Страница 31 из 78
Пару месяцев спустя после его возвращения домой в Абу-Даби из Дамаска от посла Юхина в Москву поступила необычная телеграмма. К нему обратился брат президента Сирии Рифаат Асад и в доверительном порядке сообщил, что начальник Национальной гвардии Саудовской Аравии попросил сирийское руководство помочь в организации лечения одного из самых высокопоставленных членов королевского дома у советских врачей, в числе которых была бы Джуна.
Кого лечить, саудовцы не назвали, но дали понять, что речь идет о самом короле Халеде или принце Абдалле. И намекнули: это болезнь сердца и рак в ранней стадии. При этом подчеркивалось, что на решение королевской семьи Саудовской Аравии просить помощи у советских врачей повлиял факт успешного лечения в Москве министра внутренних дел ОАЭ, получивший широкую известность.
В то же время в Эр-Рияде посчитали, что поездка больного из королевской семьи в Советский Союз не может состояться по политическим соображениям и предложили Дамаск в качестве места для его осмотра и лечения.
Пока в кругах Политбюро решался важный вопрос, где и как лечить эту высокую персону, король Халед умер. Трон занял принц Фахд, а в Москве появились надежды на сдвиг в отношениях с Саудовской Аравией. Его почему-то считали прагматиком, опиравшимся на силовые ведомства. Громыко любил вспоминать, что на заре Советской власти при легендарном после Хакимове между Москвой и Эр-Риядом существовали самые тесные отношения. Советская Россия поставляла в бедную Саудовскую Аравию керосин, и, когда однажды пароходы с горючим застряли в пути, саудовская столица осталась без света.
А тут еще поступила информация, что новый саудовский король любит поэзию, и под его чутким руководством придворный поэт сочинил оду в честь британского премьер-министра Маргарет Тэтчер. Эту оду на английском языке удалось раздобыть,[50] и по указанию строгих помощников Генсека отдел стран Ближнего Востока в советском МИДе стал выполнять еще и поэтические функции. В поте лица его сотрудники трудились теперь над переводом этой оды. И перевели-таки ее белым стихом — талантливые ребята были в ОБВ.
И ведь не зря потрудились ближневосточники. Выбрав подходящий момент, Александров, как великую хохму, с выражением прочитал это творение Генеральному секретарю, отдыхавшему в Крыму. Как рассказывал потом Александров, Брежнев посмеялся и сказал:
— Я тоже когда-то стихами баловался. А говорят Андропов и сейчас еще стихи пишет. Почему бы ему тоже про Тэтчер не написать? Пусть он сравнит ее с козой, что ли. Я ей пошлю. Вот хохма-то будет!
Неизвестно, было ли передано это указание Андропову.
Но отношение к странам Персидского залива — «реакционным» с точки зрения марксистско-ленинской идеологии, — стало меняться коренным образом. Об этом прямо заявил Андропов генеральному секретарю сирийской коммунистической партии Х. Багдашу 15 июля 1982 года.[51]
— Вы рассказали, что сейчас раздаются голоса о необходимости выдвинуть лозунг свержения реакционных арабских режимов. Мы думаем, что в современных условиях это вряд ли полезно. Это привело бы лишь к ненужным репрессиям, к ослаблению компартий, так как соответствующие режимы довольно прочно удерживают власть, подпираемые мусульманским духовенством. При выдвижении определенных лозунгов необходимо точно выбирать время. В настоящее время такой лозунг мог бы принести лишь вред. Вместо курса на свержение необходимо усиливать влияние на арабские режимы в плане активизации антиимпериалистических действий.
Задачей США, как Вы сами говорили, является укрепление своих позиций на Ближнем Востоке. Они хотят здесь прочно обосноваться. В связи с этим компартии должны не дробить силы, а сконцентрировать свое внимание на главном — на противодействии американской экспансии.[52]
Глава десятая
Война нервов
С первых дней нового 1982 года Ближний Восток захлестнул вал информации о неминуемой войне в Ливане. Это был вал без преувеличения, в котором все перемешалось: правда, были и небылицы. И Москву этот вал, разумеется, стороной не обошел.
По самым разным каналам в столицу поступали интригующие сообщения о встречах в Бейруте, куда тайно наведывались министр обороны Израиля Шамир и начальник Генерального штаба генерал Эйтан. Там они договаривались с лидером ливанских фалангистов Баширом Жмайелем о совместных действиях в рамках операции «Большие сосны». Главный удар будет нанесен по палестинцам, но и сирийцам достанется, если они помешают израильскому наступлению.
Эти секретные переговоры проходили в Бейруте в январе, феврале, марте… Но там же и практически в то же время коварный Башир Жмайель встречался с руководителем палестинской военной разведки Абу Заимом и со смаком рассказывал ему о предстоящей военной акции Израиля. Разумеется, эта информация тут же становилась известной Арафату и веером расходилась по всему Ближнему Востоку. А с другого конца света, из Вашингтона, поступала встречная и не менее интригующая информация о тайном визите в США шефа военной разведки Израиля Иешуа Сагю предупредить американцев, что вторжение в Ливан может произойти скоро.
Но вот что интересно: несмотря на разные источники, суть разговоров везде была одна и та же: Израиль определился, война и разгром ООП неминуемы — палестинцам пора паковать чемоданы. И все это под аккомпанемент нарастающих объявлений тревог на границе с Ливаном и концентрации там израильских войск.
В Москве, чертыхаясь и матерясь, пытались разобраться в этом мутном потоке однообразных сообщений. И вскоре пришли к выводу, что из Израиля идет направленная утечка информации к палестинцам и сирийцам о подготовке израильской армии к войне и даже о планах военных операций. По пути она обрастает слухами и домыслами и от этого делается еще более значительной. Цель — запугать палестинцев, ослабить их волю к борьбе и убедить, что они брошены всеми, сирийцы и арабы их не поддержат. А ложные сигналы о начале операции и бесконечные ее переносы призваны притупить бдительность. Получалось так, что Арафата, как на волчьей охоте, плотно обкладывают со всех сторон флажками, оставляя один узкий проход — вон из Ливана.
— Израиль начал войну нервов, — так определил ситуацию Андропов. — Посмотрим, у кого они сдадут первыми и дойдет ли дело до войны горячей.
Первыми нервы сдали у сирийцев. Наверно слишком неправдоподобной выглядела информация, где подробно излагались планы израильского командования разгромить палестинцев, но не трогать Сирию. В Дамаске посчитали, что это хитрый отвлекающий маневр. А настоящий замысел — ударить по Сирии. И первый реальный сигнал к этому — объявленная Израилем в конце 1981 года аннексия Голанских высот, принадлежащих Сирии.
Поэтому сразу после январских праздников в Москве появился бессменный министр иностранных дел Сирии Хаддам. Это был хитрый и верткий дипломат, славившийся своим умением ходить, что называется, вокруг да около.
Но теперь он брал быка за рога: что можно сделать в складывающейся обстановке для противодействия израильской агрессии? — Так поставил он вопрос перед Громыко. И тут же стал жаловаться, что сирийское руководство обеспокоено нынешним балансом военных сил, который явно складывается в пользу Израиля. Особенно это касается авиации, ПВО и наземных средств обороны.
50
Интернэшнл геральд трибюн. — 1982. — 22 июня.
51
На беседе с ним присутствовали Б. Н. Пономарев и К. Н. Брутенц.
52
Запись беседы Ю.В. Андропова с генсеком ЦК Сирийской компартии Х. Багдашем 15 июля 1982 года.