Страница 12 из 29
Глядя на Сандру, Мэгги чувствовала неловкость, гадая, знает ли подруга о скандале, который произошел в доме Дэвида. Конечно, можно было спросить прямо, но Мэгги чувствовала себя слишком одинокой, чтобы так рисковать. А вдруг, узнав о ее «приключении», Сандра примет сторону Эрика и откажется от дружбы с ней?
Встретившись взглядом с горящими любопытством глазами подруги, Мэгги выпрямила спину и произнесла с хладнокровным достоинством:
– Никакой Элисон Фаринтош не существует. Это псевдоним художника Дэвида Шелдона. Но он не даст нам своих картин. Я не смогла спасти галерею.
Сандра порывисто обняла ее.
– Я знаю. Это из-за Эрика, да?
После смерти отца Мэгги научилась встречать дурные вести и невзгоды с гордо поднятой головой. Но сейчас, когда она теряла то, что любил ее отец и любила она сама, Мэгги впервые проявила слабость и расплакалась ненавистными ей слезами.
Она вырвалась из объятий Сандры и упала на диван лицом вниз. Спина Мэгги содрогалась от рыданий, а ее громкие прерывистые всхлипы приводили Сандру в отчаяние.
– Мэг, между вами что-то было? – наконец осмелилась спросить Сандра.
Мэгги помотала головой. Она была очень благодарна подруге за поддержку и понимание, но страдала от унизительности своего положения.
– Я не собиралась с ним флиртовать. Ты знаешь, я ехала к Элисон Фаринтош, а наткнулась на него. Не знаю, что на меня нашло… – Мэгги краснела и заикалась, рассказывая о своих чувствах к Дэвиду, как будто была зеленым подростком, а не матерью двоих детей.
– Я помню это твое выражение! В последний раз я слышала его, когда в выпускном классе за тобой ухаживал первый красавчик школы Джерри Ллойд, – сказала Сандра с легкой завистью. – Ты влюбилась, Мэг. Ты влюбилась в этого одичалого художника.
– Это неправда! Он едва не выгнал меня с детьми на улицу, он был так груб и резок, как никто и никогда.
Воспоминание о поведении Дэвида вызвало в ней всплеск негодования. Щеки Мэгги немного порозовели.
– Не пытайся меня обмануть, – рассмеялась Сандра, – я слишком хорошо тебя знаю. – Хочешь, я позвоню ему и все объясню?
– Ни в коем случае! Эрик чуть не застрелил его! – вспыхнула Мэгги. – Пожалуйста, Сандра, – умоляюще сказала она, испугавшись, что Сандра не послушается ее. – Оставь мне хоть немного гордости. Я никогда больше не встречусь с этим человеком. И кроме того, – добавила она с наигранной улыбкой, – я не так уж и несчастна, как тебе кажется. У меня есть дети, есть ты и пока еще есть галерея. Я что-нибудь придумаю.
Через час Сандра заперла парадную дверь и ушла домой, оставив Мэгги с договором купли-продажи, составленным адвокатом Торна. Уверенность, с которой действовал Мейсен Торн, одновременно удивляла, возмущала и пугала Мэгги.
Торн был редкостным стервятником. Он чуял крах крупных и маленьких бизнесов задолго до того, как это успевали осознать их истинные владельцы. Правда, к моменту их прозрения что-либо делать было поздно, и почти все соглашались на грабительские условия Торна. Однако для Мэгги он сделал исключение. Предложенная им сумма была не самой высокой, но вполне достойной, если учесть плачевное положение галереи. Этих денег хватило бы Мэгги, чтобы расплатиться с долгами, и еще осталось бы что положить под проценты в банк.
Пару дней назад она бы, как прежде, отвергла своекорыстные заботы Торна, но сейчас, когда стычка Эрика и Дэвида сокрушила последнюю надежду на помощь Дэвида, она всерьез обдумывала возможность подписать этот договор. Пока Мэгги не приняла решение, она еще может избежать нравственной ответственности за последствия сделки. Но потом она уже не скажет детям, что не знала, к чему приводит дружба с такими, как мистер Торн.
И вот, сидя в одиночестве в этом зале, с которым, скорее всего, ей вскоре придется расстаться, Мэгги внезапно почувствовала страстное желание, чтобы кто-нибудь вошел, и властно заключил ее в свои объятия, и сказал: «Дорогая, ты прелестна!» Мэгги усмехнулась, потешаясь над своей сентиментальностью, но в глубине души она знала, что это желание было реальным.
Как ужасно, что для счастья нужны такие мелочи! Нужно, чтобы кто-нибудь вошел и сказал: «Красивее тебя нет!», чтобы можно было вместе смеяться, на кого-нибудь смотреть, с кем-нибудь спорить и кому-нибудь принадлежать всею душой… Впрочем, последнее уже нельзя причислить к разряду мелочей.
И вдруг Мэгги вспомнила, как Эрик однажды зимой вернулся с гастролей и, осветив дом своей бесшабашной лучезарностью, радостно воскликнул:
– Как прекрасно, когда есть кто-то, к кому можно возвращаться! Для этого стоило жениться! И как скверно, должно быть, живется одиноким людям, которые, придя домой, не находят там никого!
Эрик был приятным человеком, приятным для взгляда, для разговора и, вероятно, для дружбы. Но выйти замуж за него и обожать его только за одну эту приятность?
11
Несколько ночей подряд Мэгги снился один и тот же сон. Они с Дэвидом занимаются любовью в его спальне, потом Мэгги ненадолго засыпает, а открыв глаза, видит, что Дэвид лежит в постели с ножом в груди, а над ним в наручниках стоит Эрик и дико хохочет. Это был самый страшный и реалистичный сон из всех, что запомнила Мэгги за свою жизнь.
Просыпаясь, она чувствовала, что ее тело покрыто холодным липким потом, а ноги дрожат от пережитого ужаса. В своей необузданной ревности Эрик нередко доходил до рукоприкладства и однажды поколотил одного из покупателей прямо в галерее лишь за то, что тот непозволительно нежно поцеловал руку Мэгги. То, что сделал Дэвид, нельзя было назвать просто оскорблением. Дэвид унизил Эрика дважды: в первый раз, когда едва не овладел ею на глазах взбешенного мужа, во второй – когда, забавляясь, вместо того чтобы убить, отстрелил ему прядь волос.
Несколько раз Мэгги порывалась найти в телефонном справочнике фамилию Шелдон и набрать номер. Кроме неодолимого желания слышать его голос, у нее была еще одна весомая причина напомнить Дэвиду о себе. Пару дней назад кто-то припарковал ее «форд» рядом с галереей. Записки не было, но Мэгги знала, кого следует благодарить.
Заговорить с Дэвидом ей, конечно, не хватит смелости, но его мягкий хриплый голос в трубке был бы лучшей наградой за все эти мучительные дни и ночи. По крайней мере, Мэгги бы знала, что он здоров. О большем она и не помышляла.
Жизнь с Эриком превратилась для нее настоящий кошмар. Больно уязвленный изменой, муж, как назло, простил ее и всячески, цветами и подарками, пытался вернуть на супружеское ложе. Он даже пообещал найти деньги на галерею, если Мэгги позволит ему вновь завоевать ее любовь. Мэгги не верила ни одному его слову, всей душой желая его ненависти и презрения. Если бы Эрик обрушил на нее свой гнев, ее вина не была столь огромна и явственна.
Промучившись неделю, Мэгги нашла номер телефона и отважно набрала заветные цифры. Трубку сняли быстро.
– Здравствуйте, Каролина, – поздоровалась Мэгги, узнав голос экономки Дэвида.
– Маргарет! Здравствуйте! – обрадовалась Каролина. – Рада слышать вас. Скажите, муж вас не сильно прибил после истории с моим хозяином?
Мэгги припомнила страшную гримасу, исказившую лицо Эрика, когда он запихнул ее в машину и увез из дома Дэвида Шелдона, и усмехнулась.
– Нет, Каролина, он меня и пальцем не тронул.
– А я очень переживала за вас. А как Дэвид переживает, лучше вам не знать. – Из трубки донесся грохот, и Мэгги догадалась, что экономка куда-то села. – Первые дни он очень злился и постоянно швырял об стену разные предметы. Потом перестал. Я иногда остаюсь здесь ночевать, так вот: хозяин все ходит ночами по кабинету, взад-вперед, взад-вперед. До самого утра свет жжет.
– А почему вы думаете, что он переживает из-за меня? – спросила Мэгги.
– Да о ком ему еще думать?! Я не видела, чтобы он смотрел на кого-то так, как на вас.
– Как его рука?
– Зажила с божьей помощью, – вновь затараторила Каролина. – Он же не станет стонать и жаловаться, но я вижу, как мучают его боли. Спасибо Господу, что они тогда вовсе не поубивали друг дружку.