Страница 26 из 29
Так это правда! – горько вздохнул Дэвид, проводив взглядом легкую фигурку Мэгги до самых дверей. Они помирились и снова вместе. Но почему?
Он помнил, как Мэгги втайне радовалась нечаянному исчезновению Эрика и какие планы они вдвоем строили на следующую весну. Все изменила маленькая ложь. Нет, зачем врать себе? Это была не маленькая, а большая ложь. Но если он смог простить ей мужа, почему она не простит ему невесту?
Встретившись с дядей Генри, Дэвид честно рассказал ему обо всем и предложил свой план действий. Виновницей их встречи была картинная галерея, которую Мэгги любила и которую потеряла из-за эгоизма Дэвида.
– Мы вернем галерею Маргарет, – ничуть не сомневаясь в своих силах, сказал Дэвид.
– Как? – удивился Генри.
– Я заложу свой дом и машину.
Генри покачал головой:
– Я кое-что выяснил насчет Торна. У него старые счеты с семьей Мэгги. Боюсь, он не продаст галерею ни за какие деньги.
Но Дэвид смотрел на ситуацию менее трагично и настаивал на своем:
– А если это будут очень большие деньги? Я тоже навел справки о будущем тесте. Кристин сказала, что он страшно скуп, но если играет, то только по-крупному. Бросим ему жирную приманку, – Дэвид подмигнул дяде, – и галерея наша.
– Тогда и я заложу свое имущество, – махнул рукой Генри. – Я одинок, и мне нечего терять. Рискнем, Дэвид?
– Рискнем, дядя.
24
Мейсен Торн заподозрит неладное, если один из Шелдонов предложит ему за прогоревший художественный салон астрономическую сумму, – это было понятно любому. Поэтому дядя и племянник придумали подставное лицо – некоего калифорнийского миллионера, владельца сети картинных галерей, воспылавшего мечтой обзавестись своим, так сказать, углом и в Вермонте. Они открыли счет в одном из банков Санта-Барбары на имя Стивена Дрейка и бросились на поиски самого мистера Дрейка, а точнее человека, который возьмется сыграть эту роль. План был просчитан до мелочей и выглядел идеальным, как все планы. Но заложить два дома и две машины в банке одного города не так-то просто. Дни текли с обычной скоростью, но Дэвид чувствовал резкие болезненные скачки времени.
Как-то вечером к нему заехал дядя. Он был мрачен и чем-то сильно расстроен.
– Дэвид, я к тебе с дурными новостями, – сказал он. – Мейсен Торн намерен перепланировать галерею Мэгги в ресторан. Мы не успеем собрать нужную сумму и найти человека, который перекупит ее от своего имени.
– Час от часу не легче. У Торна по всей стране сеть ресторанов, в Берлингтоне он открыл уже три, зачем ему еще один?
– Превратить галерею заклятого врага в ресторан… Я же говорил, у него была вражда с Тидвеллом, отцом Мэгги. Месть, Дэвид, хоть и запоздалая, слаще лишнего миллиона. Мы не должны позволить этому человеку испортить бедняжке жизнь.
– А ты знаешь способ помешать ему? – спросил Дэвид, не понимая, к чему клонит дядя.
Генри расправил плечи, кивнул и важно проговорил:
– Ну, я, например, предлагаю пригласить его на морскую прогулку и дать пинка посреди океана. Твоя мать склоняется к яду.
Дэвид лукаво улыбнулся, показывая, что нисколько не возражает против его вмешательства и глубоко благодарен за предложенную помощь:
– Твой способ мне нравится больше. Но у меня есть кое-какие соображения. Пойдем в кабинет.
Эта была самая долгая ночь в жизни Дэвида Шелдона, несчастного жениха и еще более несчастного любовника. Мэгги вычеркнула его из своей памяти, в этом не было сомнений. Задетая женская гордость не позволит простить обман. Мэгги скорее снова бросится в объятия нелюбимого мужа. Дэвид больше не тешил себя напрасными надеждами, присматриваясь к въезжающим во двор его дома автомобилям. Время надежд прошло. Перед ним стоял простой и жестокий выбор: жениться и навсегда потерять Мэгги, но вернуть ей галерею или отказаться от брака с Кристин. В этом случае галерея оставалась у Торна, а Дэвид лишался последнего шанса заслужить прощение Мэгги.
Занимался рассвет, солнце выглянуло из-за горизонта, и темное сосновое море, обступавшее дом со всех сторон, окрасилось светом. Деревья пробуждались к новому дню. Дэвид без стука вошел в комнату, отведенную дяде Генри, и растолкал его.
– Дэвид, только попробуй сказать, что мы не горим или дом не сносит торнадо, – сквозь сон проворчал Генри.
– Прости, дядя. Я понял, что должен сделать.
– Вот и славно. Иди и погуляй с Патриком, а я вздремну еще пару часов.
– Я женюсь на Кристин, – сказал Дэвид, и Генри подпрыгнул на кровати, будто подброшенный пружиной.
– Ты с ума сошел?! Торн убьет тебя, если ты захочешь развестись.
Дэвид пожал плечами:
– Мне не придется разводиться. Маргарет ко мне не вернется.
Обреченность в словах племянника заставили Генри поверить в то, что он сделает так, как сказал.
Когда наступило утро, Дэвид сел за стол и написал письмо. В нем была нежность, и трогательность, было прощание и мольба о новой встрече. Этим письмом Дэвид хотел перевернуть страницу, исписанную любовью Маргарет Тидвелл-Слейд.
«Сейчас 7.30 утра. Я говорю тебе «прощай», самая прекрасная женщина из всех, что ходят по земле. Меня ждет помпезное венчание, жена, похожая на Барби, и огромное приданое. Но ты должна знать, что я не буду счастлив, когда Кристин ляжет возле меня в супружескую постель, что я захочу умереть, когда она объявит, что ждет от меня ребенка. Ведь рядом со мной твое место и от тебя я хочу ребенка. А ты, блаженствуешь ли в объятиях ненавистного мужа? Видишь ли ночами мое лицо, склонившееся над твоим лицом? Твой муж и моя невеста – воры поневоле. Не ведая того, они властно крадут нас друг у друга. Они преступники, которым мы подарим лучшие годы своей жизни. Останови меня, Маргарет, я прошу тебя. Останови, если любишь».
Дэвид сложил лист пополам и оставил на столе. Он ни за что не отправит ей письмо.
– Дядя, запри дом. Мне нужно встретиться с Мейсеном.
Полчаса назад Мейсен Торн позвонил Дэвиду и пригласил его в свое поместье в горах. По тону Дэвид догадался, что речь пойдет не о количестве фонариков на торжестве. Теперь, когда решение принято, жених не мог расстраивать будущего тестя: дарственная на галерею будет подписана только после венчания.
– Подожди, Дэвид, я не нашел твою закладную на дом! – крикнул ему вслед Генри.
– Где-то на столе, – не оборачиваясь, ответил Дэвид. – Поройся в бумагах.
25
Церемония венчания была назначена на час дня. Мэгги приехала в час пятнадцать и заняла место в самом конце на стороне невесты. Рядом с ней сидела полная дама, увешанная драгоценностями, как рождественская елка игрушками.
– Мы не знакомы, милочка? – спросила она.
Мэгги покачала головой, но дама не отставала.
– Роскошная свадьба. Лучшая из всех, что я видела. А вы одна из подруг невесты?
Мэгги неохотно улыбнулась, уйти от знакомства с дамой не получалось.
– А я двоюродная тетка Кристин. Я слышала, ее платье украшено золотыми и серебряными бусинами. Мейсен раскошелился, – язвительно заметила женщина. – Он у нас невыносимый жмот. С его-то деньгами мог бы и помочь родственникам.
– Сочувствую, – проронила Мэгги, бросив взгляд на ее роскошное колье и снова устремив его на вход в церковь.
– Отбросьте волнения. Конечно, на некоторых свадьбах невесты сбегают из-под венца, женихи прыгают в отъезжающий автомобиль. Но у Торнов такого не будет. Кристин влюблена в своего жениха, да и жених, Дэвид, если мне не изменяет память, при таком-то приданом не даст задний ход. Мейсен его из-под земли достанет.
Мэгги огорчилась. Может, ей не следовало сюда приходить? Вдруг Дэвид прогонит ее? Лучше бы она сразу отсела от болтливой тетушки.
– А как ваше имя? – спросила женщина.
От необходимости ответить Мэгги спасло появление в проходе невесты. В церковь вошла одна из самых прелестных женщин, когда-либо виденных Мэгги. Так выглядят модели и кинозвезды, украшающие журнальные обложки. На Кристин было невероятной красоты белое платье с высоким воротником-стойкой, на лице ее сияла ослепительная счастливая улыбка, а в глазах читался триумф. Под руку ее вел отец. Его лицо не выражало ни радости, ни печали, но было сосредоточенным, будто у него невыносимо свербело в носу и он очень боялся чихнуть.