Булгаков

Л.С. Карум в мемуарной книге "Моя жизнь. Роман без вранья", начатой вскоре после смерти Б., так описывал свое сватовство к ней, не скрывая, что любви к будущей жене у него не было и так и не возникло: "В Вареньке меня привлекла, во-первых, прекрасная репутация, которой она пользовалась; все, решительно все, кто ее знал: врачи, с которыми она работала в госпитале,... знакомые..., преподаватели... и другие в один голос говорили о замечательно хорошей девушке, Вареньке Булгаковой; во-вторых, общество, которое ее окружало, этот сонм молодежи, от которой я уже начинал отходить: ведь мне было уже 28 лет... Наконец, я считал, что я попадаю в интеллигентную среду: Варенька была дочерью покойного профессора Духовной Академии...

Я бывал в феврале и марте (1917 г. - Б.С.) почти ежедневно (в доме на Андреевском спуске. - Б. С.), за исключением только дней, когда совершенно не было времени.

В один из мартовских вечеров Варенька вышла проводить меня на лестницу парадного входа этого удивительного дома, в котором Булгаковы жили и который был одновременно и одноэтажным (со двора), и двухэтажным (парадный ход), и трехэтажным (с улицы). Прощаясь с ней, я сказал: - Варенька, я люблю Вас... Будьте моей женой.

Варенька ничего не ответила, но по всему я догадался, что она согласна. Я поцеловал ей руку и вышел.

Варвара Михайловна Булгакова, моя будущая теща, приняла мое предложение очень настороженно.

- Да любите ли Вы ее? - все спрашивала она.

Как раз в коридоре, когда мы остались вдвоем, она снова спросила меня:

- Вы любите Вареньку?

Я ответил:

- Люблю.

Я хотел семейной жизни. Я хотел любить, но у меня не получалось. Но Варенька была прекрасная девушка, она доверилась мне, и я это понимал, хотя не всегда соблюдал это доверие.

Посте того как я сделал предложение, Варвара Михайловна предложила мне обедать у них. Я приезжал к ним вечером в совершенном изнеможении. Уходил поздно, а утром надо было снова вставать в семь часов утра.

После того как я сделал предложение, дела пошли быстрее. Свадьба была назначена на 30 апреля (13 мая н. ст., поэтому в "Белой гвардии" свадьба Тальберга и Елены Турбиной отнесена к маю 1917 г.: "Через год после того, как дочь Елена повенчалась с капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом... белый гроб с телом матери снесли по крутому Алексеевскому спуску на Подол, в маленькую церковь Николая Доброго, что на Взвозе. Когда отпевали мать, был май, вишневые деревья и акации наглухо залепили стрельчатые окна". - Б. С.).

В воскресный день я пошел с Варенькой на Крещатик и там купил два хороших золотых кольца семьдесят четвертой пробы. На одном я дал написать "Варвара", на другом - "Леонид" и поставил число нашей помолвки - 27 марта 1917 года.

Мне теперь пришлось поближе познакомиться с семьей Булгаковых. Приехал в отпуск старший брат Вареньки Михаил Булгаков, - военный врач.

Он отнесся ко мне очень официально и сухо.

У него оказался хороший голос - бас. Он немного играл на пианино, наигрывая, пел арию Дон-Базилио из "Севильского цирюльника" и арию Мефистофеля из "Фауста"... Он служил где-то в Смоленской губернии... Как-то в разговоре Михаил Булгаков признался, что он пишет заметки из жизни земского врача" (речь шла, несомненно, о будущих "Записках юного врача").

Первая жена Булгакова Т. Н. Лаппа вспоминала: "... Варя его (Л.С.Карума. - Б.С.) любила. Она потом Михаилу такое ужасное письмо прислала: "Какое право ты имел так отзываться о моем муже... Ты вперед на себя посмотри. Ты мне не брат после этого..." О том же свидетельствует и вторая жена писателя Л. Е. Белозерская: "Посетила нас и сестра Михаила Афанасьевича Варвара, изображенная им в романе "Белая гвардия" (Елена), а оттуда перекочевавшая в пьесу "Дни Турбиных". Это была миловидная женщина с тяжелой нижней челюстью. Держалась она, как разгневанная принцесса: она обиделась за своего мужа, обрисованного в отрицательном виде в романе под фамилией Тальберг. Не сказав со мной и двух слов, она уехала. Михаил Афанасьевич был смущен". Эта сцена произошла в 1925 г., и с тех пор контакты сестры с Булгаковым почти прекратились.

К тому времени жизнь семьи Карумов в материальном отношении наладилась. Леонид Сергеевич свидетельствовал в мемуарах: "В 1924 году наша семья, я, Варенька, Ирочка и мама моя, становились на ноги и уже жили хорошо". Глава семьи преподавал в Высшей военной школе имени С.С. Каменева и был военруком военной кафедры в Киевском институте народного хозяйства. Однако благополучие длилось недолго. Первый звонок прозвенел 5 ноября 1929 г. В этот день Карум был арестован как бывший белый офицер и обвинен в участии в мифическом заговоре. Заступничество нескольких большевиков, которым Карум помогал в 1920 г. в крымском подполье, помогло ему через два месяца, 9 января 1930 г., освободиться. Однако из училища и института его уволили. В 1931 г. он был вновь арестован и на этот раз отправлен на три года в концлагерь в Минусинск, а после освобождения сослан в Новосибирск. Б. продала квартиру в Киеве и вместе с дочерью поехала в Новосибирск к мужу. Здесь Карум преподавал немецкий язык, позднее возглавил кафедру иностранных языков в Новосибирском медицинском институте. Б. также преподавала немецкий язык в Новосибирском педагогическом институте до своей болезни в 1954 г.

БУЛГАКОВА, Варвара Михайловна (урожденная Покровская, во втором браке - Воскресенская) (1869-1922), мать Булгакова. Родилась 5/17 сентября 1869 г. в г. Карачеве Орловской губернии в семье соборного протоиерея. Окончила Орловскую женскую гимназию с программой мужских гимназий. В 1888-1890 гг. была учительницей в 4-м классе Карачевской женской прогимназии. 1 июля 1890 г. вышла замуж за Афанасия Ивановича Булгакова и переехала в Киев. У них было семеро детей: Михаил (1891), Вера (1892), Надежда (1892), Варвара (1895), Николай (1898), Иван (1900) и Елена (1902). После смерти мужа Б. с 1908 г. работала казначеем во Фребелевском обществе. В 1906 г. познакомилась с врачом-педиатром Иваном Павловичем Воскресенским (около 1879 - 1966), в мае 1918 г. вышла за него замуж. 5 июля 1920 г. они повенчались. Булгаков не одобрял связь Б. с Воскресенским, возможно, из-за того, что Иван Павлович был значительно младше своей возлюбленной. По воспоминаниям первой жены Булгакова Т. Н. Лаппа:

"Михаил ... все возмущался, что Варвара Михайловна с Воскресенским... Он каждую субботу приезжал в Бучу (поселок в 30 км от Киева, где была дача семьи Булгаковых. - Б.С.), а если они были в Киеве, приходил все время, поздно возвращался. Даже ночевать оставался где-то там... отдельно... не знаю, Михаила это очень раздражало. Он мне говорил: "Я просто...". Он выходил из себя. Конечно, дети не любят, когда у матери какая-то другая привязанность. Или они уходили гулять куда-то там на даче, он говорит:

"Что это такое, парочка какая пошла". Переживал. Он прямо говорил мне: "Я просто поражаюсь, что мама затеяла роман с доктором". Очень был недоволен". В "Белой гвардии" временем смерти матери Турбиных назван май 1918 г., когда состоялся брак Б. с И.П.Воскресенским. Булгаков не хотел говорить в романе о новой семье матери, но любовь к Б. сохранил на всю жизнь: в "Белой гвардии" мать главных героев - "светлая королева". Б. скончалась от тифа в Киеве 1 февраля 1922 г. Булгаков не смог приехать на похороны из Москвы по причине отсутствия средств (этот и последующие месяцы были самыми тяжелыми, недаром в булгаковском дневнике 9 февраля 1922 г. отмечено: "Идет самый черный период моей жизни. Мы с женой голодаем"). Согласно записям сестры Булгакова, Надежды, в феврале 1922 г., после кончины Б., он написал письмо: "М. А. смертью матери был потрясен. Письмо это - вылитая в словах матери скорбь: обращаясь к матери на Ты (с большой буквы), он пишет ей о том, чем она была в жизни детей; пишет о необходимости сохранить дружбу всех детей во имя памяти матери... Михаил Афанасьевич взял это письмо у сестры "посмотреть" и не вернул...". В ноябре 1939 г., уже будучи смертельно больным, Булгаков, как свидетельствуют дневниковые записи Н. А. Булгаковой, говорил ей: "Мать. Ее замужество с Иваном Павловичем. Булгакова-Воскресенская. (Узнал об этом только, посетив могилу, прочтя это на памятнике). "Я достаточно отдал долг уважения и любви к матери, ее памятник - строки в "Белой гвардии"". В письме своему другу философу и литературоведу П. С. Попову 24 апреля 1932 г. он утверждал: "С детства я терпеть не мог стихов (не о Пушкине говорю, Пушкин - не стихи!) и, если сочинял, то исключительно сатирические, вызывая отвращение тетки и горе мамы, которая мечтала об одном, чтобы ее сыновья стали инженерами путей сообщения. Мне неизвестно, знает ли покойная, что младший стал солистом-балалаечником во Франции, средний ученым-бактериологом, все в той же Франции, а старший никем стать не пожелал. Я полагаю, что она знает. И временами, когда в горьких снах я вижу абажур, клавиши, Фауста и ее (а вижу ее во сне в последние ночи вот уже третий раз. Зачем меня она тревожит?), мне хочется сказать - поедемте со мною в Художественный Театр. Покажу Вам пьесу. И это все, что могу предъявить. Мир, мама?"

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.