Мятежный дух

Был объявлен привал, и Малец радовался этому ничуть не меньше, чем остальные. Лилия улеглась на землю, но Малец потрусил к Винн и утвердительно гавкнул. Девушка не шелохнулась, все так же припав к спине оленя, переминавшегося с ноги на ногу.

На спине этого гиганта Винн казалась такой маленькой — точь-в-точь ребенок, которого усадили на спину тяжеловоза. Волосы спутались, лицо забрызгано грязью, летевшей из-под копыт. Плаща на ней не было, и она дрожала от холода в своей тонкой эльфийской рубашке.

Малец снова гавкнул, и Винн подняла голову. Перекинув ногу через круп оленя, она попыталась соскользнуть с него на землю… и, едва ее ноги коснулись земли, с размаху шлепнулась на мягкое место. Малец заскулил и уткнулся мордой в ее плечо.

Винн так обессилела и одеревенела, что даже не могла поднять руку, чтобы погладить Мальца по голове. Вместо этого она поползла на четвереньках вслед за псом, вернувшимся к тяжело дышавшей Лилии.

Маджай-хи сбились по двое-трое, чтобы согреться теплом друг друга. Винн устроилась рядом с Лилией, а Малец улегся перед ними. Медленно протянув руку, Винн погладила Лилию по спине. Та насторожила было уши, но возражать не стала.

— Она прекрасна, — наконец сказала Винн. — И все твои сородичи прекрасны.

Малец заглянул в ее изможденное лицо. Ради блага Винн — и своего собственного — он надеялся, что им недолго еще придется так мчаться.

— Мне думалось, все маджай-хи окажутся такими, как ты, — рожденными во плоти духами, — прибавила Винн и, закрыв глаза, улеглась на землю. — Я не знала, что они окажутся настолько другими и все же очень похожими на тебя.

Малец подполз ближе, прижался к ней мохнатым боком. Зима в здешних краях куда теплее, чем по ту сторону гор, но по ночам все же зябко.

Малец ощутил умиротворение — странное чувство, если вспомнить, ради чего затеян этот стремительный марш-бросок. Хорошо было лежать вот так на земле края, где родился и рос, — рядом Винн, по другую сторону от нее Лилия. У него потихоньку слипались глаза.

В ночи раскатился гулкий протяжный рев.

Кое-кто из маджай-хи зашевелился, вскочил. Малец открыл глаза. Рев повторился, и на сей раз пес узнал его. Олень, на котором скакала Винн, издал ответный рев. Затем он развернулся и пошел к вожаку стаи, а Лилия не без труда поднялась на лапы. Она присоединилась к ним в тот миг, когда лесной великан наклонился, чтобы соприкоснуться головами с вожаком маджай-хи. Малец слишком устал, чтобы попытаться подслушать этот мысленный разговор. Однако, когда Лилия вернулась, чтобы передать ему услышанное, она возбужденно поскуливала. Видение, вспыхнувшее в сознании Мальца, окончательно прогнало остатки сна.

По лесу бегут эльфы, одетые в серое и зеленое.

Лиц он различить не мог, потому что в образе, который передала Лилия, не было таких подробностей. Просто анмаглахки, бегущие по лесу.

Зачем Лилия показала ему эту картинку? Ответ пришел мгновенно. Анмаглахки гонятся за ними.

Винн все так же лежала на земле, свернувшись калачиком. Олений рев ее ничуть не побеспокоил. Малец уперся лапами в землю.

За нами гонятся.

Девушка встрепенулась, хватаясь за голову.

— Не смей так делать! Хотя бы предупреждай!

Она села, скривилась и тут же зажала ладонью рот.

И покосилась на Мальца с таким видом, точно он влил ей, спящей, в горло какую-то гадость.

— Погоди… что ты сказал?

Малец повторил, и на сей раз Винн только слегка передернулась.

— Далеко они?

Он предпочел трижды гавкнуть — «не знаю», чем терзать ее передачей слов. Малец понятия не имел, далеко ли от них анмаглахки.

Он подбежал к серебристому оленю и отрывисто гавкнул. Несколько маджай-хи уже побежали вперед, и теперь Винн стало ясно, что пора снова отправляться в путь. Олень подошел к поваленному дереву, и Винн не стала мешкать. Она взобралась ему на спину, обхватила за шею, и лесной великан сорвался с места. Малец нагнал Лилию, и они бок о бок побежали за оленем, несущимся через лес. Теперь их подгоняла необходимость уйти от погони.

ГЛАВА 12

Винн припала к шее серебристого оленя, до боли в пальцах вцепившись в его жесткую шерсть.

Стая бежала без остановки всю ночь. Винн держалась, как могла, хотя ноги, сжимавшие объемистый корпус оленя, уже сводило судорогой.

Она надеялась, что рассвет уже недалек, и старалась не глазеть по сторонам. Стоило ей глянуть вперед — и сразу чудилось, что вот это дерево или куст она уже видела, либо, наоборот, не видела такого никогда в жизни. Ночью все выглядело чужим и незнакомым.

Сумрачный лес все так же преследовал Винн наваждениями. Деревья по сторонам возникали и исчезали. Как тени. Неизменными оставались только олень, который нес на себе Винн, и стая маджай-хи, бежавших вокруг и впереди нее. Девушка старалась смотреть только на них, чтобы не поддаваться гибельному мороку леса.

Винн понятия не имела, что они обнаружат в конце пути. Если ей и Мальцу удастся найти эльфийскую темницу — как туда войти? Но если… то есть, когда они отыщут Нейну, Мальцу без Винн не обойтись. Насколько ей было известно, мать Лисила ничего не знала об истинной сущности пса. Как еще Малец сможет сообщить Нейне, что Лисил здесь, в Краю Эльфов, и намерен освободить ее?

Винн попыталась передвинуть поудобнее ноющие ноги, но ничего не вышло — слишком широко пришлось их развести, чтобы усидеть верхом на необъятной спине оленя. И седалище у нее совсем занемело.

Черно-серый вожак стаи замедлил бег, его примеру последовали и другие маджай-хи. Олень перешел на размеренный шаг, и Малец пошел рядом с ним.

— Мы уже близко? — спросила она. — Да, должно быть, близко. Путь был такой долгий…

Она поглядела вперед — и обнаружила, что поперек их дороги стеной стоит непроходимый лес. Олень, на котором ехала Винн, подошел ближе, и маджай-хи расступились, пропуская его.

Тесно примыкали друг к другу березы с шелушащейся корой. Ветви их переплетались, образуя одну огромную крону с тысячами листьев. Сквозь их переплетение прорастали ясени и вязы, и вершины их вздымались над зеленым пологом берез. В просветах между стволами густо росла куманика и блестели острыми шипами ежевичные плети.

Здесь царила полная тишина — ни шороха, ни щебета.

Винн посмотрела налево. Стена переплетенной зелени уходила вдаль, теряясь в темноте. Снова посмотрела вперед — деревья словно переместились, сдвинулись. Когда она опять глянула налево, между шипастых плетей ежевики проросла меч-трава.

Была она там и прежде или появилась, едва Винн отвела взгляд? Над березами вздымалась крона сумрачного кедра, и опять же Винн не могла припомнить, чтобы видела ее раньше. Неужели это лес опять морочит ее?

Винн беспомощно огляделась по сторонам, но не увидела никакого прохода. Почему серебристый олень привел их сюда, если дорога так заросла лесом? В этой плотной стене деревьев и кустарника, переплетавшихся и прораставших друг сквозь друга, было что-то противоестественное.

Вожак стаи расхаживал перед живой стеной, а прочие псы бесцельно бродили вокруг, вытягивали шеи и, поставив торчком уши, вглядывались в непроходимую стену зелени. Олень, на спине у которого сидела Винн, беспокойно дернулся, фыркнул и тряхнул увенчанной рогами головой.

Животные явно были озадачены и встревожены не меньше, чем сама Винн. Раньше они ничего подобного не видели.

Старый вожак все расхаживал вдоль лесной стены — и вдруг одним прыжком ворвался в нее.

Из недр стены донесся шорох листьев и ежевичных плетей. Звук нарастал, превращаясь в оглушительный треск ломающихся веток. Серебристый олень шарахнулся назад, и Винн что есть силы вцепилась в его жесткую шерсть.

С хрустом раздвинулись ветки аронии, и старый вожак выпрыгнул наружу. Ягоды сыпались вслед за ним, точно черные камешки. Хромая и стараясь не наступать на переднюю лапу, он отошел от стены и, развернувшись, в упор воззрился на нее. Прочие псы неуверенно кружили поодаль.