Страница 4 из 67
Был он большим хлебосолом. Приходу гостей радовался так, словно этот день был для него самым большим праздником. И гордился своей славой гостеприимного хозяина, это было ему очень приятно.
Год тому назад, зимним ненастным днем, к ним в деревню приехал председатель районной Контрольной комиссии Сейфулла Заманов. Закончил все свои дела только к вечеру, прильнул лицом к окну сельсовета, увидел: на дворе идет густой снег. Сказал:
- Если бы нашлась комната, мы бы остались переночевать. Вон какая непогода! Словно кто отруби сверху сыплет.
Сидевший возле окна Ярмамед поднялся, улыбнулся приветливо Заманову:
- У нас для гостя всегда есть место! Пойдем ко мне, дорогой товарищ.
Находившиеся в сельсовете крестьяне одобрительно загудели.
Заманов, внимательно посмотрев на Ярмамеда, шепотом спросил стоявшего рядом с ним комсомольца, бывшего батрака:
- Он не кулак?
Тот ответил неопределенно, тоже шепотом;
- Живет неплохо...
- Батраков не держит?
- Нет.
- Родственников кулаков нет у него?
- Как будто нет.
- Права голоса не лишен?
- Нет, не лишен.
- Значит, не вражеский элемент?
- Нет.
Перешептывание Заманова и бывшего батрака не понравилось Ярмамеду, он рассмеялся, взял Заманова под руку:
- Ты меня не бойся, не смотри, что у меня такой рост и плечи широкие. Это все от здоровья... Сам знаешь, горы и леса порождают крепких людей, богатырей. Мы здесь вырастаем такими без всяких лекарств и врачей.
Так Заманов оказался гостем Ярмамеда.
Гейчек приветливо встретила гостя. Ярмамед позабавил его, рассказав несколько любопытных преданий отцов. Затем заговорил об охоте. Заманов с интересом слушал его. Тем временем Гейчек угощала гостя. Обычно Заманов плохо сходился с людьми, но к этой супружеской паре почувствовал необычайное расположение. Наутро он уехал.
Спустя три дня Заманов узнал, что Ярмамед ушел из деревни в лес. Заманов огорчился, да и встревожиться было от чего: Субханвердизаде мог обвинить его, главу районной контрольной комиссии, в связи с бандитом. Сейфулла тотчас поставил в известность о случившемся Гиясэддинова. После этого тайком съездил в Чайарасы, поговорил с Гейчек.
- Передай мужу, - сказал Сейфулла, - пусть выдаст властям нехороших людей, у которых он скрывается. А сам пусть возвращается домой. Мы не тронем его, я отвечаю за его голову. Пусть верит, мы ведь разделили с ним хлеб-соль.
Старания Заманова не пропали даром. Ярмамед помог властям задержать пятерых опасных бандитов. Сам же вернулся в деревню.
С того дня начала крепнуть его дружба с Замановым. Обычно, инспектируя окрестные деревни, Сейфулла, приезжая в Чайарасы, останавливался ночевать у Ярмамеда.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Еще не начало светать, когда вдруг по деревне разлетелась страшная весть: "Убили Заманова! Застрелили!" Жители Чайарасы всполошились. Говорили разное:
- Ярмамед и Заманов забыли хлеб-соль, которые ели вместе. Заманов позарился на жену Ярмамеда, а тот не стерпел этого...
- Да нет же, Ярмамед и Заманов были как братья. Тут совсем другая причина...
- Во всем, как всегда, виновата женщина! Кто же еще?..
- Женщина, только женщина!.. Женщина способна натворить такое, что даже шайтану не под силу!
Медленно светало. Жители деревни, мужчины и женщины, сходились к дому Ярмамеда. Заглядывали в окно, у которого на кровати, истекая кровью, лежал Заманов. Его рана продолжала обильно кровоточить, хоть и была туго перевязана.
Ярмамед и Гейчек, растерянные, бледные, находились на грани отчаяния. И было от чего. Сейфулла Заманов ранен в их доме! В их доме стреляли в гостя! Позор!..
"Лучше бы меня убили!" - сокрушался Ярмамед.
Гейчек слушала перешептывание женщин, ей было мучительно стыдно. Люди не спускали с нее глаз, следя за каждым ее движением. Многие думали: "Наверное, Гейчек давно была близка с Замановым... Видать, в эту ночь муж не спал, когда Заманов прилез к ней, вот ей и пришлось, спасая свою честь, поднять крик: мол, гость пристает ко мне... Но если так, почему они не добили его второй пулей?.. Добили бы, а труп спрятали в лесу. - Очевидно, Ярмамед растерялся от вида крови... Теперь, наверное, попытается свалить вину на кого-нибудь другого, скажет, что стрелял не он..."
Каждый в толпе высказывал свое мнение.
Послали за фельдшером, но он еще не пришел. Фельдшерский пункт находился на краю деревни, в другом конце, на горе. Из представителей властей здесь был только председатель сельсовета. Порядком напуганный случившимся, он ждал людей из района и поэтому не разрешал прикасаться ни к чему в комнате.
- Эй, что вы делаете?! Что делаете? - то и дело восклицал он. Следователь должен увидеть все так, как было. Иначе во всем обвинят нас. Осиротят наших детей!.. Пусть каждый стоит на своем месте, и раненого не трогайте!.. Вы что, дети?! Сам прокурор Дагбашев рассказывал в своем докладе, как надо поступать в подобных случаях!.. Он преподал нам юридический урок... Имейте в виду: кто прикоснется к раненому, тот, значит, и причастен к убийству!..
В тот момент, когда председатель сельсовета пугал сельчан, Заманов мучился и стонал на постели. Один только Ярмамед, не обращая внимания на угрозы председателя сельсовета, старался по возможности облегчить его страдания.
Особенно переживали случившееся родные Гейчек. Тот факт, что Заманов, гость, был убит ночью в доме их зятя, порождал в их сердцах определенное подозрение: "Наверно, это и вправду дело рук Ярмамеда..."
Около полудня в верхней части деревни в облаке пыли показалась группа всадников на взмыленных лошадях. Толпившиеся во дворе Ярмамеда люди высыпали за ворота. Раздались голоса:
- Приехали!.. Приехали!..
Впереди всех скакал председатель райисполкома Гашем Субханвердизаде, затем прокурор Дагбашев и начальник милиции Хангельдиев, а за ними - с десяток вооруженных винтовками всадников. Субханвердизаде погонял свою лошадь плетью, от крупа лошади шел пар. Он торопился к месту происшествия. У прокурора Дагбашева вид был подавленный, он неловко сидел в седле, уцепившись обеими руками за луку.
Позади всех, сбоку, по склону холма ехал одинокий всадник. Это был старик фельдшер. Штанины его брюк были засучены до колен. Он изо всех сил колотил ногами по бокам своего коня, однако это мало помогало. Изнуренная лошадь бежала неохотно: фельдшер только что вернулся из дальнего села, куда его с вечера вызвали к больной.
Председатель сельсовета вышел во двор и начал покрикивать на сельчан:
- Эй, вы, отойдите в сторону!.. Вон туда!.. Вон туда!.. Еще дальше!.. Живо, живо!..
Люди во дворе продолжали перешептываться:
- Сейчас начнется дело... Они нам покажут... Нам такого не простят... Вот беда!..
- При чем здесь мы?! Виноваты во всем хозяева дома... Кто бы мог подумать, что Ярмамед способен поднять руку на гостя?..
- Еще неизвестно, кто убил!.. Один аллах ведает... Мне кажется, Ярмамед ни при чем...
- В чьем доме убили, тот и убийца... Не по селу же искать того, кто стрелял... Все знают: у Ярмамеда есть винтовка...
- Да что вы болтаете... Гейчек на подлость не способна... Чистая женщина... Все бы такие были...
- Ну и дурак же ты!
- Почему это я дурак?
- Потому что тот, кто верит женщинам, дурак!
Едва Субханвердизаде въехал во двор, к нему бросился председатель сельсовета, схватил лошадь под уздцы. Гашем спрыгнул с коня и быстро вошел в дом.
- Заманов, Заманов!.. Братец Сейфулла!.. - воскликнул он жалостливо с порога и кинулся к кровати.
Раненый громко застонал.
Вслед за Субханвердизаде в комнату вошли Дагбашев и Хангельдиев. Немного погодя вошел и Ярмамед. Хангельдиев поставил у дверей милиционера и приказал ему никого не впускать в комнату.
Ярмамед, пройдя мимо Субханвердизаде, встал у изголовья раненого. Сказал дрожащим голосом:
- Выстрелили отсюда, из окна... Подлый убийца!.. Выстрелил в спину, когда бедняга спал. Пуля прошла насквозь и вышла из груди... Несчастный!..