Страница 46 из 105
— Что случилось? — спросила Винн, отложив перо и бумагу.
— Он хочет заключить со мной сделку, — ровно произнес Лисил, и Малец негромко зарычал. — Вельмидревний Отче желает узнать имена всех анмаглахков, которые могут быть заодно с моей матерью. Если я добуду ему эти имена, он освободит ее.
Магьер, ожидая Лисила, передумала о многом, но такой вариант ей даже в голову не приходил.
— А с какой стати он решил, что его мясники станут с тобой разговаривать?
— Потому что я сын Нейны. — Лисил поднял на нее взгляд, печальный и отрешенный. — Только он лжет. Что бы я ни сделал, не верю, что он отпустит Нейну… да и нас тоже. Если бы ты его видела…
Он скосил глаза и скривился так, будто съел что-то протухшее и горькое.
— Зачем ему поступать так? — спросила Винн. — Доставив тебя сюда, он восстановил против себя своих соплеменников, даже кое-кого из собственной касты. Должно быть, он в безвыходном положении.
— Кто лучше спрячется от анмаглахков, чем анмаглахк? — отпарировал Лисил. — Думаю, он уже исчерпал свои возможности. Наверное, моя мать за все эти годы ни в чем ему не призналась. И еще мне кажется, что он подозревал мою бабушку… вот только добраться до нее уже не сможет.
— Малец! — рявкнула Винн. — Осторожно! Я еще не закончила… Ты мне всю бумагу обслюнявишь!
Малец стаскивал исписанные листы со скамьи, и Винн никак не могла с ним справиться. Он свалил все на пол, раздвинул носом листы и принялся тыкать лапой в эльфийские буквы.
— Древний Враг, — перевела Винн.
Они уже слышали от Мальца эти слова — в окрестностях Веньеца, когда он пытался втолковать, что череп, взятый Лисилом в усыпальнице Дармута, принадлежит не его матери, а Эйллеан. И что Нейна, Эйллеан и, возможно, даже Бротан замешаны в заговоре, частью которого было появление на свет и обучение Лисила.
Малец продолжал, и Винн в замешательстве покачала головой.
— Он показал… «иль'Самар»… или что-то похожее.
При этом слове в памяти Магьер возникла отчетливая картина.
Она и Малец сошлись в бою с Убадом на лесной прогалине возле заброшенной деревни Апудалсат. Во тьме между сырыми, обросшими мхом деревьями возникли гигантские призрачные кольца — чешуйчатые, непроглядно-черные…
— Это имя выкрикнул Убад перед тем, как… — Магьер осеклась, не в силах договорить.
Вспоминая об этом, она посмотрела на Мальца — и не смогла сдержать дрожь. Пес обезумел при виде этих колец, которые, по-видимому, явились на призыв Убада. Но чудовище не ответило старцу, а свистящим шепотом обратилось к ней, Магьер.
Сестра мертвых… веди.
И тогда Малец разорвал некроманту горло.
— Тебе что-то известно об этом имени? — спросила Магьер у Винн.
— Оно явно суманского происхождения. «Самар» примерно означает «голос в ночи» или то, что происходит тайно. «Иль» — приставка, с помощью которой образуется имя… или титул.
Винн покачала головой — неуверенно и, пожалуй, с затаенным страхом.
— Однажды, еще в Беле, домин Тилсвит показал мне… и Чейну копию древнего манускрипта, который, как полагали, по времени относился к Забвенной Истории. Не могу точно вспомнить суманских слов, но там упоминалось нечто под названием «голос в ночи». Возможно… судя по твоему рассказу о том, что было там, на прогалине…
Магьер больше ее не слушала. Имя, что выкрикивал перед смертью Убад, вновь и вновь повторялось в ее сознании. А затем возник обрывок видения, показанного Магьер призраком матери.
Вельстил, ее так называемый сводный брат, бродил в одиночестве по внутреннему двору отцовского замка. Когда Магелия подошла к нему, он что-то шептал в темноте, будто разговаривал сам с собой… или с голосом, которого больше никто не слышал.
Малец терзался одновременно двумя вопросами: как много он должен рассказать своим спутникам и каким образом выразить сложнейшие идеи, когда в его распоряжении только несколько листов бумаги с эльфийскими буквами. Сообщать о том, что Вельмидревний Отче жил еще во времена древней войны, казалось ему излишним. Невозможно было предсказать, что Лисил, Магьер или даже Винн выкинут в самый напряженный момент, если будут знать об этом.
От Лисила и Винн, поглощенных спорами и рассуждениями, проку было мало, а Магьер, судя по всему, целиком погрузилась в собственные мысли. Пока что достаточно было и того, что они узнали о неведомом Враге, который был в разных краях известен под разными именами… и что Магьер вовсе не была так недосягаема для него, как ей могло показаться. Уж кто-кто, а Малец это знал.
В тот миг, когда он собирался громко гавкнуть, чтобы привлечь их внимание, комната перед его глазами дрогнула и едва заметно расплылась. Мальцу показалось, что стены дерева-жилища затрепетали. И тут же это странное ощущение исчезло — прежде, чем пес сумел понять, откуда оно взялось.
Неужели это наконец явились его сородичи? Но ведь не здесь же, не в присутствии людей, особенно тех, кто находится под его опекой?
Стихийные духи ни за что не стали бы так открыто проявлять себя перед смертными. Малец не ощутил в себе ответного отклика, которым его дух всегда отзывался на их присутствие, а потому отбросил это предположение. Нет здесь ничего, он просто устал или заморочил сам себе голову. И все же непонятное ощущение его беспокоило. Он подошел к занавеске на входе и высунул голову наружу.
Оша, стоявший по другую сторону дверного проема, поглядел на него с любопытством. Не обратив на него внимания, Малец обшарил взглядом деревья.
Лилии нигде не видно. Когда Малец вышел из жилища Вельмидревнего Отче, белоснежная самка его не дожидалась. Что-то в том месте — и в гигантском дубе — безмерно пугало ее. Тот же страх преследовал всех прочих маджай-хи, и они никогда не появлялись возле гигантского дуба. Лилия появилась, но лишь затем, чтобы попытаться увести оттуда Мальца.
Он услышал негромкое поскуливание и навострил уши.
Позади одного из жилых деревьев, под кустом сирени, мелькнуло едва различимое белое пятно. Из просвета между нижними ветвями дерева с другой стороны прогалины на Мальца воззрилась пара кристально-прозрачных глаз.
Лилия укрылась там, где ее наверняка не могли обнаружить. Как она ни страшилась этого места, но все же вернулась и, затаившись, высматривала Мальца.
Пес мельком глянул на Ошу, не заметил ли молодой эльф Лилию. Мальцу отчаянно хотелось пробежаться бок о бок с белоснежной самкой по девственному лесу, чтобы умиротворение лесных сумерек помогло ему принять правильное решение.
Он знал, что должен остаться и помочь своим спутникам разобраться в кабальной сделке, которую Вельмидревний Отче пытался навязать Лисилу. Магьер и Винн тоже грозила опасность — в этом краю они были нежеланными чужаками. И каким-то образом, тесно либо отдаленно, все это было связано с тайной местопребывания Нейны. Спутники Мальца отчаянно нуждались в хоть каком-то преимуществе перед своим противником.
А для этого надо было найти Нейну.
Если бы они знали, где ее держат в заключении, Вельмидревнему Отче было бы гораздо труднее принуждать Лисила к сделке.
Малец услышал, как за спиной у него, в доме, крикнула Винн:
— Бесполезно! Мы в этом и за всю ночь не разберемся!
— Ничего другого у нас нет, — огрызнулся Лисил. — А мне уже обрыдло ждать!
— А ну, прекратите! — оборвала их Магьер. — Лисил, ступай мыться и хватит ломать голову. У меня уже нет сил даже думать.
Малец глянул на Лилию, затаившуюся в кусте белой сирени. И уловил ее воспоминания — вот они оба бегут по лесу вместе со стаей… а потом одни.
В отличие от нее, Малец был способен увидеть и даже пробудить чужие воспоминания в пределах видимости, но передать Лилии свои мысли он мог, только касаясь ее. А ему нужно было кое о чем поговорить с Лилией… о том, в чем она и вся стая должны были ему помочь.
Предупреждать об этом спутников, выслушивать их возражения было некогда.
Оша все еще наблюдал за Мальцом, а потому пес, выскользнув наружу, направился совсем не в ту сторону, где ждала его Лилия.