Страница 35 из 69
"Наша партия отказалась войти в Совет Народных Комиссаров, потому что мы не хотим навсегда порвать с той частью революционной армии, которая ушла со съезда. Такой разрыв лишил бы нас возможности быть посредниками между большевиками и другими демократическими группами. А именно такое посредничество и является в настоящий момент нашей основной обязанностью. Мы не можем поддерживать никакого правительства, кроме правительства социалистической коалиции...
Кроме того, мы протестуем против деспотического поведения большевиков. Наши комиссары прогнаны со своих постов. Вчера запрещен наш единственный печатный орган "Знамя Труда".
Городская дума создает для борьбы с вами могущественный Комитет спасения родины и революции. Вы уже изолированы. Ни одна демократическая группа не поддерживает вашего правительства..."
На трибуну поднялся уверенный и владеющий собой Троцкий. На его губах блуждала саркастическая улыбка, почти насмешка. Он говорил звенящим голосом, и огромная толпа подалась вперед, прислушиваясь к его словам.
"Все эти соображения об опасности изоляции нашей партии не новы. Накануне восстания нам тоже пророчили неминуемый провал. Против нас были решительно все; Военно-революционному комитету оказала поддержку только фракция левых эсеров. Но каким же образом нам все-таки удалось почти без кровопролития сбросить Временное правительство?.. Этот факт является самым ярким доказательством того, что мы не были изолированы. В действительности изолированным оказалось Временное правительство; были изолированы демократические партии, идущие против нас, они и сейчас изолированы и навсегда порвали с пролетариатом!
Нам говорят о необходимости коалиции. Возможна только одна коалиция коалиция с рабочими, солдатами и беднейшим крестьянством. И честь осуществления этой коалиции принадлежит нашей партии... Какую коалицию имеет в виду Авилов? Коалицию с теми, кто поддерживал правительство измены народу? Коалиция не всегда увеличивает силы. Например, могли бы мы организовать восстание, если бы в наших рядах находились Дан и Авксентьев?" Взрывы смеха.
"Авксентьев давал мало хлеба. Но разве коалиция с оборонцами даст больше? Когда надо выбирать между крестьянами и Авксентьевым, который арестовывал земельные комитеты, мы выбираем крестьян! Наша революция останется классической в истории...
Нас обвиняют в отказе от соглашения с другими демократическими партиями. Но мы ли виновны в этом? Или, быть может, виновно, как думает Карелин, "недоразумение"? Нет, товарищи. Когда в самом разгаре революции партия, еще окутанная пороховым дымом, приходит и говорит: "Вот власть, берите ее!", а те, кому эта власть предлагается, переходят в стан врагов, то это не недоразумение... это - объявление беспощадной войны! И объявили эту войну не мы...
Авилов грозит, что если мы останемся "изолированными", то наши усилия добиться мира останутся безуспешными. Повторяю, я не вижу, каким образом коалиция со Скобелевым или даже с Терещенко может помочь нам добиться мира. Авилов пытается запугать нас опасностью мира за счет России. На это я отвечаю, что если Европа и впредь будет возглавляться империалистической буржуазией, то революционная Россия все равно неизбежно погибнет...
Одно из двух: либо русская революция вызовет революционное движение в Европе, либо европейские державы задушат русскую революцию!"
Делегаты бурно аплодировали, они горели дерзанием, чувствуя себя борцами за все человечество. И с этих пор во всех действиях восставших масс появилась и осталась навсегда какая-то осознанная и твердая решимость.
Но и другая сторона уже начинала вступать в борьбу. Каменев дал слово представителю союза железнодорожников. То был коренастый человек с жестким лицом, не скрывавший своей непримиримой враждебности. Его речь подействовала на собрание, как разорвавшаяся бомба.
"Я прошу слова от имени сильнейшей организации в России и заявляю вам: Викжель (Викжель - Всероссийский исполнительный комитет союза железнодорожных рабочих и служащих.- Ред.) поручил мне довести до вашего сведения решение нашего союза по вопросу об организации власти. Центральный комитет безусловно отказывается поддерживать большевиков, если они и впредь останутся во вражде со всей русской демократией". В зале поднимается страшный шум.
"В 1905 г. и в корниловские дни железнодорожные рабочие показали себя лучшими защитниками революции. Но вы не пригласили нас на свой съезд". Крики: "Вас не пригласил старый ЦИК!" Оратор не слушает и продолжает: "Мы не признаем этого съезда законным: после ухода меньшевиков и эсеров здесь не осталось необходимого кворума... Наш союз поддерживает старый ЦИК и заявляет, что съезд не имеет права избрания нового ЦИК...
Власть должна быть социалистической и революционной властью, ответственной перед авторитетными органами всей революционной демократии. Впредь до создания такой власти союз железнодорожников, отказываясь перевозить контрреволюционные отряды, направляемые в Петроград, в то же время воспрещает своим членам исполнять какие бы то ни было приказания, не утвержденные Викжелем. Викжель берет в свои руки все управление российскими железными дорогами".
Конец этой речи почти потонул в яростной буре общего негодования. Но все-таки это был тяжелый удар. Чтобы убедиться в этом, достаточно было поглядеть на озабоченные лица членов президиума. Каменев кратко ответил, что никаких сомнений в правомочности съезда не может быть, так как, несмотря на уход меньшевиков и эсеров, на съезде осталось даже больше членов, чем требует.кворум, установленный старым ЦИК...
Затем подавляющим большинством голосов был избран Совет Народных Комиссаров.
Избрание нового ЦИК, нового парламента Российской республики, заняло не больше четверти часа. Троцкий огласил результаты: сто членов, из них семьдесят большевиков... Что до крестьян и ушедших со съезда партий, то для них оставлены свободные места. "Мы с радостью примем в правительство все партии и группы, которые примут нашу программу",- так заключил Троцкий свое сообщение.
Тотчас же после этого II Всероссийский съезд Советов был закрыт, чтобы его делегаты могли поскорее разъехаться по всем уголкам России и рассказать о происшедших великих событиях...
Было почти семь часов утра, когда мы разбудили спящих кондукторов и вагоновожатых в стоящих перед Смольным трамваях. Эти трамваи были присланы союзом трамвайных рабочих для доставки делегатов по домам. Атмосфера в переполненных вагонах, мне показалось, была уже не так радостна и беззаботна, как в прошлую ночь. Очень многие имели сильно встревоженный вид. Может быть, в душе они говорили: "Ну, вот мы и стали хозяевами... Как-то нам удастся провести свою волю?.."
Около нашего дома мы были задержаны и тщательно обысканы патрулем вооруженных обывателей. Думская прокламация делала свое дело...
Хозяйка услыхала нас и выбежала навстречу в розовом шелковом капоте.
"Домовый комитет снова требует, чтобы вы дежурили наравне с прочими мужчинами!"
"А для чего нужны эти дежурства?"
"Надо же защищать женщин и детей".
"От кого?"
"От разбойников и громил".
"А если придет комиссар от Военно-революционного комитета и будет искать оружие?"
"Да, они все себя так называют... Да и потом не все ли это равно?"
Я официально заявил, что консул воспретил всем американским гражданам иметь при себе оружие в тех районах, где проживает русская интеллигенция...
Глава VI. Комитет спасения
Пятница, 9 ноября (27 октября)...
"Новочеркасск. 8 ноября (26 октября).
Ввиду выступления большевиков с попытками низвержения Временного Правительства и захвата власти в Петрограде и в других местах Войсковое Правительство, считая такой захват власти большевиками преступным и совершенно недопустимым, окажет в тесном союзе с правительствами других казачьих войск полную поддержку существующему коалиционному Временному правительству. Ввиду чрезвычайных обстоятельств и прекращения сообщения с центральной государственной властью Войсковое Правительство временно, впредь до восстановления власти Временного Правительства и порядка в России, с 25 сего октября приняло на себя полноту исполнительной государственной власти в Донской области.