Цвет страха

- Какой именно?

- Меня интересует, зачем корпорации Бисли потребовалось отправлять в Лондон несколько десятков своих работников.

- Желаю удачи, - сказал Римо и повесил трубку.

Он повернулся к Чиуну и посмотрел на него в тот самый миг, когда сухощавый кулачок корейца вошел в соприкосновение с пультом управления.

Пульт треснул и раскололся. Кнопки взлетели вверх и ударились в потолок, а помещение наполнилось запахом горелой изоляции.

- Зачем? - спросил Римо.

Мастер Синанджу ткнул пальцем в искореженные таблички с надписями "суперзеленый" и "ультрарозовый".

- Хорошая работа, - похвалил ученик.

Глава 25

Очнувшись, Род Читвуд сразу понял, что влип. Последнее, что он помнил, была ярко-зеленая вспышка на экране монитора. Самый настоящий суперзеленый цвет. До сих пор никто даже не пытался передавать гиперцвета по телевизионным каналам. Считалось, что это невозможно. И тем не менее получилось. Рода вывернуло наизнанку, и он потерял сознание.

Проснулся он на жесткой койке в бетонной камере без окон. Камера вызывала удивление тщательной отделкой, но Роду было не до того. Он не понимал, где и в чьих руках находится, и все же в голову ему закрались определенные подозрения.

Читвуд обвел помещение взглядом. Здесь были унитаз из нержавеющей стали, рукомойник и еще один предмет гигиены, в котором Род с брезгливым чувством признал биде.

- Ох и влип же я, - пробормотал он.

За ним пришли люди в черных вязаных колпаках, вторые полностью закрывали лица, оставляя прорези только для глаз и губ. Рода привели в безликую комнату и усадили на твердый деревянный табурет.

В комнату вкатили нечто вроде сервировочного столика, но при взгляде на содержимое подноса внутри у инженера все сжалось.

- Не надо меня пытать! Я сам все скажу, - чуть слышно промолвил он.

- Parlez-vous francais?

За время своего пребывания в "Евро-Бисли" Род успел кое-как выучить французский, чтобы объясняться с местными жителями, но сейчас была не та обстановка, чтобы путаться в словах и тонких смысловых оттенках, поэтому он сказал:

- Нет. Я говорю только по-английски.

Глаза за прорезями масок досадливо сощурились. Французы стали перешептываться, и Роду удалось уловить суть разговора. Они пытались сообразить, как вести допрос американца, не владеющего французским, и при этом не сесть на шесть месяцев за разговор по-американски. В тюрьму не хотелось никому. Даже если этого требовали интересы любимой родины.

В ходе долгих телефонных переговоров следователи, по-видимому, получили особое разрешение министерства культуры. Перед Родом поставили устрашающий электронный прибор, напоминавший трансформатор игрушечной железной дороги. Оттуда торчали два провода со стальными зажимами "крокодил".

Читвуд немедленно свел колени, подумав: "Сейчас мне поджарят яйца".

- Я скажу все, что хотите, - проблеял он.

- Кто стоит за беззаконием, творимым в нашей стране?

- Сэм Бисли.

- Он мертв.

- Я имел в виду корпорацию Сэма Бисли.

- Почему ты не совершил самоубийство, как другие? Ты - важная птица.

- Не такая уж важная.

- Врешь! Ты не съел отравленный леденец. Почему?

- Вы с ума сошли? Чего ради мне было накладывать на себя руки? Ради проклятого Бисли? Вы знаете, как его компания обращается со своими работниками?

- Но остальные...

- Остальные не попались на крючок компании.

- Чем же тебя зацепили? - спросил один из следователей.

- Этого я вам сказать не могу, - ответил инженер, подумав, что, если он разболтает секрет пультоискателя, французы тут же запатентуют прибор и заставят его. Рода Читвуда, создать для них гиперцветовой лазер. Коммерческая тайна, - добавил он.

К нему приблизился другой мучитель, держа в широко расставленных руках "крокодилы", словно угонщик, собравшийся завести мотор краденого автомобиля.

- Не прикасайтесь к моим половым органам... - забормотала жертва и, когда стальные зубцы зажимов впились в мочки его ушей, едва не рассмеялся от облегчения.

- Даем тебе последнюю возможность говорить добровольно, - произнес чей-то голос.

Боль оказалась такой ужасной, что перед плотно зажмуренными глазами Рода Читвуда заплясали искры. В этот миг ему хотелось одного - чтобы электричество потекло сквозь его тело по любому другому пути. Пусть даже через нежные гениталии.

* * *

Стенограмму допроса расшифровали, и уже через десять минут ее факсимильная копия лежала на столе министра культуры Франции Мориса Туре.

Взяв в руки синий карандаш, министр быстро просмотрел документ, помеченный грифом "совершенно секретно".

Натыкаясь на запрещенные выражения, он вычеркивал их карандашом и вставлял слова из списка замены.

Покончив с протоколом, Морис Туре позвонил Президенту Франции.

- Алло?

- Я только что ознакомился с протоколом допроса сотрудника Бисли.

- Не может быть! - вспылил глава государства. - Даже я еще не получил факса!

- Прошу вас, забудьте это гнусное слово.

- Я - Президент и говорю так, как мне заблагорассудится.

- А я - министр культуры. Не желаете ли провести полгодика за решеткой, месье Президент?

- Что вам удалось выяснить? - сдался тот.

- Американцы изобрели гипнотический источник индуцированного излучения, который помогает им подчинять людей своей воле.

- Источник индуцированного излучения... Что это такое?

- Это выражение, которым мы заменили слово лэ-а-зэ-е-эр, - ответил Морис Туре, произнося запрещенное слово по буквам, дабы избежать полугодового заключения по обвинению в употреблении франглицизмов.

- Я не понимаю, каким образом лазе... э-э-э... источники индуцированного излучения могут гипнотизировать людей. Мне казалось, их используют для резки предметов.

- Да, конечно, но прибор, о котором идет речь, испускает окрашенный свет. Розовый успокаивает, от красного вскипает кровь...

- Буквально?

- В переносном смысле. Желтый заставляет сердце трепетать от страха, а зеленый оказывает на мозг и желудок столь ужасное воздействие, что человека выворачивает наизнанку и он теряет сознание.

- А голубой?

- Что голубой?

- Это мой любимый цвет. Что делает с человеком голубой цвет?

- Голубой приводит в уныние, - сообщил министр культуры.

- В уныние? А я думал, голубой успокаивает. Небеса ведь голубые, так? И океаны тоже. Стоит лишь взглянуть на них, и ты успокаиваешься.

- Верно. Но нельзя забывать и о том, что голубой - цвет тоски и печали. Читая унылую, скучную книгу, мы так и говорим - "муть голубая". Грустная музыка называется блюз...

- Разве это слово не запрещено? - злорадным тоном осведомился Президент.

- Ну тогда les bleus, - поправился министр культуры, добавляя новое слово в черновик словаря официально признанных терминов.

- Продолжайте, - промурлыкал глава государства.

- Американцы установили розовые излучатели на всей территории Кляксы. Они повышают восприимчивость людей и создают приподнятое настроение, как, например, взгляд на комок сладкой ваты.

- Теперь понятно, почему наши обманутые граждане хлынули в "Евро-Бисли".

- Это провокация, против которой нет защиты, злодейский акт культурного империализма. Как вы намерены поступить?

- Хорошенько все обдумать.

- Народ Франции взывает к вам об отмщении. Мы требуем самых жестких ответных мер.

- Может быть, прикажете выстроить на американской земле парк Звездочки и увешать его розовыми фонарями?

- Я имел в виду военные меры.

- По-моему, Вашингтон здесь ни при чем. Мы столкнулись с беспардонной алчностью частной компании, и я не хотел бы из-за цветных лазеров втягивать в конфликт всю страну.

- "Лазер" - это грязное иностранное слово, месье Президент, - напомнил министр культуры. - Я бы не хотел передавать содержание нашего разговора на рассмотрение Комитета по защите родной речи, но...