Цвет страха

- А что мы украли у корейцев? - заинтересованно осведомился Римо.

- Лучшие годы моей жизни, - отрезал мастер Синанджу и обиженно умолк, разглядывая видневшееся в иллюминаторе крыло с таким видом, будто опасался, что оно вот-вот отвалится.

Остаток полета прошел в полном спокойствии, если не считать появления стюардессы, которая принесла прохладительные напитки и предложила Римо сводить его ребенка в кабину к пилотам.

Глава 3

Вторую гражданскую войну следовало подавить в зародыше, ограничив распространение боевых действий районом шоссе Ричмонд - Питерсберг Тэрнпайк, прежде чем возникшее недоразумение разрастется до масштабов общенародного бедствия.

Губернатор Виргинии вызвал Национальную гвардию. Подразделение, откликнувшееся на просьбу о помощи, выступило из Форта Ли, территория которого примыкала к питерсбергскому национальному полю битвы. В форте как раз проходили праздничные маневры, посвященные Дню поминовения павших, но гвардейцы не стали терять драгоценного времени. Они получили приказ прекратить беспорядки, с которыми не могла справиться местная полиция. Вооруженное винтовками "М-16", танками и прочими инструментами ведения современной войны, подразделение без всякого труда разогнало бы толпу игрушечных солдатиков с мушкетами, которые заряжались со ствола и набивались черным порохом.

Если бы не то прискорбное обстоятельство, что вызванное подразделение гвардии восходило своими корнями к легендарной бригаде Стоунволла. Когда капитан Ройял Пэйдж приказал своим солдатам остановиться, он ожидал чего угодно - от актов гражданского неповиновения до прямого мятежа.

Вместо этого взору капитана предстало зрелище, наполнившее его душу горделивым сознанием принадлежности к числу истинных патриотов Виргинии, потомков Дикси.

Вдоль дороги протянулся лагерь инфантерии южан, в центре которого сгрудились пленники в перепачканных синих мундирах. Их стальные кони были свалены в жалкую кучу.

- Ну и дела, - пробормотал капитан, вспомнив о своем двоюродном прадеде, Боргарде Пэйдже, принимавшем участие в обеих битвах при Манассасе. - Отдохните, ребята, - добавил он, растягивая слова на южный манер. - А я тем временем узнаю, что и как.

Капитан двинулся по направлению к лагерю, сбросив пояс с кобурой и подняв руки вверх.

- Стой! Кто идет? Друг или враг?

- Я был и всегда буду другом той формы, что вы носите, сэр, и счастлив тем, что мне предстоит вступить в следующее столетие с гордым флагом бригады Стоунволла в руках. Назовите же имя того подразделения, к которому я имею честь приблизиться.

- Шестая виргинская пехотная рота "выходного дня".

- В таком случае вы должны знать полковника Хазарда.

- Так точно. Этим утром мне довелось исполнить печальную обязанность по преданию земле его благородного праха.

- Значит, полковник Хазард погиб?

- Застрелен вероломными синими мундирами.

- Я служил под началом полковника в том самом гвардейском батальоне, которым командую сейчас.

Капитану Пэйджу позволили подойти поближе. Он пожал руку плотному мужчине с бачками, одетому в серую форму Конфедерации, и осведомился:

- Это и есть те самые мерзавцы-янки?

- Нет. Тех мы давно перебили. Это - подкрепление. Первый массачусетский.

- Я слышал, они не умеют стрелять.

- В Новой Англии нет ни одного хорошего стрелка.

Мужчины обменялись саркастическими улыбками, и капитан спросил:

- Что вы собираетесь делать с этими синебрюхими трусами?

- Еще не решили. И тем не менее они - наши пленники.

Пэйдж нахмурился.

- Я получил приказ прекратить кровопролитие.

- Горько слышать, сэр.

- Мне тоже.

- Особенно если учесть, что враг вот-вот подступит к нашим рубежам. Мужчина в сером мундире мрачно посмотрел на север в сторону Питерсберга.

Капитан Пэйдж задумался.

- Когда вы ждете саквояжников?

- Точно в полдень.

- Как вы полагаете, не стоит ли согнать янки в кучу, укрыться в кратере и подождать дальнейшего развития событий? - осторожно спросил капитан.

- А что скажут ваши люди?

- А ваши?

- Они такие же сыны Виргинии, как и вы.

- Что ж, давайте готовиться к передислокации.

Капитан Пэйдж вернулся к ожидавшей его танковой колонне и поспешил ввести своих солдат в курс дела.

- Судя по всему, эти доблестные воины стали жертвой провокации и были вынуждены защищать свои честь и жизнь, - сказал он. - К тому же их застали спящими, отняв последнюю возможность отдохнуть перед схваткой с наступающей армией, которая, как вы знаете из утренних газет и телепередач, вот-вот наводнит пределы Старого Доминиона, словно бесчисленная прожорливая саранча. Нимало не сомневаюсь, - добавил капитан, - что всем вам известна история того места, где они были расстреляны. Именно здесь безжалостные трусливые убийцы под командованием полковника Генри Плизантса - да будет проклято это имя - прорыли туннель под фортом, который защищали лучшие солдаты Конфедерации, и взорвали пороховой заряд. Звуки взрыва до сих пор отзываются в наших душах, ибо я знаю, что среди вас есть потомки тех, чьи жизни унесло нечестивое пламя.

По колонне прокатился ропот ненависти.

- Тот страшный час оказался самым мрачным мгновением битвы при Питерсберге, - продолжал Пэйдж. - И несмотря на то что героические воины под началом генерал-майора Махони сумели отразить последовавшее наступление федеральных войск, эта трагедия навсегда останется в наших сердцах. Этот гордый великолепный город вот-вот подвергнется новому нашествию. Мне остается лишь предположить, что ненавистный Север, повинный в клеветнических измышлениях, был подвигнут на злодеяния тем самым врагом, которого вы все знаете и именем которого я не решаюсь осквернить чистый воздух Виргинии. Иными словами, я готов обратиться к вам с призывом поддержать наших братьев, носящих серую форму.

Его слова были встречены молчанием.

- Разумеется, я не имею права требовать, чтобы вы, парни, последовали моему примеру. И дам вам возможность взвесить все за и против и прийти к решению.

Когда отпущенное время истекло, капитан сказал:

- Я присоединяюсь к своим землякам-виргинцам и остаюсь в их рядах до тех пор, пока не будут наказаны истинные виновники трагедии. Ваше слово, ребята.

Никто не возразил.

Пленники в синих мундирах, пунцовые от стыда и связанные по рукам и ногам, были погружены в грузовики и танки Национальной гвардии, облепленные солдатами Конфедерации, которые размахивали своими фуражками и победно улыбались.

- По направлению к кратеру... Марш! - скомандовал капитан Пэйдж.

Над полем разразился воинственный повстанческий клич, потонувший в грохоте выстрелов; подразделение, которое впоследствии получит имя Объединенного конфедеративного союза мстителей, выступило на государственное шоссе номер 95, в просторечии Ричмонд - Питерсберг Тэрнпайк, и покатило на юг, не встречая ни малейшего сопротивления.

Когда весть о восстании докатилась до администрации штата, губернатор Виргинии уже знал, что ему делать. Он позвонил Президенту Соединенных Штатов Америки.

Выслушав доклад губернатора. Президент поблагодарил его и положил трубку. Он тоже знал, что ему делать. Он нажал кнопку и вызвал свою супругу. Первую леди страны.

- Над Виргинией сгустились грозовые тучи, - сказал он, когда супруга вошла в кабинет.

- Я слышала. Может быть, отдать приказ о подчинении виргинской Национальной гвардии федеральным властям?

- Поступи я так, и меня тотчас линчуют на дороге в Литтл-Рок, когда я буду возвращаться с работы домой, - отозвался Президент, копаясь в ящиках стола. - Ты не видела мою футболку? Ту самую, с эмблемой колледжа Смита?

- Хотела бы я знать, отчего всякий раз, когда начинаются неприятности, ты отправляешься на пробежку в этой майке.

- Сколько раз повторять! - раздраженно ответил Президент. - Этот вопрос не обсуждается.

Первая леди бросила на супруга ледяной взгляд.