Смерти нет

Съежившийся, обугленный труп стал поразительно похож на человеческий, только без рук — щупальца просто обратились в пепел.

Гондурас, казалось, был потрясен больше всех: он от себя такого отродясь не ожидал.

— Да-а... — потрясение изрек кто-то.

Даня постарался не удивляться — положение обязывает.

— Ну что, — как можно будничнее произнес он. — Вот вам еще пример... Ну, берите этот мыслительный аппарат, да поехали. Мы тут и так лишнего торчим.

ГЛАВА 17

СВОЕ ВРЕМЯ

На обратном пути, в мчащемся ГТС, когда вокруг возбужденно гомонили, переживая вслух перипетии бурных событий, Даня был молчалив и сосредоточен.

Ясно, что это сработала половина Гондурасовой книги. Лихо!.. Половина. А если она станет целой?!

Даня никак не был восторженным мечтателем. Мыслил здраво и не стал представлять, что в этом случае будет. Он принялся разумно предполагать.

Ведь не одна же книга обладает такой сакральной мощью! Сколько в мире предметов, хранящих силу духа!.. Вот монастырь, пожалуйста. А в центре города — церкви, соборы... Ведь мы же туда не суемся, не знаем ни фига, что там творится. А если бы...

Тут вездеход так тряхнуло, что Даня едва язык не прикусил. Тогда он временно перестал думать.

— Сейчас куда, Гвоздь? — спросил он водителя.

— Ко мне. — Гвоздь даже удивился. — А куда же еще? Этот гроб ведь спрятать надо.

— Надо, — согласился Даня. — Надо, надо... Доехали благополучно, Гвоздь загнал тягач в секретный бокс. Дизель рокотнул напоследок и смолк.

И как-то необычно — тишина. Почему-то все замолчали в этот миг.

А в следующий она взорвалась хохотом. Ребята ржали от души, держась за животы, а смешливый О-о так и вовсе сполз на дно кузова. Дети своей эры, что сделаешь. Эмоции у них были грубоваты.

— Хозяин! — крикнул Даня.

— Здесь! — так же бодро гаркнул Гвоздь.

— Ужином обеспечишь?

— Не вопрос. Только посуды маловато.

— Разберемся. Девчонки, как насчет жратвы?..

— Сделаем, — уверенно сказала Катя. — Часок потерпите?

Даня сощурил один глаз. Жрать чертовски хотелось. Однако неожиданно встрял Бабай:

— Ну какой разговор! Подождем, конечно. Муха! Ну-ка, ты расскажи, как это у тебя вышло...

Муха смутился, шмыгнул носом.

— Да по глупости... — Но Гвоздь перебил его:

— Эй, пошли ко мне, там потолкуем. Чайку хлебнем, пока там ужин... Где кочан этот, чтоб ему.

Так называл он гоблинскую башку.

Сказать, что сей предмет был увесист — ничего не сказать. Гвоздь извлек из своих запасников две длинные жердины, ужасную голову взгромоздили на них, и четверо: Кишка, О-о, Гром и Гондурас — с усилием потащили поклажу наверх.

— Слушай, — сказал перед тем Гондурасу Гвоздь, — а ты и эту хреновину не спалишь случайно?..

Но ничего не случилось. Почему?

— Не знаю, — Гондурас пожал плечами. — Может, настрой не тот.

— Вполне возможно, — подтвердил Даня. — Ну, тащите.

Все потянулись наверх. Даня тормознул Немо:

— Погоди-ка.

Гвоздь оглянулся на ходу:

— Вы чего?..

— Мы ненадолго, — Даня улыбнулся. Гвоздь не стал обижаться: военное дело — штука серьезная, тонкостей много.

— Ну, догоните, — только и сказал он.

— Догоним, — сказал Даня.

Он ценил диалоги с Немо, особенно если это касалось каких-либо тактических вопросов. В таких беседах они понимали друг друга с полуслова, и если Немо говорил то же, что Даня думал, — значит, можно было считать это истиной.

— Я вот что, — начал Даня. — Когда мы ворвались туда, то генератор сработал...

Немо кивнул.

— Да. Нашли мы их два. Вот. — Даня показал оба. Немо вновь кивнул. — Один у главаря; ну, это ясно. А другой — рядом с одним парнем. Кто он — не знаю. Но похоже, что тварей этих завалил он. Согласен?

— Пожалуй, — чуть поосторожничал Немо.

— А ты не увидел?

Человек-киборг медленно покачал головой:

— Нет. Комнаты, Муху, гадов этих — это все ясно, как на картине. Но вот как бы и есть картинка. А события, что делалось там... нет, это нет.

— Ясно. Но предполагать можем, ведь так? Имеем основания.

— Имеем.

— Вот и предположим. Если случилось именно так, то почему? Причины?

С большим интересом Даня уставился в бесстрастное лицо Немо, конечно же, не потому, что ждал движения чувств. Просто ждал ответа.

Ждать пришлось недолго. Немо помолчал и сказал:

— Я вижу две.

— Ну-ка...

— Или они перегрузились там, или же кто-то был там засланный. Скорее всего от Подземных. И мы его по ошибке завалили.

Даня испытал даже некоторое разочарование: он ожидал, что Немо хоть что-то новое для него, для Дани, скажет... Ан нет. Синхронное мышление, черт возьми.

— Я думаю, что скорее всего первое, — сказал Немо.

— Почему?

— Слишком уж много случайностей. Точно в тот момент, как мы подошли, он врубил генератор... Тогда бы уж, наверное, он что-то успел крикнуть.

— Успел? — Даня подумал. — Да кто ж его знает... А в общем, ты прав. Случайность, правда, всего одна, но крепкая. На самом деле, маловероятно... Хотя, думаю, мы это узнаем.

— Как?

— Очень просто. Если мы точно завалили их человека, эти подземные ребята к нам прибегут. Что-то я очень сильно это подозреваю.

— Михей, — утвердительно молвил Немо.

— Он самый, — Даня улыбнулся. — Ладно, подождем. А пока пойдем-ка, послушаем Мухины мемуары.

Муха меж тем говорил без умолку. Дар слова прорвался в нем в одночасье. И не удивительно! От стресса и не то может быть.

Он изображал все в лицах. Хмурился, кривился, резко взмахивал руками. Артист! Слушали его, разинув рты. Один лишь Гвоздь, почти как Юлий Цезарь, делал два дела сразу: и слушал, и уже возился возле гоблиновой башки, подтаскивая к ней какие-то свои электронные причуды.

Это, понятно, было мужское дело. Девчонки хлопотали с ужином.

Не заметили даже, как вошли Немо с Даней. Немо бесшумно прошел вперед, к Гвоздю, Даня остановился у входа, стал слушать.

Совершенно ясно было, что Муха не врет. Он просто не умел этого, по юности и наивности. Даня смотрел на него, чуть прищурясь: так, наверное, мог смотреть гусарский полковник на юного корнета... Муха всегда ему нравился, несмотря на вопиющую неопытность, и Даня сразу же поверил тому, что юнец не сдался тварям, не сломался перед ними.

Но не только смотрел и слушал Даня. Он еще и думал. Улыбался, кивал в такт Мухиным словам. А сам думал. И надумал, конечно.

Только прежде надо было решить один деликатный вопрос. Даня был дипломатом.

Когда Федор закончил, все загалдели, повскакивали, замахали руками, бурно комментируя этот рассказ. Тут же вспомнили бой в подсобке. Чувства захватили всех.

Кроме Сергея. Даня это хорошо заметил, потому что присматривался как раз к нему. Разумеется, Сергей радовался, быстро говорил, смеялся со всеми вместе — но ясно, что он тоже загружен какой-то думой... Что вполне понятно.

Подоспел ужин. У Гвоздя в хозяйстве все имелось — в том числе неимоверных размеров кастрюля, где и замесили варево. Девчонки проявили чудеса кулинарного искусства: из имеющихся продуктов сварганили нечто, благоухающее аппетитным, сытным, домашним паром.

Явление этого блюда было встречено бурей восторгов. Тут же была провозглашена демократия: всяк подходи, черпай и жуй. Фуршет, одним словом, с поправкою, увы, на одичание.

С лицом светского льва Даня протолкался к Бабаю. Тот вооружился миской, ложкой — и наворачивал похлебку за обе щеки.

— Классно! — первое слово, коим встретил он подошедшего к нему коллегу.

— Согласен, — вежливо ответил Даня. — Слушай, мне надо бы с Сергеем вашим перетолковать кое о чем. Позволишь?