Страница 2 из 12
- Вы хотите сказать, что там, в Англии, имея всего лишь степень бакалавра, выпускник колледжа может заполнить бланк о своем доходе? недоверчиво спросил я.
- Особенно, если он специализирован по отчетности, - заверил Олдисс.
- 4
Я услышал покряхтывание, позванивание и поскрипывание спускающегося из цветочных комнат лифта. Я вздохнул тайком с облегчением. Если этот доисторический лифт сломается окончательно, Жирный больше никогда не сможет поднятся к себе в спальню в конце зала на третьем этаже, не говоря уже о цветочных комнатах. Лифт остановился, дверь открылась и с грохотом захлопнулась.
Передвигаясь по-человечьи, вошла пивная бочка и остановилась, недовольно уставившись на нас.
Я знал, что происходит в когда-то великом уме. В его оффисе три незнакомца. Если он не проявит осторожность, положение может ухудшиться до такой степени, что его заставят работать. Какое-то мгновение я опасался, что он повернется и уйдет. Эта одна из самых ребячливых выходок, которая вынуждает меня относиться скептически к общему состоянию его рассудка.
- Арчибальд, - пробормотал он, - что это значит? Ты намерен побеспокоить меня?
- Нет сэр, - быстро ответил я. - К вам три клиента. Мистер Олдисс, мистер Браннер, мистер Кларк. Все по имени Чак.
- Чарлз, - прорычал Олдисс.
Жирный сердито посмотрел на меня.
- Клиенты? Ты считаешь меня придурком? У нас столько лет не было клиентов.
- Да, сэр, - согласился я.
Он посмотрел на этих троих, поднял плечи на полдюйма и опустил их. Кивнул вместо приветствия - голова двинулась на два дюйма - что для него равносильно почти поклону.
- Джентельмены - представил я, - это мистер Койот, э... то есть Лобо. Э... я хочу сказать, мистер Динго. Нет - нет, не подсказывайте. Шакал?
Жирный снова сердито посмотрел на меня.
- Лысик, - сказал он, - к сегодняшнему дню твой ум скатился на порог маразма. Я еще помню время, когда у тебя были волосы и ты держал в голове такие сведения, как сколько денег украл Тай Кобб в 1910 году. Почему - никак не могу понять.
Он прошел за свой стол к единственному во всем мире креслу, в котором может удобно разместиться одна седьмая тонны его веса.
С надеждой посмотрел на пресс-папье на столе - кусок окаменевшего дерева, котрым когда-то человек по фамилии Дагген воспользовался, чтобы размозжить голову своей жене. Почты под ним не было. Сейчас, когда марки на одно письмо стоят сотню псевдо-долларов, кому вздумается писать письма?
Он протянулся к вделанной в стол кнопке и позвонил - один длинный и один короткий звонок - его сигнал на кухню, чтобу принесли пива.
Трое Чарлзов удивленно пялились на него. Догадываюсь, о чем они думали. Двести восемьдесят пять фунтов мяса - и ни одной унции мускулов.
Франц или Феликс / или как его там, черт побери, зовут/ вошел ковыляющей походкой с пластмассовой квартой пива и стаканом на подносе, поставил его на стол и повернулся уходить. При виде клиентов в его старых глазах появилось некое подобие удивления. Если я его правильно понял, он уже нацелился размахнуться и заказать полдюжины пиццы и фунт салями-синто к ним.
Жирный начал шарить в ящиках своего стола в поисках золотой открывалки, подаренной ему довольным клиентом в те далекие времена, когда клиенты еще бывали довольны нами. Вы только посмотрите на него ему ли заикаться о старческом маразме. У него такая же никудышная память, какой становится моя собственная.
- 5
- Вы продали ее пять лет назад, - сказал я.
Встал, подошел к окну и взял кварту пива, уперся пробкой в край стола и тыльной стороной ладони ударил сверху по пластмассовой бутылке. Пробка слетела, хлопнув, и пролилось немного пены, прежде чем я направил ее в стакан.
Отпив большой глоток, он с отвращением посмотрел на напиток и проворчал:
- Теперь пожаловался он, - "шлиц" не отличишь от "шинолы".
Он откинулся на спинку кресла, сощурил глаза, сложил руки на полуакровом брюхе - поза, которую он принимает, когда притворяется, что он еще в состоянии думать - и с надеждой в голосе сказал:
- Если вы джентельмены, хотите проконсультироваться у частного детектива, почему вы не обратились в агенство Пинкертонов или Дола Боннера, или...
- Потому что вы единственный зарегистрированный частный детектив, у которого еще есть лицензия, - ответил Кларк.
- Фу, - фыркнул Жирный, затем помахал пальцем. Лысик, что за ерунда? Чего ради мы должны быть единственным настолько глупым агенством, чтобы до сих пор платить лицензию?
- Я и не знал, что у вас еще есть лицензия, - ответил я. Наверное, там, В Сити-холле, теперь так плохо знают свое дело, что не анулировали ее.
- Дело обстоит так, Чакки, - обратился я к клиентам, - что сейчас, с точки зрения частного лица, нет ничего нечестного. Раньше большую часть дел составляли разводы, но кому теперь придет в голову жениться? Затем шли ограбления, но с введением Универсальной Кридитной карточки не стало никаких денег, и, кроме вас самого, никто не может потратить ваш кредит. Так что, от ограбления никакого толку. Некоторые большие агенства, такие как Пинкертонов и Бернса, случалось, поставляли корпорациям телохранителей и отряды подонков для Штрейхбрейкерства и других, не менее важных услуг. Но теперь нет никаких забастовок, потому что никто не работает. В прошлом году мы специализировались на убийствах, но с приходом к власти партии мафии состав убийства стал таким резиновым, что у детектива больше не бывает дел об убийстве.
- Наше дело не относится ни к одной из этих категорий, - обиделся Кларк - и не удивительно.
Я отвернулся.
- Действительно, - пробормотал Жирный. Он закрыл глаза, но на спинку кресла не откинулся. Значит, он не думал, а просто страдал, по-видимому от того что не мог придумать отговорку и отвертеться от работы. У него скривились губы. Скривив их раз десять, снова открыл глаза и заговорил:
- Джентельмены, - заявил он, - допустим, меня оскорбляет, когда какой-нибудь свихнувфшийся придурок несет чушь. Ну, что же это за загадочное дело, над которым вам хочется, чтобы я помозговал?
- Саботаж, - ответил Кларк.
Жирный открыл слезящиеся глаза, словно от боли.
- Дорогой сэр, - раздраженно пробормотал он. - Разве я похож на человека, способного броситься в борьбу с саботажниками? Или отсутствующий здесь мой помошник, который вот-вот рассыплется,. Способен...
- Эй, - запротестовал я.
Но на мой протест он не обратил внимания и продолжал говорить, сердито глядя на трех Чаков.
- 6
- Что вы имеете в виду под саботажем? Что саботируется?
- Промышленный саботаж, - пояснил Олдисс. - Мы жертвы промышленного саботажа и шпионажа. Саботируется наш проект одноразового автомобиля "Рапчед Рэт".
- "Рапчед Рэт"? - переспросил я с недоумением.
На мгновение перестав теребить свою бородку, Браннер посмотрел на меня и извиняющимся тоном пояснил:
- Автомобильная промышленность уже давно исчерпала все названия животных и птиц, в честь которых называли модели. Началось давно с таких моделей, как "Бэаркет", "Мустанг", "Кэйюз", "Санднрберд", "Бобкет" и так далее. Вот и приходится нам теперь изворачиваться.
- Одноразовый автомобиль? - рявкнул Жирный. Он вздохнул через нос до отказа, набрал бушель воздуха и выпустил его через рот. Бессовестная брехня. Фу! Вы хотите одурачить нас.
- Да нет же, возразил Кларк, возмутившись в свою очередь. - Мне кажется, что это лучшая традиция американского технологического бума. Вы, конечно, помните, как началась эта тенденция более полувека назад. Клинекс - одноразовый носовой платок. Позднее появились такие вещи, как одноразовая шариковая ручка. Затем одноразовые зажигалки. Когда в ней кончалось горючее, вы не заправляете ее, а выбрасываете. Затем одноразовые женские бумажные платья. Затем на рынке появились часы, такие дешевые, что когда они останавливались, намного выгоднее купить новые, чем чинить старые. Такая участь постигла большенство товаров. Например, туфли. При их изготовлении не предусматривается возможность заменить каблуки и подошвы, когда они изнашиваются. Сапожники уже давно стали такими дорогими, что дешевле купить новую пару. Ну вот, и пришло время одноразового драндулета, и появился "Рапчед Рэт".