Северная Аврора

Уже десятого июля его яхта "Сальвадор" остановилась на Архангельском рейде. Николлс, длинный, костлявый человек с постным лицом пастора, испещренным красными прожилками, спустился в катер, на котором встретил его английский консул Юнг. На пристани адмирал и сопровождавшие его лица разместились в двух парных колясках. Вскоре нарядные экипажи подъехали к большому белому дому с колоннами, где раньше было губернское присутствие, а теперь помещался исполнительный комитет.

Прохожие толпились на дощатых тротуарах, с недоумением и неприязнью разглядывая коляски, лошадей, матроса с красными нашивками и значками, застывшего рядом с кучером на козлах первой коляски.

Неподалеку от церкви Михаила-архангела, у причалов, качался на волнах белый катер под английским флагом. Несколько матросов в синих шапках с короткими ленточками вышло на берег. Покуривая трубки, они весело сплевывали и подмигивали жителям, угрюмо смотревшим на них сверху, из-за деревянного парапета.

В двух шагах от матросов сидело на корточках несколько босоногих, вихрастых мальчишек. Матрос с багрово-синими щеками и большим горбатым носом вынул из кармана сигарету и кинул мальчишкам. Один из них потянулся за ней. Но другой - постарше - двинул его по затылку. Тот пугливо оглянулся и спрятался за спины ребят.

- Что дерешься?

- Сам знаешь, - пробормотал голенастый подросток и с нескрываемой ненавистью поглядел на чужеземного матроса.

Сидя в кресле возле письменного стола, адмирал Николлс негромко и уверенно говорил о том, что сведения об английских бесчинствах в Кеми невероятно раздуты. Юнг переводил его слова на русский язык. Он много лет прожил в Архангельске и говорил по-русски чисто, иногда даже окая, как северянин.

Зенькович сидел за столом, а Павлин Виноградов стоял за спиной у адмирала, возле большого окна с полукруглыми фрамугами.

- Если бы слухи, дошедшие до вас, соответствовали действительности, все так же негромко продолжал адмирал, глядя прямо в глаза Зеньковичу, - я первый, открыто и никого не стесняясь, выразил бы свое возмущение. Но ничего этого не было. Даю слово.

- Русская пословица говорит, что дыма без огня не бывает, - вмешался Павлин. - Что же все-таки было в Кеми?

Адмирал оглянулся. Войдя в кабинет, он не обратил внимания на этого темноволосого, коротко подстриженного человека в очках. Он показался Николлсу одним из мелких служащих Совета. Адмирал посмотрел на Юнга, спрашивая взглядом: "Надо ли отвечать?"... "Надо", - одними глазами ответил Юнг.

- Уверяю вас, слухи не соответствуют действительности, - твердо повторил адмирал. - Я обещаю в самые ближайшие дни лично расследовать все это дело, - продолжал он, снова обращаясь к Зеньковичу. - Мое следствие будет беспощадно к лицам любого чина. И совершенно объективно! Такие инструкции я получил от военного министра.

- Вы предполагаете лично посетить Кемь? - спросил Павлин.

- Да, конечно!

- Когда именно?

- На обратном пути отсюда. Завтра я предполагаю отплыть.

- Завтра?.. - переспросил Павлин и после минутного раздумья решительно объявил адмиралу, что представители Архангельска считают необходимым принять участие в расследовании.

Николлс почесал нос и снова посмотрел на Юнга.

"Следовало бы отказаться, но это, кажется, невозможно", - говорил взгляд адмирала.

"Совершенно невозможно", - по-прежнему одними глазами ответил Юнг.

- Конечно, поедемте вместе!.. Я согласен! - весело проговорил адмирал поднимаясь. Он протянул Зеньковичу свою длинную руку с той особенной, английской улыбкой, которая как бы говорит: "Смотрите, какой я простой, добродушный человек".

Оставшись наедине с Павлином, Зенькович облегченно вздохнул:

- Мне легче одному погрузить пароход, чем разговаривать с этими людьми.

Павлин рассмеялся.

- Да, плохие мы с тобой дипломаты. Но ехать надо. Непременно надо. Иначе этот костлявый черт обведет нас вокруг пальца.

На следующий день яхты "Горислава" и "Сальвадор" одновременно покинули Архангельский рейд, взяв направление на Кемь. На "Сальвадоре" шел английский адмирал Николлс. На "Гориславе" находилась советская делегация, возглавляемая Павлином Виноградовым.

Вечером двенадцатого июля обе яхты вошли в Кемскую бухту.

На внешнем, открытом рейде Кемской губы виднелись стоявшие на якорях советские пароходы. Они были уже не под красным флагом, а под царским, трехцветным. На некоторых из них висел даже британский флаг. Крутая зыбь покачивала английский, с низкими бортами тральщик "Сарпедон". Он стоял, угрожающе выставив свои пушки в сторону бухты, в сторону Попова острова и по направлению к материку, где раскинулся избяной городок.

Вечернее розовое солнце, окутанное пеленой тумана, странно двоилось в мутных облаках. Полоска черных лесов змейкой вилась по берегу. Каменистые дюны были завалены баркасами, рыбачьими лодками, лежавшими либо на боку, либо вверх днищами. На побережье и на пароходах почти никого не было видно. Лишь на деревянном пирсе, выходившем в бухту, толпилось несколько десятков вооруженных английских солдат. Ни дымков на рейде, ни распущенных парусов, ни пароходных гудков, ни одного паровозного свистка с портовой ветки, идущей к вокзалу в Кемь... Порт безмолвствовал.

Два маяка с Попова острова подмигивали вдаль белыми огнями. Передний маяк работал с проблеском в полсекунды. Задний, восточный - с проблеском в три десятых. Все было тихо, только чайки с криками носились над водой, выискивая добычу.

Через час после прибытия в Кемь советская делегация - Павлин Виноградов, Зенькович и переводчик, одновременно выполнявший обязанности секретаря, - была приглашена на борт "Сальвадора".

Николлс встретил делегацию дружески. Сегодня он был одет по-парадному в длинном морском сюртуке, сидевшем на нем свободно, как пальто.

Стюард в накрахмаленной белой куртке принес в адмиральскую каюту графин бренди и тяжелые корабельные рюмки из литого стекла. В каюте приятно пахло смолой, морем, деревом и пряным табаком. Николлс сказал, что заседание комиссии придется отложить до завтра, так как английский комендант Кеми и его офицеры находятся в отъезде. Раньше он этого, к сожалению, не знал... Капитан Томсон, командир крейсера "Аттентив", ведающий реквизированным морским транспортом, также прибудет только завтра. Сейчас он находится в Сороке, и за ним специально будет послан тральщик "Сарпедон". Собирать комиссию без Томсона и коменданта, заявил Николлс, не имеет никакого смысла.

- Подождем! - шутливо сказал он, обращаясь к Павлину Виноградову. Ждать лучше, чем догонять. Вы ведь, кажется, любите русские поговорки?..

Зная, что Виноградов возглавляет советскую делегацию, адмирал относился к нему с особой предупредительностью.

- Как видите, в Кеми полный порядок, - прибавил он, показав рукой на бухту.

Но Павлин как будто и не слыхал этих слов.

- Мы сойдем на берег, - беспечным тоном сказал он. - Проедем пока в Кемь.

Адмирал покачал головой и дотронулся до рюмки брэнди с такой осторожностью, словно боялся, что раздавит ее одним прикосновением пальцев.

- Я прошу вас этого не делать.

- Это просьба или приказ? - невольно усмехнулся Павлин.

Адмирал сделал удивленные глаза:

- Разве я могу вам приказывать? Мурманский краевой совет телеграфно запретил.,. Обратитесь к председателю Совета господину Юрьеву. Кемь сейчас также в его ведении.

- Разговаривать с этим вашим лакеем я не намерен, - твердо сказал Павлин, глядя прямо в глаза адмиралу и с трудом сдерживая гнев.

Не медля больше ни секунды, он поднялся с кожаного дивана. Стюард подал ему макинтош и старую черную шляпу. Павлин не спеша, будто испытывая терпение стюарда, оделся, кивнул Николлсу и вышел из каюты. Зенькович и переводчик последовали за ним.

- А ну его к черту! - на ходу сказал Павлин Зеньковичу. - Пропади он пропадом! Лицемерная сволочь!..

Спустившись по трапу на вельбот и отчалив от яхты, он приказал гребцам, вопреки требованию Николлса, плыть прямо в порт, к Попову острову.