Страница 63 из 73
А жив ли Ромашкин?
Никита оказался жив и даже в очень хорошем настроении. Он слушал магнитофон и допивал вторую бутылку "Токая". Третья охлаждалась в холодильнике.
Дверь на веранду была открыта настежь, пять лампочек ярко освещали иллюминацией дворик, туалет и террасу. Остальная часть квартиры зияла темными окнами.
- Никита! Быстро погаси свет! - крикнул Шмер из кустов, когда одна из песен закончилась, и музыка на секунду стихла. - Выключи свет, глухая скотина!
Ромашкин вскочил, щелкнул выключателями, и двор погрузился во мрак. Шмер осторожно проскользнул на веранду, схватил пустой стакан, наполнил до краев вином и выпил.
- Ох! Кислятина! Как ты ее пьешь? Водка есть?
- Есть, - простодушно ответил Никита. - Налить?
- Конечно налей! - распорядился Мишка. - Что нового в полку? Меня не искали?
- Ага, разыскивали два дня! Двое с носилками, и один с топором.
- Дурак, - поперхнулся водкой Шмер, и принялся чихать, да кашлять. - Я серьезно спрашиваю!
- Слух какой-то дурацкий прошелестел, что ты ушел в запой и сбежал из гарнизона с проститутками. Но откуда слушок вырос, я не знаю.
- А кто ни будь, у тебя обо мне, выспрашивал?
- Комбат, ротный и начальник штаба. Более ты никому не нужен. Кроме меня! Третий день тебя жду поделиться впечатлениями. Ко мнем подружка должна приехать, та, что со свадьбы. Ох, и оттянусь! Дорвусь до бесплатного! Представляешь?!
- Представляю! - криво усмехнулся грустно Шмер.
- А тебя я выселю! Делиться девичьим телом с тобой не собираюсь!
Глаза Никиты постепенно привыкли к темноте, и он разглядел, наконец, ссадины на лице у приятеля, разбитые губы, опухший нос. Да и вид был как у бродяги: грязная майка, шаровары, на ногах тапочки.
- Что с тобой приключилось, Мишка? Ну, у тебя и рожа! Ты на ней сидел вместо зада?
- Заткнись юморист! Никита, к тебе огромная просьба, завтра пойди в медсанбат к тому капитану, помнишь, с которым мы на вокзале пиво пили.
- Начфин? Ага! Еще бы не помнить!
Никита вспомнил освободившегося из-под стражи капитана-арестанта и недавнего собутыльника в подземном озере, и улыбнулся.
- Я с ним в Бахардене пировал!
- Вот, попроси его, что б он мне справку сделал, освобождение по болезни на предыдущую неделю! Гастрит! И направление в столицу в мед книжке нарисует. Мед книжку принеси в кабак напротив книжного магазина. Кулешов пусть соберет рубашку, брюки, сапоги, носки. Возьми сумку, сложи в нее, и вещи захвати с собой. Да, и денег дай полтинник.
Никита вывернул карманы на изнанку:
- Нет ничего. До копейки с Хлюдовым прокутили.
- Алканавт чертов! Вечно у тебя нет денег! - возмутился Шмер.
- А у тебя они есть? - хмыкнул Никита.
- Нет! - тяжело вздохнул Шмер.
- То-то и оно! Ладно, рассказывай подробно, что произошло? - потребовал Ромашкин.
- За неделю случилось масса ужасных вещей! - грустно и задумчиво произнес взводный. - Начались эти неприятности с твоим отъездом на сборы. Я с утра ушел к Наташке. Покувыркались, выпили, еще пошалили. Среди ночи кто-то принялся ломиться в двери. Она пошла, спросить, кого черти несут. Оказалось, муж прибыл из Келиты. Я наверх рванулся, одежду в руки и через окно спрыгнул в палисадник. Мирон видимо что-то заподозрил. Да и смешно не понять, что к чему: бокалы, бутылки, постель перевернута. Уходя по тропинке, я услышал маты, вопли, визг и крики, в квартире билась посуда.
День прошел спокойно, я весь извелся, как бы узнать, что творится с Натахой. Далее начался кошмар. Вечером кто-то меня ударил по голове, забросили в кузов грузовика, вывезли к каналу. Долго били, мучили, поили и вновь избивали. Решали: убить, утопить, или изувечить предварительно напоив. Чудом я сбежал. Уплыл и двое суток отсиживался у друга. Вот коротко, что произошло. А за тобой никто не следит?
- Не замечал. Я не обращал внимания. - растерянно ответил Ромашкин. - А чего за мной следить?
- Не знаю зачем. Подумай, вариантов много: недавняя драка в вертепе, совращение чужой жены....
- Ну, ты сказанул, совращение. Она нас обоих, можно сказать, изнасиловала.
- Все равно. За что-то же меня похитили, Никита? Есть у тебя внятные версии?
- А при чем тут я?
- Ты мой друг. Может и на тебя часть моих бед свалится! - пообещал Шмер.
- Типун тебе на язык! - замахал руками Никита.
Легкий хмель выветрился мгновенно.
Мишка прошелся по квартире. Зачем-то заглянул во все углы, выглянул из-за занавешенного окна.
- Ты чего, засаду ожидаешь? - уже не на шутку взволновался Никита. Так серьезно обстоит дело?
- Засаду, новое похищение. Нет, так просто, я им не дамся! Больше этот номер не пройдет! Голыми руками меня теперь не возьмешь!
Мишка достал из чемодана приготовленную для рыбалки гранату, штык нож и охотничий кинжал.
- Серьезно ты экипируешься! - задумчиво произнес Никита. - Как на войну!
- Если за меня взялись серьезно, то и я отвечу тем же. Мало не покажется. Знать бы наверняка, кто организовал нападение на меня и за что! Не хочу ударить по невинному, даже если этот невинный мерзавец Демиденко. Мирон громила, но граната и медведя свалит. А вдруг это не он?
Шмер задумчиво смотрел на РГД, покатывая по столу, словно металлический шарик. Потом он положил запал в один карман, гранату в другой, хлебнул водки из горлышка и направился к выходу.
- Так, не забудь Никитушка! Завтра в пивной, возле книжного магазина, там, где мы с тобой дефицитную литературу брали, а после пиво пили!
- Понял. Не перепутаю. Хорошо ты ориентир уточнил, ведь мы с тобой, пиво это вонючее, где только не пили!
Шмер огляделся у крылечка и скрылся в кустах, а лейтенант еще долго сидел в тишине и темноте. Лейтенант медленно, задумчиво цедил третью бутылку вина, но удовольствия от питья уже не получал. Делал это просто так, автоматически, потому что охватил страх за себя.
Черт бы побрал этот Чуркистан. Неужели это месть за драку возле борделя? И по ошибке Мишку зацепили? А вдруг и за мной придут? А если это Мирон организовал? Тогда и про меня может дознаться, я ж участник бордельеро! - замелькали мысли в мозгу. - Отомстит!
Голова пошла кругом. Никита быстро запер дверь на крюк, поверх выпитого вина хлопнул две рюмки водки для успокоения и отправился спать. Утро вечера мудренее.
Утром мудренее не стало. Наоборот все запуталось. В окно постучали в шесть утра, громко и настойчиво.
Никита натянул трусы, сунул ноги в солдатские шлепанцы и подошел к окну. Во дворе стоял Колчаков с взъерошенной шевелюрой с одеждой в руках.
- Черт бы вас побрал, жаворонков! - взъярился Никита, отворяя дверь с крючка. - Чего ты приперся в такую рань? Я еще часа полтора мог поспать.
- Извини, но я продрог! Честное слово не нарочно. Я кстати, полчаса на лавочке сидел, больше сил нет.
- Так оделся бы и не дрожал!
- Одежда мокрая.
- Что попал под порыв встречного ветра? Дождя не наблюдалось? - ехидно произнес Ромашкин.
- Нет, это Хлюдов. Ты же знаешь он шутник, его проделки. Вовка сегодня стоял помощником дежурного по полку, ночевать не должен был прийти. Танька, сеструха его, приехавшая, меня пригласила. А он возьми и заявись. Услышал шумы подозрительные в квартире, видимо затаился в палисаднике и ждал меня. Выхожу я на рассвете, а он воду открыл из шланга, меня окатил с ног до головы. Я бежать, а он мне в след кричит: "В следующий раз бензином окачу и спичку брошу!"
- Вадик, как же ты так мог! Девченке лет - то сколько? Шестнадцать? Ладно, я к Давыденко ходил пару раз. Так это месть ему, за издевательства по службе. Он теперь к нам в канцелярию заходит, пригибаясь, что б "рогами" дверной проем не зацепить.
- Я не виноват. Танька позвала пробки вкрутить. У них свет пропал. Я их сменил, новые вставил.
- Вкрутил? Туда вставил, не промахнулся, не перепутал, что куда вставлять? - хмыкнул Ромашкин.