Резерв высоты

Быстро переложив дела на Базарова, комэск первой вместе с адъютантом эскадрильи направился на смотрины хозяйки.

Переступив порог хаты, он увидел опрятно одетую молодую женщину редкой красоты, сразу уставился на нее, забыл, зачем пришел. Хозяйка и адъютант поняли его состояние. Красавица, чтобы вывести из неловкого положения будущего постояльца, произнесла певучим голосом:

- Здравствуйте, проходьте у комнату.

- Здравствуйте, - словно проснувшись, быстро произнес Кутейников и проткнул руку, знакомясь: - Петро, сын Васильев.

- Галина, - ответила молодая хозяйка, театральным жестом протянула ладонь.

Кутейников схватил своей мощной пятерней нежную ручку и так ее пожал, что хозяйка вскрикнула от боли.

- Извините, дорогая хозяйка, отвык от женских ручек, за время войны только за ручку управления самолетов! держусь, - соврал Петро.

Кутейников, осматривая хату, отмечал порядок, чистоту, добротное убранство. Затем сел за стол и изрек, окидывая взглядом хозяйку:

- Хата хороша, хозяйка - и того лучше, остаюсь...

После выполнения задания, наспех сделав разбор боевого вылета Кутейников направился к месту жительства. У дома его встретила женщина лет сорока пяти. На вопрос "Где Галина?" - ответила: "Скоро придэ".

Поглядывая на женщину, Кутейников долго мучился в догадках: "Сестра? Соседка? Не дай бог - мать"...

Только вошел в хату - следом появилась сияющая Галина.

Кутейников, глядя на нее опытным взглядом, раздел мысленно молодую хозяйку... Кровь в нем заиграла, он схватил Галину, крепко прижал к груди и добравшись до губ, впился в них. На мгновение Галина поддалась порыву красавца-летчика, но затем резким движением оттолкнула его со словами: "Мабуть так можно?!"

Петро чуть не загремел навзничь. Восстановив равновесие, снова словно коршун, набросился на "дичь", но молодая хозяйка была крепка и хитра: на мгновение прижалась к Петру, но тут же снова выскользнула из его объятий. Петро рассвирепел и, схватив за руку Галину, резко произнес: "Прекрати игру в "кошки-мышки!"

Молодайка мгновенно сникла и, упав на колени, запричитала:

- Петро Васильевич, делайте со мной что хотите, но поймите - я женщина непорочная, я не можу так...

Кутейников взглянул на Галину, стоявшую перед ним на коленях со сложенными руками и устремленными на него глазами, и Опомнился: что происходит с ним? Такая красавица у его ног, а он, варвар, не может ласково и нежно с ней обращаться! - Подумал Петро. Он наклонился, взял за плечи Галину, приподнял ее. Она посмотрела на него доверчивым взглядом и прильнула к его груди. Петро снова весь затрясся, но постепенно овладел собой, ласково погладил хорошо уложенные темно-каштановые волосы красавицы.

Галина уткнулась лицом в гимнастерку и зашептала: "Я так напугалась, для меня так необычно. Вы такой красивый, сильный, настоящий орел. Я вся в бреду..."

Кутейников, перебил ее, заговорил, извиняясь:

- Прости, не сдержался. Твоя красота, темперамент зажгли в моем сердце огонь, и я не смог его погасить...

- Не надо гасить, - томным голосом произнесла Галина. - Мы - посидим, повечерим. Ваш Сергей продукты принес, мы с мамой кое-что приготовили...

Кутейников, услышав имя адъютанта, подумал: забота-заботой, но этот прохвост и до молодой хозяйки может добраться того и гляди односумом станет. У него возможностей больше: я - в полет, он - под бок к молодке. Надо так загрузить работой, чтобы ему не до Галины было...

Легким движением, как уж, Галина выскользнула из рук Кутейникова и предложила:

- Петро Васильевич, давайте вечеряты, еда готова...

В бодром настроении в радужных надеждах Петро сел за стол.

Возле Гали поместилась мать. "И чего тебе надо, старая, шла бы ты до клуни?!" - подумал Кутейников.

- Петро Васильевич, мама хочет поднять рюмочку за вас советских бойцов, - заворковала Галина своим мелодичным голосом.

- Очень рад, - вынужденно улыбаясь, произнес Кутейников. Старая опрокинула стопку, закусила и тут же налила по второй.

Кутейников, воспользовавшись паузой, поднял рюмку за здоровье гостеприимной хозяйки дома, он встретился с ней взглядом, и ему стало не по себе: на него изучающе смотрели холодные серо-зеленые глаза. На какое-то мгновение он оказался под воздействием этого взгляда, затем преодолев временную растерянность, выпил и заулыбался. Периодически бросая взгляд в сторону матери Галины про себя отмечал: "Ну и глаза - как буравчики, сверлят".

Старая хозяйка долго не задержалась за столом. Пожелав доброго вечера, удалилась. После ее ухода Петро облегченно вздохнул и сосредоточил свое внимание на Галине, которая от выпитого вина разрумянилась, повеселела. "Как хороша чертовка", - подумал о ней Кутейников, предвкушая скорую близость. А Галина меж тем, подливая Петру горилку пела ему дифирамбы. Кутейников пьянел, и от выпитого, и от похвал Галины, которая, войдя в роль гостеприимной хозяйки, очень "внимательно" ухаживала за гостем и отвечала на его ласки такими поцелуями, что у Кутейникова, порой мутилось сознание. Утратив контроль над собой, Петро хлебнул лишнего, что-то бормотал заплетающимся языком, и при попытке встать чуть не упал.

Галина помогла ему раздеться, Петро схватил ее за талию и не устояв, вместе с ней повалился на постель, но Галя ловко высвободилась из рук Кутейникова, прошептала: "сейчас приду" и удалилась.

Петро, расправив свои длинные жерди, уперся стопами в спинку кровати, найдя "просветы" между вертикальными металлическими прутьями, вытянул ноги, достал ими до печки.

В голове шумело, мысли куда-то улетели далеко-далеко... В счастливом ожидании он быстро заснул...

Очнулся от оглушительной тишины, которая стала вокруг. "Почему так тихо?" - Подумал сразу и тут же насторожился. И вдруг он услышал где-то близкий, тихий, приглушенный говор. Хмель из головы мгновенно улетучился. Сначала слышал только голоса - женский и несколько мужских, разного тембра. Потом начал различать отдельные слова. И когда он понял, о чем идет речь страх и злоба охватили его.

- Где пистолет-то, давай сюда... Нам оружие очень пригодится. А он себе еще найдет... - сказал один из мужчин.

Кутейников привычным жестом потянулся к кобуре - пустая... Галка вытащила. Вот стерва!

А голоса между тем звучали так же тихо, но разобрать слова было можно.

- ... Галина, ты крепче привязывай его к себе, цепляй на крючок. Так прямо и падай, кричи, что без него не можешь жить, куда он - туда и ты за ним полетишь... Понимаешь? Горилки не жалей. Может спьяну еще чего нужного нам скажет... Куда полетят и когда, кого из больших начальников ждут и когда, и все что говорит - просто запоминай - потом разберемся, что важно, что нет...

- Страшно мне... - услышал Кутейников голос Галины. - Вдруг догадается...

- "Страшно" ей! - Насмешливо передразнил мужской голос. - А нам, думаешь не было страшно, когда адъютант на сеновал заглянул? Еще бы шаг-другой - и пришлось бы ножичком его кольнуть... Постов везде наставили из села не выбраться... А всего-то на час какой и опоздали...

- Но ничего, - заговорил третий голос, - под крылышком твоего ухажера продержимся... Авось недолго они здесь пробудут...

- Рази ж в голову кому придет заглядывать в подпол дома, где сам комэск проживает?! - Хихикнул снова второй. А ты держи, его, Галка, держи при себе. И заранее точно выведай, когда они будут отсюда сниматься...мы им перед отлетом такой шухер учиним...

Кутейников давно уже понял, что между досками под кроватью, видно, есть щель в лазу. Он лежал не шевелясь, боясь, что скрипнет кровать, вслушиваясь в каждое слово, сгорая от стыда и бешенства, от обиды на часовых, на адъютанта, на всех на свете...

- Слушай, Галю, откуда это холодом потягивает? - Спросил вдруг первый голос несколько настороженно.

- Не знаю... Может, с того окошка, что во двор выходит... Не проверяла давно...

- А здорово ты своего соколика уложила! Дрыхнет, как убитый...