Страница 94 из 132
Столь же выразительна и другая черта некрасовской статьи. В ней были оценены как "сравнительно слабейшие" такие наиболее "космические" по своему духу стихи молодого Тютчева, как "Сон на море" и "День и ночь".
Некрасов не перепечатал ни названные, ни стихотворение "Цицерон" (с его "Счастлив, кто посетил сей мир...").
Некрасов словно бы знал, что в течение нескольких месяцев, предшествовавших появлению его статьи, Тютчев создал совсем иные стихи "Тихой ночью, поздним летом...", "Слезы людские, о слезы людские...", "Русской женщине", а в последующие месяцы напишет "Пошли, Господь, свою отраду...", "Обвеян вещею дремотой...", "Два голоса" и т.п. Обратившись к поэзии Тютчева, Некрасов проявил, таким образом, удивительную чуткость, ибо вскоре стали публиковаться новые тютчевские стихи, оказавшие прямое и глубокое воздействие на творчество самого Некрасова (не будем забывать, что в 1850 году он, как поэт, еще находился в процессе становления, и первая некрасовская книга - не считая сожженного им в 1840 году юношеского сборника "Мечты и звуки" - вышла лишь в 1856 году). Громадное вдохновляющее значение имели для Некрасова и тютчевские стихи, так или иначе связанные с темой России, и его интимная лирика.
Подчас Некрасов совершенно явно развивает тютчевские мотивы, - как, скажем, в этом своем знаменитом стихотворении 1857 года:
В столицах шум, гремят витии,
Кипит словесная война,
А там, во глубине России,
Там вековая тишина...
Некрасовская статья решительно изменила отношение к тютчевской поэзии, между прочим, и в среде славянофилов. В течение 1850-1852 годов было опубликовано около тридцати стихотворений поэта (большинство - в журнале "Москвитянин"); вспомним, что в 1842-1849 годах не появилось ни одного стихотворения Тютчева.
Литератор Николай Сушков, муж сестры Тютчева Дарьи, решил, как бы исполняя пожелание, высказанное в некрасовской статье, издать книгу поэта. Но он не смог довести дело до конца; нужна была, очевидно, более действенная и серьезная воля. Книгу издал сам Некрасов, хотя ее подготовку к печати осуществил главным образом его тогдашний ближайший друг Иван Тургенев, который явился своего рода посредником между Некрасовым и Тютчевым.
Тютчев к тому времени уже хорошо знал и высоко ценил творчество Тургенева. Еще в ноябре 1849 года он участвовал в литературном вечере у Владимира Одоевского, вечере, на котором сам Щепкин превосходно прочитал тургеневскую драму "Нахлебник" (автор в то время жил за границей). Тютчев увидел в драме "захватывающую и подлинно трагическую правду". В 1852 году вышли в свет "Записки охотника", которые поэт воспринял с еще большим восхищением. После этого знакомство Тютчева с Тургеневым, состоявшееся, по-видимому, в 1850 или 1851 году, перешло в тесные дружеские отношения (которые, правда, осложнились позднее, после появления тургеневского романа "Дым" в 1867 году).
Поэзию же Некрасова Тютчев, естественно, узнал позже. Нам неизвестно, знакомился ли он с первой его книгой 1856 года, но следующее, более полное издание стихотворений и поэм Некрасова, вышедшее в конце 1861 года, Тютчев, надо думать, оценил по заслугам. Его дочь Мария записала в своем дневнике 14 марта 1862 года: "Папа читал мне вслух стихи Некрасова".
Между тем в начале пятидесятых годов Тютчев наверняка воспринимал Некрасова только как издателя журнала "Современник", выразившего преклонение перед стихами никому не ведомого "Ф.Т-ва". Весь душевный строй Тютчева - особенно в поздние его годы - препятствовал тому, чтобы вступить в какие-либо прямые отношения с Некрасовым. Афанасий Фет свидетельствовал, что Тютчев "тщательно избегал не только разговоров, но даже намеков на его стихотворную деятельность". Между тем общение с Некрасовым, "воскресившим" тютчевскую поэзию, неизбежно означало бы именно такой разговор. Не надо забывать, что некрасовская статья была вообще первой статьей о поэзии Тютчева и сразу же ставила ее в один ряд с пушкинской.
К счастью, нашелся удачный посредник - Тургенев, с которым Тютчев, несомненно, гораздо больше говорил о "Записках охотника", чем о своих собственных стихотворениях. И, как вспоминал Фет, "Тургеневу стоило большого труда выпросить у Тютчева тетрадку его стихотворений для "Современника"...", то есть для издателя этого журнала - Некрасова. Тургенев сам признавался, что он "заставил" Тютчева согласиться на это издание его стихотворений.
Книга поэта вышла бы, по всей вероятности, намного раньше, если бы Тургенев за "крамольный" некролог о Гоголе не был сослан в мае 1852 года в свое имение Спасское-Лутовиново. Он вернулся в Петербург лишь 9 декабря следующего года, сразу же сблизился с Тютчевым и начал свои уговоры.
И в февральском номере "Современника" за 1854 год Некрасов со сдержанной гордостью писал в помещенном на отдельном листе журнала объявлении: "Несколько лет тому назад редакция "Современника" имела случай заметить, что автор стихотворений, которые помещал Пушкин в своем "Современнике"... принадлежит несомненно к замечательнейшим русским поэтам, и изъявляла сожаление, что произведения его не собраны и не изданы в одной книге... Теперь нам приятно уведомить читателей, что автор (Федор Иванович Тютчев) предоставил нам право напечатать все его стихотворения как прежде напечатанные, так и новые, что мы и исполним в следующей книжке "Современника"... Мы поместим их в начале III книжки "Современника" с отдельной нумерацией, заглавным листом и оглавлением, чтобы желающие могли переплести стихотворения Ф.Тютчева в отдельную книгу..."
Мартовский номер "Современника" открывался "сборником" из девяноста двух тютчевских стихотворений, который многие подписчики в самом деле переплели как книгу. В апрельском номере журнала появились еще девятнадцать стихотворений поэта. А еще через два месяца, убедившись в серьезном успехе тютчевской поэзии, Некрасов издал уже "настоящую" книгу - "Стихотворения Ф. Тютчева. Санкт-Петербург, 1854".
Таким образом, Некрасов осуществил то дело, которое начал, но не смог завершить Пушкин семнадцать с лишним лет назад (большую роль в подготовке издания сыграл и Тургенев, но главная, исходная заслуга принадлежит, конечно, Некрасову).
Общий тираж журнала "Современник" достигал тогда около четырех тысяч экземпляров (подписчиков было три тысячи); не менее трех тысяч составлял, по-видимому, и тираж книги "Стихотворения Ф. Тютчева". Для тех времен это был по-своему "массовый" тираж; следует учитывать, что тогдашние семьи были гораздо больше нынешних (в среднем - десять человек), и семитысячный тираж попадал, таким образом, в руки семидесяти тысяч читателей.
Журнал, естественно, разошелся сразу; книга была целиком распродана к 1860 году. 5 марта Эрнестина Федоровна писала дочери поэта Дарье: "Я сейчас послала за экземпляром маленького сборника стихов папы - это последний, еще имеющийся в продаже".
А через два года Чернышевский в записке своему двоюродному брату А.Н.Пыпину из Петропавловской крепости, перечисляя книги, которые ему хотелось бы иметь при себе, уже напишет: "Тютчев (если можно достать)..."
В книге - вернее, в вышедших одна за другой двух книгах Тютчева - были достаточно полно представлены и его стихи конца двадцатых-тридцатых годов (их было более шестидесяти), и новые, созданные в 1849-1853 годах произведения (около пятидесяти). И книга эта не только сделала наконец тютчевскую поэзию реальным, осязаемым явлением литературы, но и сыграла громадную, не могущую быть переоцененной роль в дальнейшем развитии русской литературы в целом.
Речь идет не о внешнем, очевидном успехе книги; он был не так уж громок и длителен. Правда, книга (считая и ее журнальный вариант) вызвала около двадцати печатных откликов, среди которых были и отрицательные, что, впрочем, как бы необходимо для успеха, всегда подразумевающего полемический накал. Книга постоянно возникала в разговорах и письмах многих современников, следивших за литературой. На некоторое время Тютчев стал в прямом смысле слова "знаменитостью". Писемский, живший тогда в глухой провинции, в Чухломском уезде Костромской губернии, писал, что критика "кричит в пользу" Тютчева, - такое создавалось в тот момент впечатление. Через много лет Лев Толстой, вспоминая о том, как поэт навестил его в конце 1855-го - начале 1856 года, отметил: "Тютчев, тогда знаменитый, сделал мне, молодому писателю, честь и пришел ко мне".