как раз над машинным залом. Плоская площадка была залита асфальтом, огорожена металлическими перильцами и по периметру обозначена желтыми натриевыми фонарями. Метрах в пятидесяти от площадки, над реакторным блоком, уходили "в белесое небо две белые, с широкими красными полосами вентиляционные трубы. На верхушке каждой из них горели красные предупреждающие огни.
Сверху открывался обширный обзор. Сопки и черные промоины озерных проток на фоне снежного наста на севере, плотная кучка очень уютных огней на юге - поселок Полярные Зори мирно доживал свой воскресный вечер. На окраине поселка прожекторами была подсвечена ажурная вышка местного телецентра и ретранслятора, наверху горел красный фонарь, предупреждая летчиков об опасности.
Я подошел к перильцам ограждения, осторожно глянул вниз и ахнул: все подъезды к энергоблоку были заставлены милицейскими "Жигулями" с мигалками, армейскими грузовиками, а со стороны мурманской дороги подтягивалась пара бронетранспортеров. Гарри Гринблат последовал моему примеру, сказал Вполне по-русски: "Еж твою мать!" - плюхнулся животом на асфальтовую площадку и нацелился вниз объективом камеры. Грохнула автоматная очередь, трассирующие пули прошли в метре от козырька крыши. Гарри чуть высунулся и продолжал съемку. Выплюнул очередь тяжелый пулемет, тоже трассирующими.
- Уберите этого идиота! - закричал Генрих и сам подскочил к Гарри и оттащил за ноги от края площадки. Гарри остервенело лягался, матерился и продолжал снимать. На помощь Генриху поспешил Блейк.
Воспользовавшись суматохой, я негромко приказал Доку:
- Спустись в кабинет главного инженера. В ящике с толом, между шашками, набор аэрозолей "Экспрей". Проверь эту чертову замазку. Этим "Экспреем" пользоваться очень просто...
- Я умею, - перебил меня Док.
- Вот как? - поразился я. - Ладно, как-нибудь расскажешь мне, где ты проходил стажировку и чему тебя там учили. А сейчас - быстро. И сразу возвращайся назад.
Док исчез в темном дверном проеме. Генриху и Блейку удалось наконец оттащить Гринблата от опасного места. Тут он спокойно поднялся на ноги, перезарядил кассету, а отснятую отдал Блейку:
- Такого еще никто не снимал! Эти кадры обойдут весь мир!