Страница 71 из 74
...Два высоких человека идут друг другу навстречу. Один - маршал авиации в форме морского летчика с Золотой Звездой Героя Советского Союза над орденскими планками, другой - с Золотой медалью "Серп и Молот" Героя Социалистического Труда. Встретились взглядом, остановились, как вкопанные, и обнялись крепко-крепко. Только и слышалось:
- Иван Иванович...
- Григорий Владимирович...
Так встретились маршал авиации Борзов и механик самолета Пашковский.
- Сколько же времени не виделись?
- С сорок пятого.
На войне, по представлению командира Первого гвардейского, механик Пашковский был отмечен орденами Отечественной войны 2-й степени, Красной Звезды, медалями "За оборону Ленинграда", "За взятие Кенигсберга" и за Победу. А теперь на его груди еще два ордена Ленина, орден Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, Золотая медаль "Серп и Молот" Героя Социалистического Труда.
- Моей жизнью стало сельское хозяйство, - рассказывал Григорий Владимирович. - На войне я считал так: вы, летчики, воюете, мы, техники и механики, обеспечиваем. А теперь я воюю за изобилие продуктов, а вы обеспечиваете наш мирный труд.
Пашковского по праву уважали в полку за надежную подготовку материальной части. Он был механиком в экипаже Героя Советского Союза Василия Балебина, летал и Борзов на подготовленном Григорием Владимировичем ДБ-3. Было еще одно памятное обоим событие: в сорок втором коммунисты полка в одно время приняли в свои ряды И.И. Борзова, Г. В. Пашковского, Н. Д. Иванова, А. В. Преснякова. И каждый из них ведет большую работу. Александр Пресняков стал генералом. Николай Иванов - старшим инженером-испытателем, Григорий Пашковский - председателем колхоза "Украина" Николаевской области. Девять благодарностей Верховного-Главнокомандующего имел на фронте механик торпедоносца. Всенародную благодарность получил он и как руководитель передового хозяйства.
Командующий авиацией ВМФ и председатель колхоза "Украина" вместе направились в Большой драматический театр, где собралось более тысячи ветеранов. Много волнующих встреч произошло в тот день у командующего.
Председатель Совета ветеранов авиации ВМФ Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Иван Георгиевич Романенко доложил о проделанной работе, о юных следопытах, ведущих поиск героев.
Отряд имени Первого гвардейского полка рапортовал:
- Здравствуй, слет ветеранов! У могил твоих товарищей в почетном карауле - вся страна!
Знак ветерана авиации может по статуту вручаться только ветеранам. Но в этом году статут был нарушен. о - Дорогие товарищи, - взволнованно говорил И. Г. Романенко, - я должен доложить вам об одном нарушении. Мы отметили знаками ветеранов большую группу юных пионеров. Это они разыскали место гибели сотен наших боевых товарищей. Это они участвовали в походах по местам сражений морских летчиков, создали отряды имени Преображенского, Борзова, Мироненко, имени наших прославленных полков и эскадрилий. И в том, что по всей Балтике ныне имеются стелы с именами погибших летчиков, тоже есть доля их труда. Вот почему я пошел на нарушение статута и вручил юным ленинцам дорогой наш ветеранский знак.
Бурей аплодисментов утвердило собрание ветеранов решение Совета.
Затем выступил Иван Иванович Борзов.
- Об истории говорить не буду, - сказал командующий, - вы сами творили ее, дорогие товарищи! Наверное, каждый сейчас, слушая Ивана Георгиевича Романенко, прокрутил в памяти ролик воспоминаний. Поговорим лучше о современной морской авиации и ее задачах, о проблемах обучения и воспитания и о том, чем вы можете и обязаны помочь делу воспитания молодых летчиков сверхскоростной ракетоносной океанской авиации Военно-Морского Флота, и о том, что необходимо сделать для вас штабу и мне как командующему.
Смотрю на Иванова. У него на парадной тужурке подполковника орден Ленина, Золотая Звезда Героя, четыре ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны 1-й степени, много медалей. Сегодня, в День Победы, мы листали его летную книжку. Лаконичные записи вызывают уважение. 220 успешных вылетов, в том числе 180 бомбардировок укреплений, войск и кораблей врага. 11 минных постановок, 29 торпедных ударов, 9 уничтоженных транспортов противника с боевой техникой и живой силой, тральщик, подводная лодка, сторожевой корабль. 15 "юнкерсов" Николай уничтожил на аэродромах, не позволив им бомбить Ленинград. Это - личный вклад, а ведь Иванов был не только штурманом самолета, но и звена, эскадрильи. После Отечественной флаг-штурман полка П. Д. Иванов учил молодежь тому, что необходимо в бою.
Отрадно, что и через десятилетия он по-прежнему дружен с однополчанами, помнит каждого погибшего товарища. Несколько лет Николай Дмитриевич по крупицам собирал факты о пятистах летчиках, штурманах, стрелках-радистах, воздушных стрелках, техниках и мотористах, погибших в битвах против фашизма. Использовал отпуска для работы в архивах, Центральном музее Военно-Морского Флота. К сорокалетию Победы, очевидно, можно будет сказать о всех первогвардейцах: ничто не забыто, никто не забыт.
А вот в окружении гвардейцев А. 3. Пятков. Вся грудь в орденах, только Звезды Героя нет.
Я очень рад встретиться с ним на родной Балтике. Алексей Захарович на войне с интересом относился к журналистской работе, не раз консультировал меня и сам часто выступал в "Летчике Балтики". Мы встречались и после того, как Пятков был назначен командиром отдельной авиационной части. На транспортном, лишь символически вооруженном "Дугласе", пилотируемом Алексеем Пятковым, мне десятки раз доводилось летать на оперативные аэродромы и в штаб. Случалось попадать под огонь перехватчиков, и если ни разу самолет и экипаж не пострадал, то это заслуга Пяткова: опытный торпедоносец и за штурвалом "Дугласа" оставался мастером нестандартного маневрирования.
Пятков не только в бою, но и на земле всегда готов был помочь. Я тоже испытал подлинно товарищеское отношение А.3. Пяткова.
Незадолго до окончания войны я был назначен ответственным редактором газеты Первой гвардейской авиадивизии ВВС КБФ. Однажды позвонил Пятков:
- Я привез из Ленинграда твоего брата Григория,
Розыгрыш? Это не для Алексея Захаровича. Если бы Коля Иванов - тогда другое дело. Брат Григорий у меня действительно есть, но с сорок первого от него ни весточки.
- Ты что, не слышишь?
- Слышу, Алексей Захарович, но в толк не возьму...
- Он в штабе ВВС тебя ждет, поторопись - и возьмешь в толк.
Оказалось, брат воевал на Карельском фронте в составе морской пехоты, награжден медалью "За отвагу". После тяжелого ранения лежал в госпитале, теперь демобилизован. В Ленинграде зашел в столовую и оказался за одним столиком с членами экипажа майора Пяткова. Разговорились, и Григорий сказал, что я служил, а может, и служу в Балтийской авиации. И надо же было так случиться, что ребята знали меня. Посоветовали Григорию ехать с ними на аэродром, обратиться к майору Пяткову. На аэродроме штурман и стрелок-радист доложили Алексею Захаровичу, он порасспросил Григория, проверил документы, сказал, что хорошо знает меня и постарается помочь.
Подъехал адмирал В.Ф. Трибуц. Докладывая о готовности к вылету, Алексей Захарович сказал:
- Вот старший матрос после ранения добирается на перекладных к брату, моему однополчанину. Документы в порядке. Разрешите захватить, товарищ командующий?
Как много значит доклад! В. Ф. Трибуц посмотрел на Григория, поздоровался, энергичным жестом показал на открытую дверцу самолета:
- Прошу!
Алексей Захарович долго летал, почти все однокашники ушли с летной работы, а он продолжал водить воздушный корабль над всеми морями и океанами. Много раз он водил самолеты, на борту которых находились Николай Герасимович Кузнецов, а позднее главнокомандующий Военно-Морским Флотом адмирал флота Советского Союза С. Г. Горшков. Оставив штурвал, заслуженный военный летчик СССР, гвардии полковник А. 3. Пятков, боевой балтийский торпедоносец, сердцем не ушел из авиации. В центральной печати появились его рассказы об однополчанах - Е. Н. Преображенском, И. И. Борзове, А. Я. Ефремове, М. Н. Плоткине, В. А. Гречишникове и других.