Страница 4 из 69
Мимо общежития прошли два солдата с девушками. Разговор у них шел на немецком языке.
- Я вижу, здесь гуляют с немками? - обратился Яниш к Манеку, который дневалил и не мог оставить комнату, потому что в ней было оружие.
- А как же. Идут в ресторанчик. Сегодня там вечер. И поесть там можно неплохо.
- Что еще за вечер?
- Ну, танцы. У солдат свой оркестр.
- А девушки эти приезжие?
- Нет, местные. Немки.
- Кто же разрешил проводить такие вечера? - взорвался горячий Стромек.
- Не знаю, мне рассказали солдаты, - ответил Манек.
- Насколько я знаю, общение солдат с немцами запрещено, - продолжал Стромек.
- Пойдем-ка к Хлоупеку, - предложил Яниш и направился к дому командира отделения. Выслушав Яниша, Хлоупек рассердился не меньше Стромека и принялся громко ругаться.
- Я им покажу! - И голос его задрожал. - Разве мы могли танцевать при Гитлере? Пусть и они, такие-сякие, пока подождут.
Уже смеркалось. Они привели себя в порядок, взяли автоматы и отправились к ресторанчику. Он находился на другом конце деревни, почти у самой границы, за ним было лишь здание таможни. По темной тропинке они быстро обошли пруд и лесопилку и уже издали услышали мелодию модной американской песенки. Первым в ресторан вошел Хлоупек, за ним - остальные. Посетители, обернувшись в их сторону, о чем-то зашептались. За столиком недалеко от дверей сидел молодой поручик. Они подошли к нему. Хлоупек отдал честь по уставу и взглядом показал на дверь:
- Можно вас на минутку, пан поручик? - И с ходу задал вопрос: - Нас интересует, кто разрешил устроить этот балаган?
- Хозяин ресторана не имеет ничего против. Вот солдаты и веселятся.
- Хозяин ресторана? - холодно усмехнулся Хлоупек. - И вы тоже?..
- Не вижу в этом ничего плохого.
- А вот мы видим. На танцевальные вечера немцев пускать запрещено. А за порядок в Лесове отвечаем мы. Я замещаю начальника заставы КНБ! Музыкантов от правьте домой. Благодарю вас.
Через полчаса в зале погас свет. Лишь у буфета осталось несколько мужчин. Это были в основном лесорубы. Пограничники попросили смущенного хозяина ресторанчика накормить их ужином. Он присел к ним, а его жена стала подавать одно блюдо за другим, хотя продовольственных карточек у пограничников не было. Хозяин ресторана Киндл доводился братом председателю и пани Вршковой, заведовавшей магазином.
Когда ребята вернулись в общежитие, там было весьма оживленно. Дневальный Манек бегал между койками и, выполняя приказ Оливы, устраивал на ночлег только что прибывших на заставу новичков. Этим повезло: в Плане они достали грузовой автомобиль. Новенькие были из Пльзеньского края, со станций КНБ. Осталось приехать еще троим... Вновь прибывшие, молодые ребята лет двадцати, были одеты как попало. У них можно было увидеть пистолеты самых разных систем и трофейное оружие, захваченное у гитлеровцев.
- Побудки утром не будет, - сказал Олива. - Построитесь по приказу командира.
Они уселись вокруг двух столов на маленькой сцене. Спать не хотелось. Интересно было познакомиться с новыми товарищами. Устроившись за столом, Олива составлял списки. Это была пестрая смесь фамилий. При свете электрической лампочки на груди Оливы сверкал большой значок Ударного полка КНБ. Повернувшись к новичкам, он сказал:
- Послезавтра вы впервые будете нести службу на границе.
- А кто там сейчас? - спросил худой младший сержант из пльзеньской группы.
- Таможенники. Все старички. Их канцелярия рас положена рядом с домом нашего командира. Они приехали сюда после войны с семьями. Есть здесь и станция КНБ. Там, в особнячках, на краю деревни. Ну, да все это вы еще увидите.
- А наш командир?
- Мы знаем его три дня. Как будто ничего. Штабной вахмистр Пачес. Он здесь с женой и двойняшками... В деревне полно немцев, выселения отсюда еще не было. Есть здесь и чехи, и словаки...
- А девушки? Олива рассмеялся:
- Я еще не составил их список. Было половина третьего, когда погасили свет. Младший сержант Манек тихонько вышел в коридор и закончил свое письмо, которое начал писать вечером. Это была его первая дневальная служба на границе.
В восемь часов утра уже все проснулись. Некоторые спустились к колонке, чтобы побриться, но у большинства такой необходимости еще не было. В основном здесь собрались безусые юнцы. Храстецкий, сидя у открытого окна, наблюдал за тем, что делалось во дворе дома напротив. Какая-то словачка кормила там кур. Из окна, куда ни глянь, виднелись леса, а вдали, на холме, какие-то дома. Он поспорил было с Янишем, что это за деревня, но их рассудил сержант Хлоупек:
- Поселок Двур. Относится к Лесову. Мы еще с ним познакомимся как следует... Старик уже на заставе и распределяет вас по отделениям. Первое отделение завтра будет нести службу.
- Пан сержант, - попросил Вашек Гула, - мы хоте ли бы служить вместе с вами. И вы не прогадаете. Мы ведь привыкли друг к другу.
- С этим все в порядке, - успокоил он их. - Мне дали второе отделение, а в нем - вы все. И не обращайтесь ко мне на "вы", я этого не люблю.
Ребята искренне радовались, что попали к Хлоупеку. Он им очень нравился, и особенно пришлось всем по вкусу его предложение обращаться к нему на "ты".
- Значит, мы идем на границу после первого отделения? - спросил Яниш.
- Да. На каждое отделение приходится по двадцать четыре часа, а на границе патрулировать будем по двое. Это приказ по всем заставам, - объяснил им Хлоупек. - А теперь пошли к дому командира!
От дома, где жил начальник заставы, весь Лесов просматривался как на ладони. Отсюда открывался красивый вид на большую часть деревни, окрестные леса и желтеющие поля. По команде Хлоупека пограничники выстроились на заросшей травой площадке у дома начальника заставы. Вскоре вышел Пачес с бумагами в руке, и сержант отдал ему рапорт. Штабному вахмистру можно было дать лет тридцать пять. У него был серьезный, почти суровый взгляд и легкая походка. На нем были жандармский френч, брюки галифе и начищенные сапоги. Он представился, поздоровался со всеми и скомандовал "Вольно".
- Что же, ребята, служба здесь не мед, тяжелая служба. Приказы мои и командиров отделений непререкаемы, ясно? Заместителем начальника заставы является сержант Хлоупек. Это вы, наверное, уже знаете? А теперь садитесь, можно курить. Нам необходимо как-то организовать нашу жизнь. Прежде всего питание. Кто хоть немного умеет готовить и хотел бы этим заняться?
Некоторые рассмеялись, другие втянули голову в плечи. Потом наступила гнетущая тишина.
- Ну что ж вы, ребята? - настаивал Пачес.
- Пан вахмистр, - решился наконец Ярда Мачек. - Я, пожалуй, попробую. Когда мать умерла, мы с отцом готовили сами. Но я мало что умею. Если что не так - не обижайтесь.
- Вот и хорошо. Другого выхода у нас нет. Сержант Гаек уже отнес на кухню все, что удалось раздобыть.
Это была посуда, найденная в пустых домах или подаренная новыми поселенцами. Ребята выбрали ответственного за продовольственное снабжение. На эту должность вызвался младший сержант Душанек. Это был красивый парень. На гражданке он работал продавцом, а по вечерам - музыкантом. В его походном мешке лежал начищенный до блеска тромбон.
- Голодать вы не будете, - подчеркнул Пачес. - Продовольственные карточки у вас высшей категории, как у людей, занятых тяжелым трудом. Раздобудем кое-что еще, а вы оба, - обратился он к новоиспеченным по вару и ответственному за продовольственное снабжение, - можете уже отправляться в магазин к Вршковой и начать готовить обед. Так. Еще нужен конюх. Кто умеет ухаживать за лошадьми?
Ребят это удивило: лошади на заставах были редкостью.
- Сейчас я все вам объясню, - сказал штабной вахмистр. - У меня тут есть две лошади. Жена после родов болела, а врач далеко, вот я и раздобыл лошадей. Они у меня еще с тех пор, когда я служил на границе в Шумаве. Они нам пригодятся и здесь, на заставе: возить лес, продукты и так далее. Конюшня у меня вот здесь, за школой... Ну, так кто?