Страница 72 из 74
На товарищеском ужине Борзов произнес один тост:
- За летчиков - коммунистов и комсомольцев, ковавших победу своей беззаветной отвагой, за политработников, проводников партийной воли, за крылатого комиссара балтийской авиации Ивана Ивановича Сербина, за всех наших комиссаров.
- Спасибо... Особенно рад услышать такие слова от командующего авиацией всех морей Ивана Ивановича Борзова, чья биография - это одновременно биография раненного балтийского неба, - растроганно ответил крылатый комиссар.
Борзов крепко обнял Сербина и трижды по-русски расцеловал.
Тысяча ветеранов, прославленных в боях летчиков, рукоплескала Ивану Ивановичу Борзову и Ивану Ивановичу Сербину.
После встречи маршал авиации долго беседовал с И. Г. Романенко о работе, проделанной Советом ветеранов, решил вопросы, которые зависели от него, командующего, и от штаба авиации Военно-Морского Флота.
- Спасибо, Иван Георгиевич, за большую помощь в воспитании молодых летчиков, - сказал на прощанье И. И. Борзов.
В Москву я возвращался на самолете командующего авиацией. Иван Иванович был полон впечатлений, тепло Говорил о друзьях-товарищах.
- На глазах молодеют седые летчики, живая история флотской авиации, говорил И. И. Борзов.
Он и сам чувствовал целительную силу общения с однополчанами.
Тепло вспоминали Герои Советского Союза Никита Котов, Александр Разгонин, Николай Иванов обо всем, что Иван Иванович сделал для них лично и для всех боевых летчиков. Как магнит, притягивал Борзов к себе крылатую гвардию. Стоило ему появиться в Ленинграде, Калининграде, Североморске, Севастополе или Владивостоке, к нему собирались летчики и техники со своими радостями и заботами. Еще более настойчивой была забота командующего о том, чтобы ветераны занимали активную жизненную позицию, оставались бойцами, встречались с молодежью, передавали, ей в наследство доблесть и верность Отчизне.
Со многими однополчанами командующего связывала трогательная личная дружба. Одним из близких товарищей был стрелок-радист командира полка Борзова Анатолий Иванов. Как-то Иванов заболел. И вдруг приехал командующий:
- Болеешь и, наверное, забыл, какой сегодня день?
- Шестое апреля, - ответил Анатолий.
- Вот именно! В этот день в сорок четвертом мы с тобой и Никитой Дмитриевичем Котовым потопили фашистский плавучий арсенал!
Они вспоминали о товарищах, смотрели пожелтевшие фотографии военных лет. Борзов попросил Иванова сыграть на баяне, а сам стал петь, как пел на фронте в минуты отдыха.
Крепкие узы товарищества связывали маршала с Андреем Яковлевичем Ефремовым. Когда наступила пора уходить в запас, Ефремов вернулся домой, в Москву, и райком партии предложил ему должность директора Таганского парка культуры и отдыха. Андрей Яковлевич, в прошлом рабочий, не очень-то был уверен, что справится. Пришел к Ивану Ивановичу посоветоваться. Борзов помнил, что Ефремов был не только отличным организатором учебы и боя, но и знал толк в самодеятельности, в спорте. Сказал: берись, у тебя пойдет.
И пошло. Парк стал одним из лучших в столице. Ефремову было присвоено звание заслуженного работника культуры РСФСР. Герой Советского Союза заслуженный работник культуры!
Как-то в семьдесят третьем Ефремов позвонил мне:
- Жду тебя, приедет Иван Иванович.
Конечно, я сразу поехал в парк. На трибуне уютного маленького стадиона Борзов и Ефремов смотрели футбольный матч между командами двух заводов. Как в юности, как на войне, Борзов и сейчас был неравнодушен к спорту. Стадион на Таганке так понравился, что он попросил Андрея Яковлевича дать ему технические описания: пусть в частях ВВС, на флотах возьмут за основу.
Однажды по поручению И. И. Борзова и с заданием редакции газеты "Красная звезда" я летел на Балтику на открытие монумента торпедоносцу ДБ-3, на котором воевал Первый гвардейский. На митинге, как и в сорок втором, прозвучал "Марш Первого гвардейского", написанный поэтом Николаем Брауном в осажденном Ленинграде.
Во славу знамени родного
Лети ты, песня, как небо, широка!
И днем и ночью в полет готовы
Гвардейцы Первого полка.
Нет в мире нашей доли краше,
У нас в моторах - стук сердец,
Преображенский - гордость наша,
И Оганезов - наш отец.
Для внуков сказкой станут были,
Споют о славе тех годин,
Как мы на Хельсинки ходили
И как бомбили мы Берлин.
Нас именами дорогими
К победам Родина зовет,
Зовет Гречишникова имя,
И доблесть Плоткина ведет.
Как Игашов, в бою суровом
Тараном бей из облаков!
Сияй нам, мужество Хохлова,
Веди в полет нас, Челноков!..
Герой Советского Союза Николай Иванов дополнил марш своими стихами.
Вместе с командиром передового гвардейского подразделения Николай Иванов развернул лист ватмана, и глазам балтийцев предстали строки, написанные боевым штурманом, прокладывавшим курс в огненные годы Великой Отечественной войны. Редко видел я Николая Дмитриевича в таком волнении, как в эти минуты. В стихотворении говорилось:
Наш полк всегда готов был к бою,
Отчизны выполняя зов,
И вел вперед нас за собою
Иван Иванович Борзов.
И коль наступит час суровый,
То мы сильнее во сто крат.
Врагов громить готовы снова,
Как тридцать лет тому назад.
...Падает покрывало, и глазам ветеранов на высокой бетонной стреле, словно настоящий, открывается ДБ-3 в наборе высоты. Ветер гонит облака, а кажется, будто торпедоносец летит на задание... Монумент своими руками создали молодые балтийцы, наследники славы Первого гвардейского, и тем дороже он ветеранам.
Семь Героев Советского Союза стояли в строю перед монументом - Андрей Ефремов, Николай Иванов, Иван Бабанов, Александр Разгонин, Виктор Бударагин, Петр Хохлов, Иван Шаманов. Тут же герои многих сражений Алексей Пятков, Алексей Скрябин, Иван Васин, Иван Головчанский, Василий Лучников. Решено зажечь Вечный огонь в честь гвардейцев Первого полка, и чести этой удостоен Андрей Ефремов.
Строй застыл, держа равнение на лейтенанта, вышедшего из глубины аллеи с горящим факелом в правой руке. Лейтенант чеканил шаг, как на параде. Он прошел перед строем и, приблизившись к монументу, протянул факел Ефремову. Ефремов поднес факел к плите монумента. Вспыхнул огонь. Вечный огонь доблести...
Стоявший рядом Алексей Скрябин, крепко сжав мою руку, сказал:
- Этого мы никогда не забудем...
Вернувшись в Москву, я доложил Ивану Ивановичу об открытии монумента, встречах с ветеранами полка и добрый час отвечал на его вопросы.
На страже мира
Одиннадцать лет командовал авиацией Военно-Морского Флота маршал И. И. Борзов.
Одна из последних командировок маршала - на Балтийский флот. После проверки боевой и политической учебы, как всегда, Иван Иванович интересовался организацией спорта и художественной самодеятельности, бытовыми заботами, семейной жизнью молодых авиаторов. Говорил убежденно:
- Семья - опора летчика.
Наверное, в эту минуту Иван Иванович думал о Клавдии Николаевне. После войны она всегда находилась там, куда посылала Родина Ивана Ивановича. По местам рождения детей видно, что не довелось ей "построить крепкий дом", зато построила дружную семью. В Ленинграде родилась Полина, на Тихом океане - Иван, затем в Ленинграде родился Юрий, на Балтике - Надя.
Где бы ни жили, Клавдия Николаевна работала, занималась общественными делами, была организатором художественной самодеятельности, руководила женсоветом. На конкурсах ее коллектив неизменно занимал призовые места. Клавдия Николаевна выступала и как профессиональная певица. Однажды я прибыл из Москвы в Калининград и, устроившись в гостинице, включил радио. Передавали песни Отечественной войны. Я сразу вспомнил встречу Нового сорок четвертого года, когда к гвардейцам приехала бригада артистов ленинградского Дома офицеров. Да, это пела Клавдия Николаевна Борзова.